Творящие любовь - Гулд Джудит (книги полные версии бесплатно без регистрации TXT) 📗
— Ранчо? — Она по-детски рассмеялась. — Нет, в Техасе не только ранчо. Там есть много чего другого. Очень много. — Застенчиво улыбнувшись, Элизабет-Энн отвернулась к окну и задумалась, разглядывая город.
Она была хозяйкой трех владений в Квебеке, штат Техас: «Меблированные комнаты Хейл», кафе «Вкусная еда» и мотель «Хейл, гостиница для туристов», который она построила рядом с новым шоссе. Меблированные комнаты и кафе были проданы, и не за бесценок. Она, конечно, не собиралась трубить об этом, но у нее в кошельке лежал чек почти на тридцать тысяч долларов. Это задел для исполнения мечты, дорожка в другую жизнь, в новое будущее для нее и детей. На это будущее будет работать и доход, все еще получаемый ею от мотеля, оставленного в крепких и надежных руках. Элизабет-Энн знала, что денег хватит. При надежном финансовом обеспечении ей будет легче одной вырастить четверых детей.
Она повернулась на сиденье и улыбнулась детям, но они этого, видимо, и не заметили. Их глаза были прикованы к открытым окнам, необыкновенно высокие здания и хорошо одетые люди, толпящиеся на тротуарах, завораживали.
Элизабет-Энн переводила взгляд с одного ребенка на другого, начиная с Регины. Она с любовью и гордостью смотрела на свою старшую шестнадцатилетнюю дочь. Регина обещала превратиться в прелестную женщину. Своими густыми пшеничными волосами, спускающимися до пояса, она напоминала мать в молодости. Крепкое тело не портил ни один грамм лишнего жира. И все благодаря бесконечной домашней работе там, в Квебеке. Регина была серьезной девушкой, уже почти взрослой, но веснушки на носу были совсем еще детскими. В ее живых, пытливых глазах Элизабет-Энн увидела жизненную энергию и силу. Когда повитуха-мексиканка шлепнула ее, она не заплакала, а возмущенно завопила.
Элизабет-Энн перевела взгляд. Четырнадцатилетняя Шарлотт-Энн досталась ей тяжелее всех, но зато, с иронией подумала Элизабет-Энн, она и лучше всех удалась внешне. Те же длинные золотистые волосы, но невероятно густые и шелковистые. Высокий — для ее возраста — рост, грациозность, белая безупречная кожа, бледно-розовые губы маленького рта и аквамариновые глаза, так похожие на ее собственные, но такие ясные, одновременно завораживающие и пугающие. Светлые волосы, сложение и глаза придают ей особую красоту, Элизабет-Энн может признать ее выдающейся.
Ребекка — самая младшая из девочек, ей всего одиннадцать, и самая чувствительная. Она не так невероятно красива, как Шарлотт-Энн, нет в ней и врожденного ума Регины, но она изо всех сил старается компенсировать это со всей присущей ей настойчивостью. Если в Регине и Шарлотт-Энн черты Элизабет-Энн и ее мужа были смешаны в равных долях, то в Ребекке этот баланс был нарушен. Крупная и неуклюжая, она лицом походила на отца, унаследовав его крепкие и тяжелые черты. Ее глаза были темнее глаз матери, под золотистыми бровями, повторяющими цвет волос. Из трех дочерей Элизабет-Энн щадила Ребекку больше других. И не потому, что она моложе остальных, а потому, что ей недоставало красоты, грации, интеллекта, и девочка уже достаточно поработала, стараясь справиться со своими недостатками. К тому же Ребекке плохо удавалось скрывать неуверенность в себе. Эта уязвимость делала ее еще дороже сердцу матери.
И, наконец, маленький Заккес. Ему только что исполнилось четыре, но каждый раз, когда она смотрела на него, у нее перехватывало дыхание. Он — точная копия своего отца, Заккес Хейл-старший в миниатюре. Тот же целеустремленный, умный взгляд и та же потрясающе загадочная улыбка. Вот и теперь ее сердце сжалось, она наклонилась и поправила белокурые пряди, упавшие ему на глаза. Мальчик не обратил на мать никакого внимания. Его мечтательный синий взгляд не отрывался от городского пейзажа. «Это действительно сын Заккеса, — подумала она, — его глаза, губы, жутковатое переселение душ, живое напоминание, которое я должна холить и лелеять».
Элизабет-Энн грустно покачала головой. У нее прекрасная семья, но у детей нет отца. Уже четыре года она живет без Заккеса. Четыре года, как счастливые дни ее замужества кончились так неожиданно. Маленький Заккес уже жил в ней, когда его отец оставил ее. Любовь, с которой они зачали сына, которая должна была продлиться всю жизнь, разлетелась вдребезги так же легко, как тонкая хрустальная рюмка разбивается о каменный пол.
Заккес был для нее всем. После трагической смерти родителей, фермеров, а впоследствии циркачей в Квебеке, Элизабет-Энн росла у приемной тетки, доброй и любящей женщины, воспитавшей девочку так же хорошо, как она управлялась с делами в меблированных комнатах и кафе. Элизабет-Энн унаследовала этот бизнес после смерти тетки. Тяжелая работа и одиночество — с этим она выросла и жила. При воспоминании о прошлом Элизабет-Энн часто казалось, что она не знала счастья до встречи с Заккесом. Как и все дети фермеров, он приехал в Техас со Среднего Запада в надежде сделать состояние. Они полюбили друг друга с первого взгляда. Блестящий, быстрый, остроумный рассказчик и великолепный слушатель, к тому же красивый, настолько красивый, что у нее даже заболело сердце. Они поженились молодыми, но Заккес оказался достойным человеком, отличным отцом, терпеливым и надежным, великолепным любовником и другом.
И вдруг все это кончилось. Неожиданно и ужасно. Конец всему положил глупый и бессмысленный несчастный случай, разлучивший их.
Заккес был на строительстве мотеля, который они с Элизабет-Энн возводили рядом с шоссе. Это была идея жены, ее мечта, и он с готовностью согласился. Хотя стройка и заберет все отложенные деньги, но он уже убедился в правильности ее поступков. Но теперь, когда работа была в самом разгаре, дела шли плохо. Все откладывалось снова и снова, потому что странным образом срывались поставки материалов со складов Секстона. У них уже кончались деньги, но ни Элизабет-Энн, ни Заккес не видели решения проблемы. Они оба знали, что Секстон, влиятельный человек в графстве, намеренно саботирует строительство. Ему принадлежала большая часть земли, он вел дела, у него не было ни малейшего желания получить конкурентов в лице Хейлов.
Однажды поздно вечером, когда все уже разошлись, Заккес отправился на стройку поговорить с Секстоном о сорванных поставках. Мужчины поссорились, и Заккес стоял рядом, когда Рой Секстон в порыве гнева бросился вперед, споткнулся на неровной земле и упал, ударившись головой о край трубы.
Хейл сбежал. Он понимал, никто не поверит, что смерть Секстона не его рук дело. Они с Элизабет-Энн слишком много выигрывали от такого поворота событий. Он оставил жене записку с объяснением случившегося и извинениями за то, что по глупой случайности оказался теперь на волосок от смерти, — суд, контролируемый семьей Секстонов, приговорил бы его к повешению, и за то, что уезжает без нее. Он не имеет права, говорилось далее, разрушать ее жизнь и жизнь детей. Но Хейл умолял ее остаться, вырастить детей, достроить мотель и воплотить в жизнь их общую мечту.
Даже сейчас при мысли о нем глаза Элизабет-Энн заволокло слезами. Но все-таки со дня трагедии прошло уже четыре года, и сегодня, когда они начинали новую жизнь, все это казалось далеким прошлым. Она долго жила, не получая от мужа вестей, одна сражаясь с финансовыми трудностями, с одиночеством, заботилась о детях. Элизабет-Энн справилась, даже преуспела, но она сознавала, как мало радости приносят ей успехи в Квебеке. Стало очевидно, что ей тоже надо уехать из Техаса, подальше от воспоминаний о разрушенной семейной жизни, и найти такое место, где ее мечты не будут ничем ограничены и смогут реализоваться.
«О, Заккес, — снова подумала она, бессознательно теребя цепочку на шее, — где бы ты ни был, помни, что я люблю тебя. Только оставайся свободным и наслаждайся, как можешь, своей новой жизнью. Ты все еще мой, ты в моем сердце и в сердцах наших детей».
Такси остановилось у отеля «Мэдисон Сквайр» на углу Мэдисон-авеню и Тридцать седьмой улицы, и воспоминания и боль отступили. Элизабет-Энн глубоко вздохнула и храбро распрямила плечи перед лицом сумбурного, чужого, нового мира и другой жизни, которую она надеялась создать для себя и своих детей.
