Песня орла - Роджерс Мэрилайл (список книг txt) 📗
– Дело в том, дядюшка, что, когда мне предоставилась возможность вырвать из чужих рук сестру, я воспользовался ею, и… вот она перед вами! – Дернув накрученную на руку веревку, Марк вытащил из-за двери связанную по запястьям Линет.
Невыразимое блаженство растеклось по лицу сакса, и он поспешил к племяннику даже быстрее, чем позволяла его внушительная комплекция и рассевшиеся в проходе люди. Озрик благодушно потирал руки, что, как знали оба – брат и сестра, – было у него проявлением самого высшего удовлетворения.
– Вот уж порадовал, племянничек, – сказал Озрик, обращаясь к Марку, однако не сводя глаз с маленькой груди Линет. Он взял ее связанные запястья в свои широкие красные ладони. – Подойди-ка поближе, дорогая! – Он рывком придвинул ее вплотную к своему плотному массивному телу. – Пусть мои приближенные поприветствуют невесту, которая вот-вот станет моей женой!
Прикрыв длинными ресницами глаза, как то предписывала девичья скромность, Линет заодно спрятала свое отвращение к саксу и его непристойной поспешности. Залитая краской стыда, она покорно шла, влекомая Озриком, через толпу подвыпивших мужчин к месту в самом дальнем конце стола и грубым толчком была усажена рядом с будущим господином и супругом.
Поглядев на странную пару, Морвена раздраженно закашлялась: ее ничуть не интересуют любовные похождения братца, особенно сейчас, когда близится к завершению дело всей ее жизни. Морвена дернула Марка за рукав и зло прошипела:
– Ну, позаботился ты о норманнском щенке?
И если бы люди в зале были менее пьяны, а сама Морвена меньше ослеплена злобой, то все они увидели бы в глазах Марка то странное выражение, которое бывало у него еще до второй женитьбы отца, – непонятную смесь сострадания, любви и отвращения к Морвене.
– Да, мама, я позаботился об Алане.
Морвена зашлась в довольном хриплом хохоте.
– Ты слышишь, Озрик! Марк выполнил обещание! – Голос ее резко звенел среди гула голосов множества говорящих, по крайней мере, на трех языках. – Теперь он единственный графский сын, и проклятая норманнская собака будет вынуждена признать его законным наследником!
Подняв голову, Озрик презрительно улыбнулся сестре, а затем обменялся многозначительной улыбкой и с принцем Дайфисским, сидевшим тут же. Правда, улыбка Каудра была куда более тонкой, и хозяин вряд ли уловил ее иронию; принц никак не хотел раньше времени расставаться с этой, по его мнению, грязной свиньей в надежде урвать у нее кусок побольше при скорой дележке Кимерских земель.
Затем Озрик расхохотался, но быстро потушил свой смех и обратился к гибкому, как кошка, Дайфисскому принцу вполголоса, не желая, чтобы его услышал кто-нибудь еще:
– На протяжении последних нескольких часов наши планы настолько продвинулись в лучшую сторону, что, видно, их благословили сами небеса!
Действительно, упорный Озрик за последнее время был награжден почти всем, о чем мечтал столь беспрерывно и упоенно. Удача сама плыла к нему в руки. Еще раньше они с Каудром решили, что потребуется, по крайней мере, два дня, если не больше, чтобы заставить упрямых уэльсцев признать свое поражение и сдаться на милость новых хозяев. Озрик не торопился, ибо эти несколько дней были ничем в сравнении с двадцатью годами, прожитыми в ненависти и ожидании, но теперь, благодаря волшебному появлению Линет, он сможет и поторопить строптивого заносчивого Райса. А священник уже ждет…
Озрик приподнял тяжелую каштановую косу Линет, любуясь ее шелковистой густотой, особенно заметной на его мозолистой грубой руке. Ему незачем больше откладывать ни свою женитьбу, ни устранение последнего препятствия для окончательного триумфа. Поддержка и помощь графа Годфри не нужна ему больше… за исключением того наслаждения, которое получит он, сакский лорд Озрик, от вида страданий потерявшего все на свете норманна. Впрочем, это потом, а сейчас можно и вовсе выкинуть Годфри из головы.
Линет сидела молча, стараясь не обращать внимания на похотливое выражение лица дяди и его прикосновения, и сквозь полуприкрытые ресницы внимательно наблюдала за Марком, в чьих ледяных серых глазах читала поддержку и одобрение. Все шло по плану, да и она сама понимала, на что решилась. Еще за столом в доме Райса брат всячески пытался отговорить ее от такой опасной роли в предстоящей игре, предупреждая, что Озрик непременно вознамерится овладеть ею, а он, Марк, будет не в состоянии помочь ей, ибо любое вмешательство в естественный ход событий может разрушить и без того державшийся на тончайших нюансах план. Доводы эти на Линет не подействовали, и девушка смело взялась за свою простую, но крайне важную роль, которую, кроме нее, сыграть все равно никому бы не удалось. О, разумеется, были и другие способы вызволить заложников, но все они требовали времени, времени и времени, а именно его-то катастрофически не хватало.
Не прошло и часа с момента их прибытия в дом Морвены, как в зале уже вовсю разгорелся пир. Полупьяные солдаты хватали со стола еду и высокие кружки с темным элем, толкаясь затем повсюду в безуспешных попытках найти где-нибудь свободное место и тем самым заставив обоих своих предводителей расположиться в самом дальнем углу у стены, где они и решили остаться на всю ночь.
Линет, внутренне сжимаясь от ужаса под многочисленными пьяными взглядами, обшаривающими ее с ног до головы, все же быстро поняла одну небезынтересную вещь: половина из присутствующих говорила по-английски, половина – по-уэльски. Двумя же языками, вероятно, владел лишь один Дайфисский принц.
На протяжении всей трапезы – по мнению девушки, больше похожей на кормление свиней, – она сидела тесно прижатая к боку человека, считавшего ее уже почти своей собственностью. Озрик не был пьян, но с каждым смачным глотком душистого эля он становился все более оживленным, и то, что началось с легкого похлопывания по узкой девичьей спине, постепенно перерастало во все более откровенные объятия. Руки сакса уже обнимали ее за плечи и скользили по талии. Этого Линет вынести не могла и отшатнулась от дяди, напомнив ему, что она не какая-нибудь девка, а высокородная девица и хозяйка замка.
Слова эти вызвали у Озрика приступ вполне добродушного смеха.
– Ах, моя милая леди! Такая нежная, такая скромная, а постоять, выходит, за себя умеет! – и, намотав свободный конец веревки себе на руку, сакс подтянул сопротивляющуюся Линет поближе к себе так, что она снова оказалась прижатой к его плотному разгоряченному телу. – Мне нравится усмирять диких животных, – заявил он, возобновляя свои отвратительные ласки, делавшиеся все циничней.
От его зловонного дыхания Линет начала задыхаться и решилась как последним средством воспользоваться близостью Озрика в качестве единственного оружия. Резким, неожиданным движением она весьма ощутимо ударила дядю коленом в пах.
– У, сучка! – Ругательство это было произнесено не настолько громко, чтобы привлечь внимание окружающих, но спокойно дремавший рядом Каудр все же открыл удивленные глаза. Хищная улыбка тронула его узкие губы.
– Сопротивляется? Тем больше получишь удовольствия. – Он покачал головой и внимательно посмотрел на девушку, отсевшую от своего будущего супруга так далеко, насколько позволяла веревка.
Озрик, несколько смущенный происшедшим, решил побыстрее отвлечь возможных зрителей этой недостойной сцены каким-нибудь новым развлечением.
– У моей невесты удивительный голос! Поет, как… Ну словом, даже лучше, чем ее тезка! – Он засмеялся собственному остроумию. – И сама сочиняет слова к любой мелодии!
Веревка дернулась, и Линет была вынуждена подняться на ноги, еще рывок – и она снова упала, распластавшись прямо у ног мстительного сакса.
– Пой! – приказал он, опять подымая ее и явно наслаждаясь своей властью над графской дочерью. – Пой!
Девушка, стараясь привлечь к себе как можно больше внимания, медленно встала, поправляя платье и волосы, давая тем самым Марку возможность незаметно для пьяной толпы выскользнуть из дома, оставив дверь открытой на ширину ладони.
