Дороже всех сокровищ (Золотое королевство) - Виггз Сьюзен (прочитать книгу .TXT) 📗
— Вы желаете им успеха, не так ли, мой друг? — улыбнулась королева.
Эссекс, в глубоком поклоне взмахнул шляпой с пером:
— Ну, конечно же! Как может быть иначе? Дорогая мадам, я всегда и впредь буду вас поддерживать во всех ваших начинаниях.
Но Энни видела его насквозь. Он завидует Дрейку и ревнует к нему королеву.
— Вся Англия молится за их успех, — продолжал Эссекс. — Если им удастся…
— Милорд, — вмешался Кристофер Хэттон, — будьте осторожны, к нам приближается новый посол Испании.
Хэттон нравился Энни. У него были проницательный ум, непритворная преданность королеве, а также полная уверенность в успехе предприятия Дрейка и Эвана. С обычным мастерством он увел Эссекса от Елизаветы. Через секунду рядом с мажордомом королевы появился герольд посла.
Девушка застыла. Мажордом заговорил, но кроме глухих ударов собственного сердца, Энни ничего не слышала. Ее взгляд был прикован к худой темноволосой фигуре посла, склонившегося к руке королевы.
— Помоги мне, Господи, — прошептала она, прячась за портьеру. Послом оказался дон Яго Ороцо — человек, виновный в смерти ее отца и бывший когда-то секретарем наместника короля в Новой Испании.
Но было слишком поздно. Когда Ороцо сошел с помоста, чтобы поприветствовать двор, среди присутствующих он заметил девушку. По его коварной улыбке Энни поняла — он ее узнал.
Порт Святого Юлиана, июль 1578 года.
— Так умирают предатели! — воскликнул Дрейк, обращая слова к небу с клубящимися серебристыми облаками.
Моряки с ужасом смотрели на бьющееся в предсмертных судорогах обезглавленное тело на каменистой земле. Кровь била фонтаном, и они отошли подальше, чтобы она не могла попасть на них. Палач отбросил в сторону окровавленный топор и согнулся, сотрясаясь от рвотных конвульсий.
Порывистый ветер трепал волосы Эвана. От холода замерзли уши, но он все еще держал шляпу прижатой к груди. Взгляд его был прикован к голове Томаса Даути. Он не чувствовал ни раскаяния, ни угрызений совести. Гордый и самовлюбленный Даути, предал их. Еще до того, как корабли отплыли из Плимута, он, нарушив наказ королевы, рассказал лорду Бергли о том, куда они направляются.
Если бы Томас на этом остановился, Дрейк пощадил бы его. Но Даути украл опечатанные драгоценности, захваченные на португальском судне. Вскоре он провозгласил себя адмиралом, но хуже всего было то, что он вселял в души моряков сомнения и побуждал их к бунту против Дрейка. А это чревато тем, что все они могли погибнуть в пути. Лицо Фрэнсиса хранило страдальческое выражение, а глаза от пронизывающего ветра слезились.
— Правильно ли я поступил? — спросил он дрожащим голосом.
Эван знал, что сердце друга разрывают сомнения.
— Ты жестокий человек, Фрэнсис, — сказал он. — И безжалостный. Но только к врагам, — он обвел глазами команду, стоящую неровной шеренгой вдоль берега. — Среди нас нет ни одного моряка, который назвал бы тебя убийцей.
Дрейк посмотрел на человека, стоящего перед неподвижным телом на коленях.
— Но с нами еще брат Даути.
— Фрэнсис! Суд, объявивший Тома предателем, был единодушен. Вспомни, что говорила королева — лорд-казначей Бергли должен последним узнать, куда вы отправляетесь…
Фрэнсис закрыл глаза и глотнул холодный воздух.
— Эван, всегда оставайся со мной. Без тебя я проиграю в сражении со своей совестью.
Он открыл глаза и обвел взглядом объятых ужасом моряков, собравшихся на скалистом берегу — капитан Винтер, Нэд Брайт, который услышал о планах Даути и донес на него, Уилл Хокинс, Парсон Флетчер, брат Дрейка Томас и его племянник Джек, и еще пятьдесят других — мужчин и мальчиков, солдат и моряков, дворян и простолюдинов.
— Я должен говорить, — отбросив с лица волосы, Дрейк расправил плечи. — Я сам должен обратиться с речью к моим людям сегодня.
Он подал команде знак рукой:
— Друзья мои, все трудности этого путешествия еще ждут нас впереди. Мы не сможем встретить смертельную опасность, если не будем едины. Я требую положить конец ссорам и разногласиям.
Моряки подозрительно поглядывали на солдат. Дворяне с интересом рассматривали простолюдинов.
— Бога ради, все мы связаны одной целью! — Дрейк ударил кулаком по ладони. — Поэтому и трудности должны делить в равной степени. Я должен быть уверен в отваге идущих со мной моряков и джентльменов. Поэтому и те и другие должны тянуть общую лямку, независимо от своего положения в обществе. А тот, кто откажется приложить к этому свои силы, не ускользнет от моего внимания… — Фрэнсис свирепым взглядом, сдобренным иронией, смерил группу дворян. — Но среди нас таких быть не может.
Он принялся расхаживать по берегу. Под сапогами хрустела галька. Из стороны в сторону, раскачивалась висевшая на боку шпага.
— Желающие расстаться с нами могут сделать это сейчас. Вы сможете вернуться в Англию на «Мэриголд», — глаза его вызывающе сверкнули. — Но помяните мое слово, если вы встанете мне поперек дороги, я отправлю вас в преисподнюю!
С ослепительной, очаровательной улыбкой Дрейк оттянул носок и низко поклонился:
— Ну, что скажете, господа? Остаетесь со мной?
Яростной силы ветер трепал берег. Никто не пошевелился и не подал голос.
Капитан упер руки в бока и повернулся лицом к морским офицерам:
— Отлично. Настоящим вы освобождаетесь от ваших должностей.
От удивления у людей открылись рты, округлились глаза. Некоторые сжали кулаки.
Капитан Винтер толкнул локтем капитана Томаса, и они одновременно шагнули вперед.
— Послушайте, сэр, — сказал Винтер. — Не спорим, ваша власть безгранична, но зачем идти так далеко, чтобы доказывать это?
Дрейк мрачно ухмыльнулся:
— Как же мне не увольнять вас после подстрекательства к мятежу, который вот-вот произошел бы?
Он, на несколько мгновений замолчал. Тишину нарушало только злобное завывание ветра.
— Даути был не единственным виновником измены, но я дворянин и клянусь, что от топора больше никто не пострадает.
Для пущей убедительности и придания весомости своей власти он показал письма и документы инвесторов и под конец извлек вексель королевы.
— Вопросы есть? — лукаво спросил он.
Толпа безмолвствовала.
— Прекрасно, тогда нам остается расформировать транспортные судна, переписать людей и груз, — он снова повернулся к офицерам. — Да, между прочим, господа, вы все восстановлены в правах.
Послышались крики ликования. Фрэнсис откинул назад голову и расхохотался, довольный, собственной щедростью.
Эван в напряженном ожидании наблюдал за сценой, устроенной его приятелем. Сначала он видел толпу непокорных, испуганных людей, ранее усомнившихся в его власти. Но постепенно они вновь обрели веру в него и в возможность успешного достижения цели предприятия.
— Боже милостивый, Фрэнсис, неужели всему этому ты научился в Ирландии? — спросил он Дрейка, когда они перетаскивали запасы на три оставшихся корабля.
— Да, у лучшего из лучших.
— И кто же это такой?
— Не кто иной, как граф Эссекс.
Эссекс. Из придворных сплетен Эван знал, что тот был хорош собой, умел гладко говорить и обладал проницательным умом. Чтобы завоевать любовь королевы, он пользовался всем арсеналом своего обаяния. После представления, устроенного Дрейком, Эван ничуть не удивился бы, если бы узнал, что чары его сработали.
— Жаль, что Эссекс не предупредил тебя о Томе Даути, — пробормотал Эван.
— Предупредил, — признался Дрейк, и его губы вытянулись в презрительную улыбку. — Ты тоже предупреждал. Но я был, черт возьми, слишком самоуверен, чтобы внять вам. Представляешь, я верил, что Даути мой друг, — он покачал головой. — Мне так льстило его внимание, что я ни разу не задал себе вопрос: что именно его привлекало ко мне? Мне следовало бы понять, что ему, в сущности, было совершенно наплевать на меня. Он жаждал славы для себя самого.
— Все уже кончено, Фрэнсис. Теперь лучше смотри в будущее.
