Снулль вампира Реджинальда - Олди Генри Лайон (мир бесплатных книг TXT) 📗
– Я так и думал, – угрюмо сообщил вызванный, пиная ближайший нимбус-факел. – Соль, бубенцы, самоволка… Защита по Нексусу – отлично. Вызов по Мерлю – удовлетворительно. Поведение – отвратительно, но предсказуемо. Где тут у нас розги? В честь дня рождения одного наглого малолетки, по филейным частям…
Риторический вопрос.
Разумеется, Гарпагону Угрюмцу было прекрасно известно, где в его доме стоит кадка с рассолом – и розги, вымоченные как раз для подобных случаев.
– Откуда ж я знал, – развел руками венатор, когда слушатели отсмеялись, – что Гарпагон все вызовы из дома замкнул на себя? Барьер «Семь бед», с «трещоткой». Кого ни зови, хоть Вечного Странника – один черт… Нет, сейчас-то я его понимаю. А тогда… Он мне задницу так разукрасил – куда там живописцу Пёльцлеру! Неделю спал на животе!
Казначей подался вперед:
– А страх? Страх в чем? Вы имели в виду: испугались явления учителя?
Кривая ухмылка послужила ему ответом.
– Нет, сударь. Под страхом я имел в виду совсем другое. Портал-то был настоящий. И геенна – настоящая. Гарпагон демона гнал, спустился на 2-й ярус Ледяного Пекла, тут ему и звоночек… Вот, значит, я и увидел воочию: каков он, ад. В щелочку подсмотрел. Кричал потом ночами. Слезами умывался. Заикаться начал. Гарпагон отшептал, спасибо ему, умнице…
Отставив миску, охотник на демонов смотрел на казначея с доцентом, а казалось, видел ад. Не тот ад, в котором успел не единожды побывать, и не жертвой, а ловцом. Нет, в глазах Фортуната плясал вихрь пекла, которое он увидел в щелочку, будучи тринадцатилетним сопляком.
Не то, к чему привык, а то, чего не ожидал.
– Мне этот сон до сих пор снится. Я из-за него учиться начал – от зубов отскакивало! Облик выпестовал, чтоб во плоти туда спускаться. Вцепился в страх: задушу! И вот поверите: по сей день…
Небо сделалось черным-черным. Звезды спустились ниже: подслушивали. Шумели гвардейцы, обсуждая любовные и военные подвиги друг друга. Фыркали кони. Река бурлила на перекатах: аж сюда слышно.
– Все вроде бы хорошо. Не боюсь. А как увижу заново проклятый сон… И ну по новой себе доказывать: не боюсь! Ни капельки не боюсь! Куда только не лез: на Поле Игл, в Клоаку, в Плачущие Норы… Докажу, успокоюсь, дремлю тихонько на лаврах. Ан тут опять снится… Смешно, да?
– У меня тоже сон, – вместо ответа сообщил Матиас Кручек. Массивное, невыразительное лицо теоретика напоминало маску. – Снится, будто Агнесса умерла.
Венатор вздохнул.
– Не надо, Матти. Агнесса умерла давным-давно. И это не сон.
Приват-демонолог, золотая голова, ухмыльнулся так же криво, как незадолго до него – охотник на демонов.
– Не надо, Фарт. Я не сумасшедший. Просто снится… Я потом вскакиваю, весь в поту, и радуюсь. Это же сон, всего лишь сон, ерунда, пустяк!.. Вот я проснулся, и все будет хорошо… А потом вспоминаю. Да, сон. И все же… У каждого свой страх, судари мои.
От второго костра к ним спешил капрал, неся теплые плащи.
CAPUT III,
в котором герои прибывают в славный город Брокенгарц, знакомясь с «эталонной» жизнью курфюршества; Август Пумперникель восторгается, Матиас Кручек опровергает постулат, и все приступают к своим обязанностям
– Идиллия, – резюмировал Кручек.
Он глядел с вершины холма на раскинувшийся внизу город. Цель поездки радовала взор. Город был не так уж мал, но казался игрушечным, едва ли не леденцовым. Стены желтого камня вытянулись «в струнку», зубчатые башенки с бойницами и красными колпаками напоминали шляпки подрябиновиков. Спицы узких улочек радиально расходились от центральной площади-ступицы со зданием ратуши на ней. Пестрая мозаика крыш, трубы, флюгера в виде рыбок и носатых чудаков, стаи голубей…
Казначей наставительно поднял палец:
– Гармония – в целесообразности и порядке.
– Угу, – кивнул приват-демонолог. – Особенно ежели издалека. А вблизи небось окажется как везде. Сточные канавы благоухают, прислуга ленива, в отеле кишат клопы. По вечерам – пьяные драки и благородные дуэли, которые мало чем отличаются…
С утра великий теоретик был не в настроении.
Хандра одолевала.
– Ты несправедлив к Брокенгарцу, друг мой, – вступился за идиллию Фортунат Цвях. – Я здесь бывал, а ты – нет. Скоро сам сможешь убедиться…
– Здесь нет сточных канав? Нет клопов в гостиницах?
– Увидишь, – загадочно улыбнулся венатор.
Он спешился, передал поводья гвардейцу и, кряхтя, полез в карету.
– Да уж, непременно, – буркнул доцент, с явной неохотой следуя за другом.
Складывалось впечатление, что Кручеком овладела брюзгливость, сбежавшая ночью от Августа Пумперникеля. Ибо казначей, напротив, воспрял духом, бросил поминутно жаловаться на неудобства и сиял, как новенький бинар.
Через полчаса они подъехали к городским воротам. В карауле стояли четверо стражников: кирасы поверх пунцовых мундиров, шлемы начищены до нестерпимого блеска, в руках – тяжеленные бердыши, похожие на столовые ножи из сервиза великанов. Предводительствовал стражей молодцеватый сержант. От подчиненных он отличался начальственным видом, длинным палашом и кошелем с гербом Брокенгарца, подвешенным к поясу.
Чудеса! – сержант умел читать. За пять минут он изучил верительные грамоты приезжих и возвестил, что «лица, прибывшие по личному приглашению курфюрста или просьбе магистрата, от въездной пошлины освобождаются».
Лицо главного казначея Реттии озарила счастливая улыбка.
Порядок и целесообразность!
– Но вот охрана у вас того… превышает, – не замедлил добавить сержант. – Согласно въездному эдикту, параграф шестой. Капрал! Велите эскорту спешиться, дабы пройти регистрацию. Сначала на весы, а после сообщите герру писцу звание, выслугу лет и каким оружием владеете. Если есть награды – полный перечень.
Капрал начал багроветь, как помидор на грядке. Цвет его лица стремительно приближался к цвету мундиров стражи. Вояка определенно решил, что над ним издеваются. Сержант же и не думал шутить. Стражники расступились, и за их спинами у ворот обнаружились весы.
На таких обычно взвешивают зерно и скот.
Над весами торчала мерная рейка со скользящей планкой. Рядом за столиком ждал писец в лиловом кафтане, раскрыв толстенный гроссбух и обмакнув перо в чернильницу. У чернильницы стоял бронзовый стаканчик с запасными перьями.
– Выполняйте, капрал, – высунулся Пумперникель в окошко кареты. – Порядок надо соблюдать!
Скрипнув зубами, капрал спешился.
Чуть замешкавшись, гвардейцы последовали за командиром.
Закипела работа. Один из стражников ловко управлялся с весами, другой звонко щелкал планкой по шлемам реттийцев, замеряя рост, – и оба сообщали результат писцу, который заносил данные в гроссбух. После чего начинался допрос:
– Ваше званьице, любезный? Сколько годиков служим? Наградочки, грамоты, именное оружьице? Тэ-э-эк, ясненько. Ноль-девять эталончика. Попрошу следующего…
Завладев вторым пером, сержант делал пометки в отдельном талмуде, морща лоб и сосредоточенно шевеля губами.
Фортунат Цвях, уже имевший удовольствие посещать Брокенгарц, наблюдал за процедурой из окна кареты. Венатор был ленив и благодушен, как сытый удав, который уже никуда не торопится. Главный казначей не скрывал умиления. Он щурился от удовольствия, цокал языком и бормотал:
– Образец! Образец для подражания! Точность и скрупулезность, скрупулезность и точность. Ах, какие молодцы!.. Кстати, господа, – обратился он к спутникам. – Вы заметили, что от сержанта не пахнет перегаром? Вспомните наших орлов! От них же за лигу разит! А этот, можно сказать, благоухает…
– Табаком, – мрачно закончил Кручек. – Не люблю табак. А хорошее вино – люблю. И вообще, что за ерундой они занимаются? Скажите им, что мы заплатим сколько скажут – и дело с концом.
Пумперникель всплеснул руками.
– Как вы не понимаете?! А еще теоретик! Они производят подсчет! Определяют размер пошлины с нашей охраны. Строго по закону! Это ли не прекрасно?!
