Преследование праведного грешника - Джордж Элизабет (читаем полную версию книг бесплатно .TXT, .FB2) 📗
— Но разве убийцы не возвращаются на место своего преступления? Я просто живу в этих краях, инспектор. Хотите арестовать меня за это?
— Я хочу, чтобы вы объяснили, что вы тут делаете. Она бросила взгляд через плечо в ту сторону, откуда пришла.
— Он думает, это я убила ее. Разве не смешно? Утром я выступаю в его защиту, а после обеда он решает, что именно я сделала это. Довольно странный способ сказать: «Спасибо за сочувствие, Сэм», но тут уж ничего не поделаешь.
Возможно, это был всего лишь шелест ветра, но Линли показалось, что она всхлипнула.
— И все-таки что вы делали здесь, мисс Мак-Каллин? Вы должны понимать, что ваше присутствие…
— Мне хотелось увидеть место, где погибли его иллюзии. Иллюзии моего кузена. — Ее коса растрепалась от ветра, и легкие пряди волос упали на лицо. — Он, конечно, говорит, что на самом деле его иллюзии развеялись в понедельник вечером, когда он предложил ей стать его женой. Но я так не думаю. По-моему, если бы судьба уготовила Николь Мейден долгую жизнь, то и мой кузен Джулиан до старости продолжал бы лелеять свои несбыточные мечты. Все ждал бы, что она передумает. Все ждал бы — как он иногда говорит, — что она когда-нибудь по-настоящему поймет и оценит его. И самое забавное, что если бы она лишь погладила его пальчиком по шерстке — или даже против шерстки, неважно, — то он истолковал бы это как желанное доказательство ее любви, несмотря на все ее слова и вопреки всем ее поступкам.
— Вы не любили ее? — спросил Линли.
Саманта издала смешок.
— А какая разница? Что бы я о ней ни думала, она всегда получала то, чего хотела.
— Но в итоге она получила смерть. Вряд ли она этого хотела.
— Она могла бы погубить его. Высосать из него все жизненные соки. Вот какой женщиной она была. — Неужели?
Саманта прищурила глаза, защищаясь от меловой пыли, взметнувшейся в воздух под резким порывом ветра.
— Я рада, что она умерла. Что уж тут лгать! Но вы ошибаетесь, если думаете, что я единственный человек, готовый сплясать на ее могиле.
— И кто же еще?
Она улыбнулась.
— Я не собираюсь делать за вас вашу работу.
Сказав это, она обошла его и стала спускаться по тропе в том самом направлении, откуда он поднимался, — к северному краю этого холмистого района. Линли невольно спросил себя, как она вообще сюда добралась, ведь он не видел никаких машин на обочине дороги. А еще ему хотелось бы знать, случайно ли она поставила свою машину где-то в другом месте или намеренно пыталась скрыть, что ей известно о той злополучной стоянке за придорожной стеной.
Он проводил девушку взглядом, но она ни разу не оглянулась на него. Ей наверняка хотелось оглянуться — такова уж человеческая натура, — но она сдержалась, и это свидетельствовало об умении владеть собой. Линли двинулся дальше.
О приближении к Девяти Сестрам он узнал, увидев вдалеке отдельно стоящий камень (по словам Ханкена, называемый Королевским камнем), который отмечал местоположение древнего каменного круга в густой березовой рощице. Однако Линли подошел к Девяти Сестрам с противоположной стороны и понял это только после того, как, поплутав немного по роще и выйдя из нее, достал компас, определил нужное направление и, повернувшись, увидел узкую лесную тропу, начинающуюся возле ноздреватого монолита.
Сунув руки в карманы, он пошел в обратную сторону. Выставленный Ханкеном охранник дежурил в нескольких ярдах от поляны. Он разрешил Линли поднырнуть под желтую ленту, огораживающую место преступления, и подойти к Королевскому камню. Линли немного задержался возле камня и внимательно осмотрел его. Мегалит изрядно пострадал от непогоды, как и ожидалось, но люди тоже оставили на его поверхности разрушительные следы. На задней стороне этого громадного каменного столба виднелись не слишком древние зарубки. Они представляли собой ряд углублений для рук и ног, позволяющих забраться на его вершину.
Интересно, подумал Линли, ради чего установили древние люди этот монумент? Быть может, с его вершины племя созывалось на сход? Или на нем выставляли дозорного для охраны друидов, проводивших священные обряды внутри каменного круга? Или он служил своеобразной оградой языческого жертвенного алтаря? Все варианты казались равновероятными.
Похлопав рукой по этому сторожевому столбу, Линли углубился в лесок, где сразу же отметил, что березовые заросли служат отличной естественной защитой от ветра. А вступив наконец в доисторический круг, он обнаружил, что там царит полное затишье.
Ему сразу пришло в голову, что это место совершенно не похоже на Стоунхендж, знаменитую каменную ограду, и тогда он понял, как прочно связано в сто сознании слово «ограда» с неким конкретным образом. Тут, в Дербишире, тоже высились врытые в землю вертикальные каменные монолиты — девять камней, как и упоминалось в названии, — но их вытесанные формы показались ему неожиданно грубыми. В отличие от Стоунхенджа тут не было никаких трилитов — горизонтальных плит, положенных на вертикальные основы. А очертания внешнего вала и внутренней котловины едва угадывались.
Он прошел в круг. Там стояла мертвая тишина. Если деревья препятствовали доступу ветра, то эти каменные исполины, очевидно, предотвращали доступ даже таких тихих звуков, как шелест листвы. Следовательно, подойти сюда вечером бесшумно не составило бы никакого труда. Достаточно было просто знать, где находятся Девять Сестер, или незаметно проследить за путником при свете дня и, спрятавшись поблизости, дождаться наступления темноты. Все это не представляло трудности. На этих обширных пустошах рощи встречались редко. И при свете дня можно было издали проследить за человеком.
Внутри круга была только трава, вытоптанная за лето приезжими, плоская каменная плита у основания северного вертикального мегалита и остатки полудюжины старых костровых ям, оставленных туристами и почитателями древней веры. Начав от северного края, Линли методично обследовал весь круг в поисках пейджера Николь Мейден. Это утомительное занятие включало скрупулезный осмотр внешнего вала и котловины, оснований каждого мегалита, поросших травой участков и костровых ям. Тщательный осмотр не принес никаких результатов, и Линли решил, что теперь нужно отыскать путь Николь к непосредственному месту ее смерти. Он помедлил, прикидывая, какой тропой она могла убежать отсюда. Его задумчивый взгляд вернулся к центру круга.
Линли заметил, что центральное кострище отличалось от остальных тремя особенностями. Им пользовались совсем недавно — обуглившиеся головешки еще не распались на золу и мелкие угли, — к тому же там имелись несомненные следы тщательного просеивания и обследования, сделанного полицейскими на месте преступления, а выложенные по кругу костровой ямки камни были выворочены, словно кто-то, спешно затаптывая костер, случайно испортил его обрамление. Но при виде этих потревоженных камней Линли вспомнились фотографии убитого Терри Коула и ожоги, опалившие одну половину липа парня.
Присев на корточки возле кострища, Линли впервые задумался о том, почему же так сильно обгорела кожа Терри. Было понятно, что степень ожогов убитого свидетельствовала о достаточно долгом контакте с огнем. Но парня не удерживали насильно в костре, иначе на его теле остались бы повреждения, вызванные сопротивлением или борьбой с каким-то противником. А согласно отчету доктора Майлз подобных следов на теле убитого не оказалось: ни синяков или царапин на руках и костяшках пальцев, ни ушибов или ссадин на всем теле. И все-таки он соприкасался с огнем достаточно долго, раз его кожа успела обуглиться. Так как же он попал в костер? Напрашивалось единственное разумное объяснение: вероятно. Коул просто упал в костер. Но как и почему?
Сидя на корточках, Линли обвел взглядом круг. Он увидел вторую, менее заметную тропку, выходившую из зарослей напротив того места, откуда пришел он сам, — с его нынешней позиции, от центрального кострища, эта тропинка хорошо просматривалась. Должно быть, именно ею воспользовалась Николь. Он представил себе, как во вторник вечером эти два молодых человека сидели рядом у костра. А их убийцы, невидимые и неслышимые, прятались за каменной оградой. Они дожидались своего часа. Выбрав нужный момент, бросились к костру и быстро разделались каждый со своей намеченной жертвой.
