Первый выстрел Дробова - Ходза Нисон Александрович (читать книги онлайн .TXT) 📗
— Догадываюсь, — осторожно начала Нина Николаевна. — У него… семья, жена не даёт развода?
— Если бы! С женой развестись нетрудно…
— Так в чём же дело?
— Понимаете, он живёт вдвоём с матерью, больной старухой. У неё был не то инсульт, не то инфаркт, в общем, что-то в этом роде. И эта истеричная старуха вбила себе в голову, что она умрёт, если Олег женится. А он так её любит, что сам в это уверовал. Я считаю, что ничего с ней не сделается! Поплачет, поплачет и успокоится. А если и… В общем, своё она отжила, а другим жить не даёт. Ну, скажите, разве я не права?
— Конечно… — согласилась Нина Николаевна. — Не век же вам жить врозь. Как же он представляет себе дальнейшее?..
— Сейчас я вам расскажу. Только принесу кофе…
Она снова исчезла на кухне. Послышался звон посуды, аромат кофе стал сильнее, и наконец сияющая хозяйка вкатила в комнату полированный столик на колёсиках. На столике дымились две кофейные чашечки, стояли кофейник, сахарница и вазочка с миндальным печеньем.
— Прошу вас! — Ефросинья Осиповна не скрывала своего удовольствия: она впервые играла роль хозяйки собственной квартиры. И всё сейчас было, как в заграничных фильмах или романах: обставленная на западный манер квартира, столик на колёсиках, приготовленный по особому рецепту кофе…
Словно угадав мысли Шмедовой, Нина Николаевна сказала проникновенно:
— Как у вас всё мило, Эфочка. В каждой мелочи столько вкуса, всё так продумано!..
— Признаюсь, моей заслуги здесь нет. Это — Олег. У него исключительный вкус. Пожалуйста, берите печенье…
Нина Николаевна пила маленькими глотками горячий чёрный кофе и слушала Шмедову.
— Не скрою, Олег открыл мне какую-то новую грань жизни. Это и понятно. Он ведь ленинградец, сын крупного дипломата. А я что? Родилась в деревне на Псковщине. Потом жила в Пскове. Говорят — древний город! Только мне эти древности ни к чему. Камни! А я хотела жить среди интересных людей! Ну потом повезло: поступила в Ленинграде в институт. Только ведь на стипендию не разойдёшься. Жила в общежитии, ходила в штопаных-перештопаных чулках. Но всё-таки верила — придёт и ко мне удача! И уж тогда, будьте уверены, я её не выпущу! Так и случилось. Как-то после защиты диплома я была на футбольном матче. И тут он меня увидел и сразу влюбился! А ещё говорят, что любви с первого взгляда не бывает! Вот уже два года, как мы любим друг друга. Господи! Скорее бы умерла эта зловредная старуха! — неожиданно воскликнула Ефросинья Осиповна. — Олег так и говорит: «После смерти мамочки ты будешь единственной моей владычицей». Разрешите, я налью вам ещё чашечку?..
Нина Николаевна кивнула головой и без всякой связи с предыдущим разговором заметила:
— Мне почему-то кажется, что ваш Олег — очень широкая натура. Должно быть, он добрый и щедрый человек?
— Не жалуюсь, — сказала Шмедова. — Вы, конечно, догадываетесь, кто купил мне эту квартиру и обстановку? А сколько он мне дарит всяких заграничных безделушек!
— Что же тут удивительного? Ведь фактически вы его жена? Не так ли?
— Ну конечно…
— Значит, рано или поздно, он и сам будет жить в этой квартире. Вот он и обставляет её как можно лучше…
— Безусловно! Вчера, например, он мне так и сказал по телефону: «Как только мамочка умрёт, я постучусь в твои двери и перешагну навечно твой порог!» Он умеет говорить красиво! И вообще он любит всё красивое: и одежду, и обстановку, и вещи…
— Вы, миленькая, сказали, что он дарит вам красивые безделушки. Признаюсь, заграничные безделушки — моя слабость. Так хочется взглянуть!..
— Ну, ради бога! С удовольствием покажу. Но не всё… — Ефросинья Осиповна замялась. — Понимаете… некоторые побрякушки Олег держит в ящике этого столика и запирает на ключ…
— От кого? — искренне удивилась Нина Николаевна. — У вас такие замки, что никакой вор не проникнет. Кроме того, вся эта бижутерия не столько уж стоит, чтобы на неё позарился вор.
На лице Шмедовой появилась лукавая улыбка:
— Знаете, от кого он запирает эту ерунду? В жизни не догадаетесь! От меня! Честное слово!
— От вас? Ничего не понимаю! Не собирается ли ваш учёный жених сам носить бусы, клипсы и брошки?
Ефросинья Осиповна рассмеялась:
— Вам и в голову не придёт, в чём тут дело. Спрятанные в этом ящике стекляшки — бездарная дешёвка. Олег был вынужден брать их в качестве принудительного ассортимента. Подумайте, какое безобразие: для того чтобы купить элегантную вещь, приходится приобретать безвкусицу, Олег считает, что они годятся только на новогоднюю ёлку.
— Тогда зачем он запирает их на ключ?
— Олег считает, что у меня ещё недостаточно развит вкус… и что я могу нацепить на себя ёлочные бусы, и все надо мной будут смеяться. Подсаживайтесь к журнальному столику, сейчас я рассыплю перед вами сокровища магараджи!
Ефросинья Осиповна взяла с туалета палисандровую шкатулку и высыпала её содержимое на столик. Нина Николаевна увидела обычную чешскую бижутерию. Здесь были ожерелья, кольца, браслеты, брошки, клипсы — всё это сверкало, переливалось зелёными, красными, белыми, голубыми огнями!
— Действительно, сокровища магараджи! — заметила Нина Николаевна, примеряя колечко с большим сверкающим камнем. — Прелестное кольцо. Почему все мужчины считают нас дурами? — спросила вдруг Нина Николаевна. — Я бы на вашем месте обиделась.
— Я не обижаюсь. Я признаю, что у Олега вкус гораздо лучше моего.
— Всё-таки интересно взглянуть, как выглядит эта безвкусица. Ваш Олег закрыл на ключ нижний ящик и убеждён, что вы в него не доберётесь. А между тем это проще простого. Без всяких отмычек и ключей…
Быстрым движением Нина Николаевна выдернула верхний ящик стола, и перед ними открылось всё содержимое нижнего ящика.
— Всё гениальное — просто! — весело сказала Нина Николаевна. — И уж раз мы совершили преступление, не будем останавливаться на полпути. Посмотрим и эти безделушки…
Шмедова запустила руку в ящик и вытащила небольшой мешочек из красного сафьяна, похожий на кисет.
— Олег прав! — сказала она, высыпав безделушки на стол. — Они действительно третьесортные. Оправа тусклая, и игра камней не та!
Нина Николаевна с любопытством рассматривала одну вещь за другой и даже надела очки, чтобы лучше разглядеть какие-то бусы.
— Разве можно сравнить эти разнокалиберные и тусклые жемчужины хотя бы вот с этой ниткой? — Шмедова трижды обернула вокруг шеи нитку искусственного жемчуга, где все жемчужины были одна в одну и отливали одинаковым стеклянным блеском.
— Смешно сравнивать! — согласилась Нина Николаевна, рассматривая браслет из светлого металла, с тремя небольшими камешками.
— Или вот этот браслет! Похоже, что он сделан из алюминия. И камешки в нём такие мелкие, хоть под микроскоп смотри.
— Да, эти побрякушки не идут ни в какое сравнение с тем, что хранится в вашей шкатулке! — решительно сказала Нина Николаевна. — Спрячем всё обратно. Моё женское любопытство удовлетворено.
Когда Ефросинья Осиповна вставила верхний ящик на прежнее место, Нина Николаевна поднялась.
— Спасибо, Эфочка! Я получила большое удовольствие. Кстати, и дождь прошёл. Надеюсь, вы тоже навестите меня и научите варить кофе по-фински. В жизни не пила такого вкусного кофе!
— Конечно, научу! Я так рада, что вам у меня понравилось.
— Всё было очаровательно! Представляю, как вы мило проводите вечера вдвоём. Интересно, кто из вас играет на скрипке? Вы или Олег?
— Никто. На этой скрипке играл отец Олега. Я же вам говорю, Олег очень сентиментален, он хочет, чтобы память об отце всегда была перед его глазами. Запрещает мне даже прикасаться к этому пыльному футляру. А по-моему, футляр портит вид комнаты… нарушает ансамбль! Я Олегу так и сказала. Вы согласны со мной?
— Не обращайте внимания на эти маленькие причуды. В конце концов, сыно?вья любовь заслуживает уважения!
Вечером того же дня Дробов доложил Ивану Семёновичу сообщение старшего лейтенанта Быстровой.
