Любовь не кончается: Эйлит - Чедвик Элизабет (читать полную версию книги TXT) 📗
Эйлит слышала, как Рольф осторожно приподнял одеяло и лег на кровать. В следующую секунду его рука пробежала по ее телу, а кончик языка скользнул по спине. Она хотела было притвориться спящей, но выдала себя легкой дрожью и повернулась к Рольфу.
Он прильнул губами к ее шее.
— Я искренне сожалею о ссоре, — пробормотал он.
Еще несколько минут назад Эйлит рисовала в воображении, как она собственноручно сворачивает шею проклятому гусаку Инги, да и самой Инге заодно. А теперь с готовностью приняла оливковую ветвь мира, протянутую Рольфом.
— Извини, я была слишком резка. Я очень беспокоилась за Джулитту.
— Во всем виновата моя толстая кожа. Обещаю поговорить с Ингой и заставить ее что-нибудь сделать с подлым гусем.
Вдыхая знакомый запах Рольфа, Эйлит прижалась к нему всем телом. Его рука ласково поглаживала ее волосы, спину и груди, и вскоре восставшая мужская плоть уперлась ей в живот.
— Оберт просит руки Жизели для Бенедикта, — приглушенно произнес Рольф, уткнувшись лицом в ложбинку между ее грудей. — Я еще не знаю, соглашусь ли. Что ты думаешь?
— Бенедикт и Жизель? — удивленно переспросила Эйлит. — Но разве они подходят друг другу?
— Вполне. Как и любая другая пара, чьи родители договариваются о свадьбе заранее. Оберт очень состоятельный человек и мой друг. Бенедикт неплохой мальчик. Что касается Жизели, то она похожа на мать такая же послушная, набожная и хорошенькая.
— Может быть, стоит дать им возможность встретиться?
— Неплохая мысль. Я обдумаю ее на досуге. — Рольф склонил голову, обжигая губами кожу Эйлит все ниже и ниже.
Она запустила пальцы в его жесткие непослушные кудри — такие же, как у Джулитты, расчесать которую по утрам было задачей не из легких.
— Но ведь они встретятся в Нормандии, правда? Ты же не привезешь свою жену в Улвертон? — с надеждой спросила она.
Рольф замер, но только на мгновение.
— Я же не круглый идиот, — фыркнул он.
— Я не вынесу, если ты привезешь ее сюда.
Рольф вздохнул. Эйлит показалось, что он вот-вот свернет с проторенной дорожки, по которой они так часто бродили вместе, и исчезнет в незнакомой дали, оставив ее одну-одинешеньку.
— Нет, не привезу. Клянусь душой, не привезу.
— Значит, мы с тобой навсегда? — Ее пальцы крепко сжали его волосы. — Скажи, что навсегда.
Некоторое время Рольф хранил молчание, словно не решаясь ответить.
— Да, навсегда, — тихо проронил он и, разомкнув пальцы Эйлит, уложил ее на спину и изнурял ласками до тех пор, пока она не заплакала от удовольствия и боли, накопившейся в душе.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
На следующий день Рольф поручил Моджеру до блеска вычистить молодого серого жеребца для посланника короля Вильгельма, которого ждали со дня на день, а сам покинул замок, собираясь выполнить обещание, данное Эйлит.
Стояло раннее туманное утро. Над деревенскими кострами уже клубились струйки дыма: селяне занимались привычными хозяйскими делами. Они почтительно поприветствовали Рольфа и проводили его любопытными взглядами, когда он двинулся через всю деревню к крайнему дому, в котором жила Инга. Удивление их возросло еще больше, когда он спешился и привязал лошадь к частоколу, огораживающему дом с севера.
В этот момент из дома вышла сама Инга… Скорее по привычке, нежели по необходимости, она опиралась на изогнутую палку, с которой почти не расставалась. В другой руке она держала аккуратно сложенную накидку из превосходной темно-синей шерсти. Инга велела замолчать залаявшей на Рольфа собаке и смерила его холодным взглядом карих глаз.
— Что нужно моему господину? — спросила она учтиво, но в этой учтивости мелькнули едва уловимые проблески огня, щекочущие нервы, словно коварная крепость мягкого на вкус шотландского виски, дающая о себе знать после третьего глотка.
— Я хочу поговорить о ваших гусях… вернее о гусаке.
Инга взглянула за частокол и заметила толпу любопытных, собирающуюся на улице. Плотно сжав губы, она шагнула к дому и открыла дверь.
— В таком случае вам лучше войти. Я отгоню собаку.
Мигом растеряв остатки самоуверенности, Рольф переступил через порог. Грубый земляной пол был тщательно утоптан и посыпан опилками. На деревянной кровати громоздилась гора козлиных шкур. На расположенных вдоль стены полках стояли кувшины и кружки. Нельзя сказать, что жилище выглядело убогим и нищенским, однако оно разительно отличалось от состоятельного дома старого Ульфа.
— Ваши крестьяне не очень-то жалуют меня, — обронила Инга, жестом приглашая Рольфа сесть на скамью. — Я для них чужая.
— Но вы и сами не пытаетесь найти с ними общий язык, — возразил он. — В отличие от вас, ваш сын Свейн уже привык к новым соседям.
— Ничего удивительного: он мужчина. К мужчинам относятся по-другому. Я же для них как бельмо на глазу. У меня есть дом и доход, а у них есть зависть. — Она наполнила медом деревянную кружку и протянула ее гостю. — Так что насчет моего гусака? Полагаю, вдова Алфрик снова жаловалась.
Рольф взял кружку и на мгновение притронулся к пальцам Инги. От прикосновения к ее холодной коже по его телу побежали мурашки. Он осознавал, что играл с огнем.
— Она жаловалась мне, но уже давно. На этот раз дело касается меня лично. Вчера ваша птица набросилась на мою дочь Джулитту и покусала ее. К счастью, Джулитту выручил случайно проезжавший мимо мой крестник Бенедикт. Гусак пытался наброситься и на него, но мальчик сумел отбиться.
Инга побледнела, однако сумела сохранить самообладание.
— Я искренне сожалею о случившемся, — ровно произнесла она. — Но гусак привык защищать свою территорию. Возможно, дети подошли к нему слишком близко. Разве рядом с ними не было никого из взрослых?
Почувствовав, как явно Инга пытается переложить вину на чужие плечи, Рольф нахмурился.
— Это не его территория, Инга. Вы просто стараетесь уйти от ответа. Мимо луга может пройти любой. Например, та же вдова Алфрик. И вы знаете это не хуже меня. Ваши гуси нападают на прохожих не в первый раз. Если этот гусак так уж вам дорог, то держите его поближе к дому или в клетке. В противном случае я вернусь и собственноручно сверну ему шею.
Инга ошарашенно посмотрела на Рольфа.
— Обещаю, больше это не повторится. — Она взяла из его рук пустую чашку, снова наполнила ее медом и достала еще одну для себя. — Если вы собираетесь свернуть шею моему гусаку, то знайте, что я тоже способна на отчаянный поступок. Гусак принадлежит мне, и не вам его губить.
Разумом Рольф осознавал, что ему следовало отказаться от угощения и спасаться бегством, но его тело предпочло остаться и доиграть в игру до конца. Он уже догадывался, чем она закончится.
Инга по-мужски залпом выпила мед и отставила кружку в сторону.
— Вы ведь норманн, не так ли? — заметила она, искоса посмотрев на Рольфа. — И, судя по всему, считаете, что имеете право разрушать все на своем пути, не заботясь о последствиях?
— Вы действительно так думаете?
— А почему вы спрашиваете?
Рольф передернул плечами.
— Вы настроены очень враждебно. Не припомню ни одной улыбки на вашем лице, ни одного ласкового слова.
— С какой стати я должна вам улыбаться? — спросила она раздраженно. — Вы явились сюда и пообещали свернуть шею моему лучшему гусаку-производителю, а теперь ждете любезностей?
— Нет, — сухо ответил Рольф, — честно говоря, я не ждал любезностей и был готов именно к такому приему, какой вы мне оказали.
На бледно-кремовых щеках Инги выступил нежный румянец, глаза хищно прищурились.
— Итак, господин мой Рольф, вы и в самом деле хотите знать, о чем я думаю? — спросила она, придвигаясь ближе, а затем расстегнула брошь и сбросила с плеч накидку. Вслед за ней на пол плавно упала косынка. Пряди длинных льняных волос рассыпались по плечам. Ее золотистые глаза, увенчанные дугами ухоженных бровей, пристально смотрели на Рольфа.
Его безудержно влекло к Инге, прекрасной и смертельно опасной, как лезвие ножа. Когда-то, в путешествии по далеким северным землям, ее волосы напомнили ему об Эйлит. Сейчас же они заставили его затосковать по свободе, по возможности пойти на поводу у желания и овладеть женщиной, не думая о том, что будет потом. Он и сам не заметил, как остался без жилета, рубашки, брюк и ботинок.
