Победитель не получит ничего - Островская Екатерина (бесплатные полные книги .txt) 📗
– Обналичкой занимается, – догадался Евдокимов, – а печати принадлежат фирмам-однодневкам, которые создаются для одной операции. Регистрируются на бомжей или…
– Все не так, – замахала руками Инна, – я проверила: эти фирмы никогда не регистрировались. Их как бы вообще нет. А Владик регулярно ходит на работу.
– Возможно, он получает товар по подложным документам, – подсказала Вера, – договаривается с хозяевами какого-нибудь товара, реализует его по заниженной цене, но за наличные, потом эти наличные используются мелкими конторками при банках для той же обналички…
– Да он по ночам пропадает, а потом говорит мне, что работа у него такая, что надо было быть в порту на разгрузке, следить, чтобы ничего не стащили. Что фуры надо загружать, потому что Московская трасса только ночью свободна…
– Инна хочет, чтобы мы за ним последили, – подсказала Вера.
– Ну да, – согласилась Заморина.
– И чтобы мы разузнали, кто он, откуда, что у него в прошлом, женат ли…
– Он такой хорошенький… – вздохнула Инна.
Ее попросили записать номер мобильного телефона Владика, номер его автомобиля. Фотография возлюбленного была у Замориной с собой, она со вздохом рассталась с ней, предварительно поцеловав и тихо сказав: «Прости, любимый!»
– Ты, конечно, познакомилась с ним в ночном клубе? – предположила Вера.
– Так и есть, – кивнула Инна. – А где же еще можно познакомиться с симпатичным парнем? Это было так романтично! Ко мне там два мерзких типа стали приставать, начали предлагать всякие гадости.
– Какие, например? – поинтересовался Евдокимов.
– Да я толком и не расслышала, там так музыка гремела, но они меня за руки хватали. Я хотела ребят позвать, которые обязаны за порядком в заведении следить, но их, как всегда бывает в таких случаях, нигде не оказалось. И тут Владик подошел, одного сразу уложил, а второй убежал.
– Неплохо бы номера его банковских карт заполучить, – заметил Владимир.
– У него их несколько, – вспомнила Заморина, – и все золотые, но мне кажется, на них денег нет. Он как-то в магазине хотел расплатиться со своей карты, но кассирша сказала, что карта заблокирована. А потом при мне никогда уже даже не пытался – всегда наличкой рассчитывался.
Гости ушли поздно. Сначала упорхнула университетская подруга, а следом – новоиспеченный подполковник. Евдокимову, правда, Владимир предложил остаться, но тот отказался, сказав, что мама будет волноваться. И тут же усмехнулся:
– Мне скоро сорок лет, а я боюсь, как бы она не подумала про меня чего-то такого. А ведь у меня и суточные дежурства бывают, и потом, я могу познакомиться с какой-нибудь женщиной, которая согласится со мной встречаться… – Евдокимов надел пальто и уже с серьезным лицом продолжил: – Хотя кто захочет со мной встречаться? У меня ни квартиры своей, ни денег. Я всю жизнь борюсь с преступностью, а гол как сокол. А вот Коля Хромой может получить все, на что посмотрит. Увидел красивую спортсменку – и взял ее, увидел, как строят красивый дом с видом на Финский залив, и взял там две огромные квартиры, которые объединил, и получились хоромы с выходом на крышу, где у него оборудован солярий или что-то вроде. Я даже думаю, что он за эти квартиры вообще не заплатил ни копейки.
– С выходом на крышу? – переспросила Вера. – Следовательно, его сын мог уйти по крыше и спуститься во двор по какой-нибудь другой лестнице?
– Мы отрабатывали эту версию, но она не подтвердилась. Во всех подъездах работали камеры, кроме одного, у которого два выхода – один во двор, а второй на улицу. Степан Хромов вышел именно там, хотя оба вооруженных охранника уверяют, что никто не выходил. То есть выходило и приходило много народу, но младшего Хромого не было.
– Если, конечно, он вообще покидал квартиру, – сказал Владимир.
– О! – подтвердил Евдокимов и поднял палец вверх.
Когда ложились в постель, Вера сказала:
– О времени пропажи Степана мы знаем со слов его отца, а тот только слышал голос сына, но сам его не видел. А что, если за его сына говорил кто-то другой, а Хромов младший пропал еще раньше? Завтра я посмотрю протоколы опроса охранников, которые дежурили в те дни в подъездах хромовского дома. Такого ведь не бывает, что – был человек и вдруг нет его, исчез непонятно куда.
Вера поцеловала мужа, и он шепнул:
– Мне, вероятно, скоро придется ненадолго уехать.
– Опять по тем старым делам?
Володя кивнул и погладил ее по плечу.
– Я постараюсь управиться как можно быстрее.
Вера крепко обняла его, прижалась к нему, но не могла ничего сказать, горло сковал какой-то обруч, который душил в ней и слезы, и рвущийся наружу крик. Почему-то ей показалось, что она не увидит мужа еще очень долго. Если вообще увидит.
– Когда надо ехать? – спросила она, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать прямо сейчас.
– Пару дней дали на сборы. Хотел выпросить хотя бы неделю, но обстоятельства такие…
Он поцеловал ее и шепнул:
– Я тебя люблю и всегда буду любить.
Ночи перед расставанием всегда самые короткие. Но перед тем как ненадолго заснуть, в бесполезной надежде на то, что утро придет очень и очень нескоро, Вера шепнула мужу:
– И все же я должна знать, где ты и что с тобой.
– Я сказал бы, если бы знал сам.
– А почему такая внезапность?
Володя помолчал, а потом тихо ответил:
– Не могу говорить.
– Даже мне?
– Ладно. Дело в том, что недавно один из сотрудников колонии, в которой я в настоящее время «отбываю» пожизненный срок, случайно познакомился с неким господином. Случайная встреча продолжилась в ресторане, где новый знакомый сотрудника колонии предложил купить у него хорошую иномарку по низкой цене и в рассрочку. Слово за слово, и продавец автомобиля, узнав, где трудится его новый знакомый, поинтересовался, кого из известных преступников тот охраняет. Сотрудник в числе маньяков и убийц назвал имя известного террориста, то есть мое имя. Но при этом сообщил, что меня и еще некоторых вскоре переведут в другую колонию, потому что в нашей будет ремонт. Здание монастыря старое: коммуникации требуют замены, часть камер придется освободить, чтобы использовать как маневренный фонд, а поскольку режим будет ослаблен, то самых одиозных преступников переводят. Причем повезут в обычном вагоне для зэков, тщательно скрывая, кого и куда перевозят. Через пару дней после этого разговора сотрудник колонии получил предложение: он может вовсе не платить за машину, если сообщит дату отправки. Сотрудник согласился, добавив, что он будет командовать конвоем и мог бы за хорошее вознаграждение сделать так, что кто-то из заключенных сбежит. Только побег должен быть осуществлен во время движения поезда. Почти сразу после побега будет поднята тревога, потом поезд остановят. Но на это уйдет минут пять, то есть поезд отъедет километра на четыре или пять. Если в условленном месте будет ждать автомобиль, то удастся скрыться. Но сбежать может только один человек. Тут же ему назвали мою фамилию, и сотрудник обозначил цену, которая была принята.
– Сотрудник колонии и в самом деле продался террористам?
– Нет, конечно. Давно подготавливаемая операция по моему внедрению в руководство бандподполья на Северном Кавказе. Сейчас там действуют разрозненные группы, порой плохо подготовленные и необученные. Те, кто желает дестабилизации обстановки на юге России, хотели бы их объединить и подчинить единому центру. Чтобы и финансировалось все это централизованно, и подготовка была более качественной, а главное, чтобы объекты для акций выбирались не случайно и выборочно, нанося ущерб не только экономике, но и престижу страны. Им нужен координатор, а я говорю на языках некоторых народов Кавказа и свободно общаюсь на арабском. И потом я, что ни говори, легенда джихада.
– Ты сможешь выпрыгнуть из поезда?
– Разумеется. Если все удастся, меня переправят в Турцию, где знающие меня прежде люди подтвердят, что это именно я, а потом, как полагают те, что планируют всю операцию, меня отправят в одну из стран Ближнего Востока, где познакомят с кукловодами – с теми, кто готов платить любые деньги, чтобы взорвать Кавказ.
