Сокровища - Кингсли (Кингслей) Джоанна (онлайн книги бесплатно полные .txt) 📗
Две недели длилось томительное ожидание. Но Пит была уверена, что Марсель устроит ей встречу с Клодом Ивером. Она ему понравилась, Пит это чувствовала. Он считал ее привлекательной, даже назвал красивой. Он был на ее стороне.
Но когда проходил еще один день без звонка, ее надежды рушились. Может быть, он вежлив только внешне, а в душе считает ее глупой, молодой и наивной. И никогда не упомянет ее имя Иверу. Возможно, что в этом и заключается его работа.
Когда Пит бродила по дому, дедушка заметил, что она чем-то расстроена, и поинтересовался раз или два, не больна ли она. Она постаралась, как могла, успокоить его, не объясняя свою озабоченность. Боже упаси, чтоб он узнал о ее стремлении встретиться с Клодом Ивером.
Единственной, кому она осмелилась довериться, была ее мать. В свои субботние посещения она подробно рассказала ей о своих усилиях и о встрече с молодым французом по имени Марсель. Но мама, как обычно, ничего не сказала в ответ.
Когда же наконец раздался долгожданный звонок, Пит находилась в таком состоянии, что не была уверена, правильно ли она расслышала его имя, и совсем засомневалась, когда он спросил, не сможет ли она отобедать с месье Ивером этим вечером.
— Отобедать? Марсель, мне нужна работа. Какое отношение имеет к этому обед? — Она уже было собралась сказать, что это кажется не совсем приличным, но испугалась, что другого предложения может не последовать.
— Bien sur, мадемуазель, речь идет о работе. Но месье Ивер предпочитает обсуждать такие вещи в непринужденной обстановке, подальше от телефонных звонков и других отвлекающих моментов офиса. Он знает, когда дело касается драгоценностей, спешки не должно быть, чтобы не последовали дорогостоящие ошибки.
Дорогие ошибки, подумала она. Как неправильно составленное мнение об алмазе. Даже после девяти месяцев изучения камня ее дедушка допустил дорогую и непоправимую ошибку.
— Месье Ивер видел мою папку?
— Mais oui. Он поражен.
— Очень хорошо. Скажите ему, что я принимаю приглашение. Чтобы обсудить дело, — быстро добавила она.
Она услышала короткий добродушный смешок на другом конце линии.
— Tres bon. Вас устроит «Гренуй» в восемь часов?
О, Боже, подумала она. Ей доводилось читать об этом ресторане в журнале «Вог» — «лягушачий пруд», как его называют завсегдатаи. Его посещали и Джекки О и Генри Киссинджер и другие важные персоны. Что, черт возьми, ей надеть в один из самых дорогих, самых модных ресторанов в Нью-Йорке?
— Конечно, — ответила она, надеясь, что сумеет скрыть панику. — Восемь часов прекрасно подойдет.
Вторую половину дня она лихорадочно переделывала старое вечернее платье матери, поток сапфирового шелка тех дней, когда деньги не были в их жизни столь неуловимы — до того как дедушка расколол алмаз. Убрав несколько слоев на вшитой нижней юбке, увеличив вырез на спине и отрезав несколько дюймов от подола, превратив их в пояс, ей удалось придать супермодному платью 1953 года свежий и современный вид. Она подумала, что его чистые линии позволят ей выглядеть на двадцать два года, как она заявила.
— Куда это ты собралась, что тебе потребовалось вечернее платье матери? — спросил Джозеф, когда она тщательно подкрашивала лицо.
— В «Гренуй». Это касается работы, — последовал ответ.
— Работы? Кто ведет красивую женщину в модный ресторан, чтобы дать ей работу? — В голосе звучало подозрение. Он не одобрял, когда его разумная девочка вела себя непонятным для него образом. И он совсем не был уверен, что ему нравится, как она выглядела — такая красивая и такая возбужденная. Синее платье подчеркивало ее сапфировые глаза, в которых загорелся внутренний огонь. Волосы блестели. Щеки пылали.
Обеспокоенное выражение на лице деда привлекло внимание Пит, когда она, взяв старую серебряную пудреницу матери, направилась к двери. Она остановилась перед ним.
— Ты мне доверяешь, дедушка?
Он посмотрел ей в глаза.
— У меня остались две самые большие драгоценности — вера в тебя и моя любовь, — сказал он.
— Тогда не волнуйся. — Она слегка поцеловала его в кончик носа и выплыла из комнаты.
Да, да, думал он после ее ухода, он ей полностью доверял.
Но она такая красивая — даже больше, чем Беттина. Поэтому он все время беспокоился.
Было ровно восемь, когда Пит вышла из такси перед «Гренуй». Она заставила водителя три раза объехать квартал, чтобы не появиться раньше назначенного времени. Однако, когда ее провели к столику, Клода Ивера еще не было. Она устроилась на красивой бархатной банкетке и огляделась.
Пит слышала, что «Гренуй» один из самых красивых ресторанов в Нью-Йорке, и теперь убедилась в справедливости этого. Бледно-зеленые стены украшали сверкающие зеркала и флорентийская живопись в позолоченных рамах. Настенные канделябры давали мягкий теплый свет. И цветы! Пит нагнулась, чтобы вдохнуть пьянящий аромат прекрасно подобранных цветов, стоящих на столе в бокале. В углах зала изысканные букеты свисали с подставок. Было впечатление, что находишься в беседке, увитой цветами.
Стол был сервирован на двоих красивым фарфором и, похоже, дюжиной бокалов разных размеров. Но больше всего ее заинтриговал лежащий перед ней небольшой сверток, изящно завернутый в блестящую черную бумагу и перевязанный алой и серебряными лентами, цвета «Дюфор и Ивера». Сверток слегка встревожил ее, напомнив, что обед кажется необычным способом обсуждения работы. Неужели Клод Ивер собирается попотчевать ее едой и бриллиантами, а затем…? Она отодвинула от себя сверток и одновременно попыталась отогнать отвратительные мысли. И все же… что за человек этот Клод Ивер?
Может, ей следует прямо сейчас уйти?
К столу подошел официант.
— Мадам желает что-нибудь выпить?
Вопрос взволновал ее, поскольку он означал, что официанту она показалась старше двадцати одного года. Это стоило несколько посмаковать. Она решила не уходить и заказала «кир роял».
Пит задумчиво потягивала коктейль, наслаждаясь смесью бальзама из черной смородины с шампанским, когда метрдотель отодвинул стул. Пит подняла глаза, чтобы посмотреть… Марсель! Он был более красив, чем она запомнила, и на мгновенье она обрадовалась. Но только на мгновение. Потом ее охватила ярость. Он ее обманул! Сыграл на ее надеждах и честолюбивых планах, чтобы соблазнить пообедать с ним. Но зачем? Разве он не знал, что она все равно согласилась бы на свидание с ним?
— Bon soir, мадемуазель Пит, — сказал он, садясь напротив нее. Он повернулся к метрдотелю, — C’est parfait, la table. Merci, Henri, — сказал Марсель и осторожно сунул Генри банкноту.
— Merci mille fois, месье Ивер. — Генри удалился.
— Месье Ивер? Но ведь вы сказали…
— Марсель Ивер к вашим услугам, — сказал он, склонив голову. — Прошу прощения, Пит, но вы знаете, в своем рвении вы не дали мне возможности объясниться. Клод Ивер — мой отец. Он проводит все время сейчас в парижском отделении фирмы. Когда мы встретились, он только что прислал меня возглавить нью-йоркский филиал.
— Вы могли бы сказать мне, чтобы я не оказалась в глупом положении, — возмущенно сказала Пит.
— Я боялся, — признался он. — Боялся, что вы так рассердитесь на меня за то, что не даю вам работу, и откажете мне в том, что я хочу больше всего.
— Чего?
— Еще раз увидеть вас.
— Тогда почему вы так долго собирались позвонить мне? — Она сама поразилась смелости своего вопроса, но она разозлилась. Ей не нравилось, когда ею манипулировали.
— Меня вызвали в Париж сразу же после встречи с вами. Отец захотел узнать мои первые впечатления о бизнесе. Он требовательный человек. Я только утром прилетел.
— У вас уже было так много первых впечатлений? — резко спросила она, не зная, верить ему или нет.
Он помедлил, потом наклонился к ней через стол.
— Только одно имело значение. Но даже отцу я не упомянул о нем.
Он в упор посмотрел ей в глаза, пока она не почувствовала, как краска заливает щеки, и опустила взгляд.
