Дочь Клодины - Лейкер Розалинда (бесплатные серии книг .TXT) 📗
Дворецкий вернулся.
— Мисс Донна не ответила мне, сэр. Ужин подан.
Часы в холле пробили восемь, пора было садиться за стол. Как всегда, ужин был подан вовремя. Не сказав ни слова, Дэниэл вышел в холл, но не направился в столовую, а поднялся по лестнице и подошел к комнате Донны.
— Донна! Немедленно выходи!
Скрип ключа послышался в замке — она закрыла дверь. Этот поступок означал для него то же самое, как если бы она залепила ему пощечину. Донна до того обнаглела, что пренебрегла собственным отцом. Он так хотел силком вытащить ее из комнаты и отшлепать как следует, но понимал, что Донна уже не была ребенком, и наказывать ее за ошибки перед слугами было бы неправильно и унизительно. Он был обижен до глубины души, ему всегда было больно, когда родная дочь разочаровывала его, каждый раз все больше убеждаясь в чудовищном факте — что он не воспитал в ней дочернюю любовь и уважение к собственному отцу. Неожиданно он развернулся и направился к лестнице. В тот момент, как он шагал по ступенькам, служанка вышла из кухни, держа в руках большой поднос с ужином, прикрытым полотенцем. Дэниэл понял, как он сможет заставить Донну покинуть место своего уединения.
— Отнеси это обратно на кухню, — приказал он. — С этого момента без моего разрешения вы не должны носить ни еды, ни питья в комнату моей дочери.
Девушка испуганно на него посмотрела.
— Совсем ничего, мистер? Хорошо, мистер.
Она поспешно прошла через зеленую дверь, ведущую на кухню, и проинформировала всех служащих о таком странном указании.
Дэниэл ел свой ужин. Вместо обычного оживленного разговора с Кейт в комнате стояла тишина. У него пропал аппетит, но он не показывал этого, он пил больше вина, чем обычно, делая вид, что не замечает ее безразличия к тому, что происходит. Дэниэл ел каждое блюдо, показывая свою беззаботность и беспечность, и когда слуги оставили их одних, он взял в правую руку бокал с портвейном, который Кейт так любила, но пила, только когда в доме не было гостей, поднялся, чтобы взять бокал, стоящий около нее, и наполнил его ярко-красным вином. Он проигнорировал ее отказ.
— Выпей. Тебе станет лучше.
Она подумала, что он собирается снова, но теперь дружелюбно и спокойно, завести разговор о Донне, и уже была готова уступить ему, пригубив вино и тем самым подтверждая свое смирение. Он присел на стул, откидываясь на его спинку, чтобы полностью расслабиться и избавиться от дискомфорта, собираясь с духом, так как у него было что сказать своей жене.
— Я сдал в аренду Солнечный домик миссис Ди Кастеллони.
Она побледнела. Бокал выскользнул из пальцев, с грохотом ударяясь о стол, и красной струей, стремительно стекающей по скатерти, портвейн вылился на подол ее платья. Дэниэл резко вскочил и начал быстрыми движениями пропитывать салфеткой ее юбку, но Кейт отмахнулась от него, показывая, что ей не нужна его помощь. Дэниэл отошел, оставив мокрую салфетку на столе.
— Солнечный домик мой, — сказала она почти шепотом.
Он ответил, беззаботно улыбаясь:
— Я знаю, что у тебя есть там комната для шитья, и только поэтому в доме зажигаются огни и проветриваются комнаты. Скажи мне, как часто ты шьешь в последнее время? Я уже и не помню, когда ты этим занималась.
— Ты подарил этот домик мне, — упорствовала она.
Он искренне удивился.
— Как ты могла такое выдумать? Это неправда.
— Ты сказал мне однажды, что я могу жить в Солнечном домике столько времени, сколько мне будет угодно.
— Но ты покинула его. Более двадцати лет назад. Ты по собственному желанию переехала в особняк Уорвиков и назвала его своим домом. Здесь мы снова стали мужем и женой, вернули свою любовь и здесь зачали наших детей.
— Но Солнечный домик остался для меня пристанищем, местом, которое я люблю.
Он не мог вынести ее спокойного, невозмутимого выражения лица, которое становилось все бледнее, внушая ужас. Он ожидал от нее совершенно другой реакции. Дэниэл думал, что Кейт не сможет совладать со своими чувствами и выпустит гнев и ярость наружу, тем самым зля его, а в таких ситуациях он знал, как поставить жену на место. Но она так спокойно ему отвечала, что это заставляло его чувствовать себя виноватым, будто он отнимал у нее жизнь. Он попытался совладать со своим гневом.
— Как ты можешь так говорить? — все еще не успокоившись, с пылом произнес он. — Джим жил в нем с того момента, как вышел на пенсию, и ты никогда не возражала.
Ее губы были такими бледными и сухими, что казалось, она едва могла что-то вымолвить.
— Джим понимал.
— Понимал? Понимал что? — В Дэниэла как будто вселился бес, неистовая ярость охватила его. Дэниэл резко поднялся из кресла, с силой отпихнув его в сторону, только сейчас осознавая, что все годы, которые Джим провел в Солнечном домике, он завидовал старому другу, потому что Кейт открыла ему, а не собственному мужу, частичку своего сердца.
— Джим знал, что для меня значит Солнечный дом, он понимал, что я захочу туда приходить, когда пожелаю, особенно если вдруг мне не удастся одержать победу над той женщиной, для которой изначально был построен этот дом!
Дэниэл не стал притворяться, что не знает, кого она имеет в виду.
— Клодина мертва! — закричал он.
— Но не для тебя. Она всегда останется в твоем сердце. Насколько мне известно, она не раз бывала в этом особняке, ее аура осталась повсюду, и твои попытки переделать интерьер по моему вкусу, поселить меня в тех комнатах, в которых не жила она, были совершенно бесполезны. Клодина, хотя ее уже давно нет, до сих пор присутствует в этом доме.
Высказанные Кейт мысли вывели его из себя. Она уже не говорила шепотом, что взбесило его еще больше, и его терпение лопнуло.
— Так ты с презрением относишься к моим усилиям и стараниям, которые я прикладывал все эти голы, чтобы сделать тебя счастливой в нашем особняке! Все, что бы я ни делал, для тебя ничего не значит! — Дэниэл хотел, чтобы она не выдержала и разгневалась на него, тем самым дав ему шанс сбросить камень с души и возгордиться тем, что все-таки поссорился с ней. А затем он хотел помириться, ведь так обычно и заканчивались их ссоры — нежные поцелуи в объятиях друг друга, предмет разногласий забыт, или, по крайней мере, отложен в долгий ящик, и никаких хмурых взглядов при дальнейшем его обсуждении. Но Кейт себя сдерживала, скрывая свои истинные чувства и переживания под маской самого спокойного человека в мире, и Дэниэл не мог ничего с этим поделать.
Казалось, она пропустила мимо ушей то, что он сказал ей, или, услышав, сразу выкинула его слова из головы, посчитав себя безосновательно оскорбленной, понимая — впрочем, Дэниэл тоже это осознавал, — что его упреки были беспочвенны. Кейт продолжила разговор таким же странным, приглушенным тоном.
— Она не должна жить в моем Солнечном домике. Скажи ей, что дом мой.
Его лицо залило багрово-красным цветом, он был зол больше на себя, чем на жену, но, тем не менее, продолжал высказывать ей свое неодобрение.
— Я ничего подобного не сделаю. Я уже сказал Люси, что она может жить в этом доме, и поверь мне, так оно и будет. Я дал слово, и забирать его назад не собираюсь.
Он развернулся и вышел из комнаты. Внезапно, собрав все свои силы, Кейт громко закричала ему вслед:
— Но этот дом мой!
Дэниэл хлопнул входной дверью с такой силой, что особняк буквально затрясся, и чуть не посыпалась штукатурка. Он и не выиграл, и не проиграл, но ничего исправлять Дэниэл не собирался. Кейт продолжала сидеть на стуле с высокой спинкой как статуя, не способная пошевелиться. Кейт поняла, что, когда в первый раз увидела особняк Уорвиков, у нее было ужасное видение, будто она осталась в нем совершенно одна, а Дэниэл ушел к Клодине, вот сейчас почти так все и произошло.
Но пора было возвращаться в реальность. Донна, переживая смерть Тимоти, спряталась ото всех в своей комнате, Ричард, желая жить отдельно, давно покинул отчий дом, а остальные ее дети умерли. А что касается Дэниэла, то он второй раз в жизни делает выбор, но в этот раз Кейт проиграла, а девочка Люси, являющаяся копией Клодины, одержала победу. Рыжеволосая вдова, напоминающая всем Клодину правильными чертами лица, легкой походкой, таким же обаянием и шармом, собиралась поселиться в тихом, спокойном Солнечном доме, наполнив его шумом и гамом.
