Голубятня на желтой поляне (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (бесплатные книги онлайн без регистрации txt) 📗
Издалека, сначала незаметно, вошел, вплелся в песню голос мальчишки (у Яра сжало горло).
Кончилась песня, прошли секунды тишины. Потом загорелись лампы – будто свет в кинозале после окончания фильма.
У бочек задвигались, закашляли. Кто-то сказал:
– Да-а… Гордые были мальчики.
– Ну а что с того, что гордые? Сгорели, а толку…
– Не накликать бы чего… Ты, Яков, тоже… смотри…
– Да что мы, не люди, что ли? – громко спросил Феликс.
Вернулся Пауль Верхняя Душа.
– Ну вот, я сказал Стефану. Ты, Яр, не волнуйся, он подежурит, сколько надо. Мы с ним там посидели, он говорит: конечно, пускай Яр погуляет, если охота, а я, говорит, побуду за него, а потом он за меня, дело такое…
– Что это за песня была? – спросил Яр у Феликса.
– А вот, – опять хмелея, отозвался Феликс. – Это про тех ребят, которые тогда поднялись в Морском лицее, в городе… Дело давнее, а песня осталась.
– Как поднялись? Против кого?
– Против кого… Знать бы… Не хотим, мол, и все. Карабины порасхватали с учебными патронами. А зачем эти хлопушки, если пожар. Это тебе не шмели…
Феликс макнул бороду в кружку.
– А в каком городе? – спросил Яр. – У реки?
– Ну, я же говорю: в Городе. Он один тут, Город…
– Феликс, а почему он пустой?
– Никто не живет, вот и пустой. Вроде музей, заповедник…
– А почему не живут?
– Не хотят – и не живут. Ты сам попробуй в пустом-то городе…
«Черт, – беспомощно подумал Яр. – Хоть бы одного человека найти, который скажет…»
– Я видел там людей, – резко бросил он. – Врете вы все тут. Люди там живут и ничего не боятся. Веселые люди.
– Сколько их – веселых – там? – совершенно трезво сказал Феликс. – Это те, кто смог… А если разобраться, какой смысл?
«Ни в чем нет смысла», – подумал Яр.
– Ладно, ребята, пора Стефана менять.
– Да подождет он, Стефан-то, – заговорили с трех сторон. – Ты, Яр, об этом не думай, ты к нашей компании привыкай. Вот и народу прибывает, посидим, споем наши рыбацкие… А вопросы, ну их, Яр, к черту…
В баре и правда становилось людно. За окнами темнело, но еще видна была дорога от поселка к мысу. Вверх по дороге тянулись завсегдатаи «Нептуна».
Появился высокий мужчина с бородкой-эспаньолкой и в круглых конторских очках, которые к его бородке совершенно не подходили. Это был начальник местной береговой охраны по прозвищу Шериф.
– Иду, слышу, музыка тут играет, – сказал он Якову. Яков засуетился, раскрутил шипучий пивной кран.
– Старую пластинку играем, – заговорил мастер Антон. – Садись, Шериф, вон к Захару, их трое. Мы для Яра тут пластинку играли, такое вот дело.
– Яр, привет, – Шериф протянул руку. – Ты как-то говорил, что хочешь своего мальчонку на катере покатать. Завтра идем в Новый Свет браконьеров гонять. Пойдете с нами?
– Завтра я на вахте до вечера, – вздохнул Яр.
– Ну, тогда на той неделе… Пауль, сто гарпунов тебе в верхнюю и нижнюю душу! Почему твоя коптилка на башне опять мигает вразнобой, как пьяная курица? Я вот составлю донесение…
Пауль поперхнулся и засеменил к выходу. Там он столкнулся с краснощекой крупкой женщиной. Она заговорила с порога:
– Рыболовы! Мужичка моего здесь нету? Говорит, в рейс пошел, а сам небось встал тут на прикол да наливает цистерны?
Посыпались шуточки. Смысл их сводился к тому, что «мужичка» здесь нет и что он в самом деле пошел в рейс, но не за рыбой, а к какой-нибудь красотке.
– А и пусть провалится совсем, – говорила женщина и шагала среди бочек. – Мне от него чего надо-то? Ключ от погреба с собой унес, пустая бутылка, а в погребе у меня банки для черешни. Будем теперь с Игнашкой замок сбивать… Яков, дай-ка спичек да полдюжины свечей, в погребе-то хоть глаз выколи… А, Яр! Здравствуйте, Яр!
Это была тетка Игнатика. Яр встал. Она подошла.
– Что-то не заходите к нам…
– Зайду. Работы много. Дело новое, вникаю… А Игнатик почему перестал ко мне забегать?
– Я и сама удивляюсь. Все на чердаке сидит. То змея клеит, то вертушки ветряные делает. Я говорю: «Ну, с ребятами не играешь – дело твое, а почему к дяде Яру ходить перестал? Он с тобой смотри как по-хорошему, на лодке катал, лук со стрелами сделал, курточку вон какую подарил, а ты…»
– А он? – тихо спросил Яр.
– А он чего?… «Зайду, – говорит, – обязательно. Вот доделаю, – говорит, – эту штуку и пойду…» А глаза вниз глядят. Может, провинился перед вами?
– Да нет, что вы, – сказал Яр.
Вместе с теткой Игнатика он пошел к выходу. («Яр, да подождет Стефан-то!» – кричали вслед.)
Вечер был теплый, начинали трескотню ночные кузнечики.
Тетка вдруг вздохнула и призналась:
– Боюсь за Игнашку я. Нездешний он какой-то. Не в том дело, что с другой стороны, а вообще… Сегодня стали свечки искать, чтобы в погреб лезть, нашли огарок, а он его взял и смотрит, смотрит. Потом я гляжу, а глаза у него мокрые… Вы бы поговорили, Яр, узнали, что с ним такое делается.
– Я бы поговорил, – с горечью сказал Яр. – Но он же не приходит…
– Он придет. Я накажу, чтобы завтра же…
– Пусть придет… Ну, скажите ему, что я соскучился, – беспомощно попросил Яр.
2
В тот вечер, когда Яр нашел Игнатика, они остались в комнате со столом и свечой. Никуда не пошли. Ни о чем не говорили. Игнатик вздрогнул и открыл глаза, едва Яр наклонился над ним; коротко вздохнул, вцепился в Яра, прижался лицом к его пиджаку. И так они сидели долго-долго. И наконец Игнатик уснул. Яр положил его на тюфяк и уснул рядом. И последнее, что он помнил, был толчок страха: не приснился ли Игнатик?
С таким же страхом он проснулся.
Свеча догорела, пахло растопленным стеарином. В оконце бил утренний луч.
Игнатик сидел над Яром на корточках: грязный, босой, похудевший, в порванной рубашке, с черными царапинами на лбу и на ногах. Улыбался осторожно и печально.
Яр со странной, закаменевшей радостью придвинул Игнатика к себе. Шепотом спросил:
– Как ты уцелел?
Игнатик шмыгнул носом, потерся щекой о рукав Яра.
– Я не знаю… Бормотунчик сорвался с проволоки, заковылял под лестницу, а я за ним побежал. Думаю, куда это он? А там щель… Большая щель, вроде как ход какой-то. Он туда, я тоже туда. Потом все задвигалось, сверху что-то навалилось… Яр, я сразу понял, что крепость поползла! Думал, что все. Тут меня, кажется, щебнем завалило… Ну, я раскопался кое-как, а там такой длинный-длинный каменный коридор. Назад хода не было, я пошел по коридору…
– А потом?
– Я шел, шел… Будто сто лет. Яр, это, наверно, ход под рекой. Я утром выбрался, а мне люди говорят: «Ты с той стороны?» Я говорю: «Не знаю». Они говорят: «Если с той стороны, садись на поезд, он идет до станции Мост. А там вернешься к себе…» Два дяденьки и женщина, добрые такие, дали хлеба, посадили в вагон…
– А что за станция? Она здесь?
– Да не здесь… Я в вагоне спрашиваю: «Скоро станция Мост?» А все на меня смотрят, как на ненормального. Потом говорят: «Это же в другую сторону…» Я тогда сошел на полустанке, чтобы на обратный поезд пересесть. А поездов нет и нет. Я пошел к реке. Думаю: переплыву как-нибудь. Если под землей прошел, почему нельзя обратно переплыть? А потом смотрю – вот этот город…
– Пустой… – сказал Яр.
Игнатик кивнул:
– Ага… Только не совсем пустой. Я так умаялся, лег на траву у фонтана и заснул. А меня кто-то поднял и понес. Я даже проснуться как следует не мог… Потом проснулся уже здесь. Смотрю: на столе хлеб и кружка с водой. Я поел и опять заснул… Яр, я даже не думал, что ты меня так скоро найдешь… Яр, а ребята? Они живые?… Яр! Ну ты чего молчишь?
