Дудочка крысолова - Михалкова Елена Ивановна (читать бесплатно полные книги .TXT) 📗
– Так это же замечательно, что видели! – обрадовался Бабкин, придвигая к себе блокнот. – Расскажите, как вы с ней общались?
Но спустя полчаса он отодвинул блокнот обратно на край стола. Сушков уперся и стоял на своем: да, он встречал раньше Рокунову, и даже припомнил, что она была любовницей его шефа, но никакого общения, кроме вежливого обмена репликами о погоде и здоровье, между ними не было. Лицо русалки Ливи, когда он увидел ее в клубе, показалось ему знакомым, но он понял, что это именно она, только после слов Бабкина. А до этого ему мешал узнать ее яркий макияж, да и вообще – у него плохая память на лица! Он ничего не скрывал, да и зачем – подумаешь, виделся раньше с любовницей своего бывшего начальника! Это никак не связано со смертью Микаэллы.
Теперь, когда Сушков пришел в себя, сдвинуть его с этой позиции было невозможно, и Бабкин понял, что больше он от чиновника ничего не добьется.
– Еще что-нибудь хотите сообщить? – спросил он напоследок.
Нет, Сушков не хотел. Когда Крупенников увел его – на этот раз с охраной, как отметил усмехнувшийся про себя Бабкин, – он собирался вызвать к себе Коромыслову и Федорчук, но в последний момент передумал.
– Степаныч, спроси там у охраны – наши красотки еще не спят? – позвонив, поинтересовался он. – Нет? Тогда скажи, что я сейчас к ним приду – хочу кое-что уточнить.
Бабкина проводили до комнаты «русалок», и, войдя внутрь, он натолкнулся на две пары настороженных глаз. Оксана и Женя сидели в креслах и молча смотрели на него.
– Девчата, задам пару вопросов и уйду, – заверил Сергей. – Постарайтесь припомнить: Рокунова, то есть Ливи, что-нибудь рассказывала вам о своей прежней жизни? До того, как она попала в клуб? Упоминала какие-нибудь фамилии?
– Она очень мало о себе рассказывала, – после паузы сказала Клео. – Да мы и не особо спрашивали.
– Почему?
– Потому что не хотели с ней разговаривать! – выпалила Оксана, и Сергей поймал предостерегающий взгляд рыжей, брошенный на нее.
Он видел, что обе девушки на взводе, хотя рыжая держится куда лучше. Обстановка в комнате была наэлектризована. «Устали, вымотаны бесконечными расспросами и нервотрепкой, возможно, поссорились… Их прослушивают, и наверняка они об этом знают, а необходимость следить за словами не добавляет спокойствия. Но есть что-то еще, что-то еще…»
– Почему же не хотели? – мягко спросил он. – Потому что она заняла место Софи?
– Сони, а не Софи, – процедила сквозь сжатые зубы Женька. – Ее звали Соня!
– Так из-за этого?
– Да!
– Но потом мы подружились! – быстро вставила Эль. – То есть почти…
Бабкин продолжал задавать вопросы, видя, что девушки держатся на пределе. Если раньше им удавалось скрывать свои чувства, то теперь обеим не хватало душевных сил и хладнокровия, чтобы притворяться.
– Как Микаэлла относилась к Соне? – спросил он, и умоляющий взгляд Оксаны метнулся к Женьке, взывая о помощи.
– Мы не знаем! – отрезала Женька, и Оксана облегченно повторила за ней: «Да, мы не знаем…» Бабкин подумал, что, устрой он допрос каждой по отдельности, Оксана не выдержит первой, но чутье удерживало его от того, чтобы развести их по разным комнатам. Смутное ощущение, что он стал свидетелем невысказанного противоборства, которое играет ему на руку.
Рыжая леденела с каждым новым вопросом, отвечала односложно, не смотрела на Сергея. Пару раз ему показалось, что она готова броситься на него или на Эль, съежившуюся в кресле. Та слишком подробно отвечала Бабкину, не в силах сообразить, что можно говорить, а что нет, и сама пугалась, что сболтнула лишнее.
Видя, что о Соне обе не станут разговаривать, Сергей, поймав глазами обнаженное запястье рыжей, спросил не задумываясь:
– Жень, а где твой браслет? Тот, из бусинок?
Оксана вскочила, и, переведя на нее удивленный взгляд, Сергей увидел, что ее и без того бледное личико побелело еще сильнее.
– Сядь, – голосом, в котором отчетливо лязгнул металл, приказала ей Женя.
Эль стояла, не двигаясь, вцепившись в спинку кресла.
– Сядь, я тебе сказала!
– А ты мне не приказывай, ясно?!
– Что?!
– Что слышала!
– Не понял… – протянул Бабкин. – Красавицы, что здесь происходит?
– Ничего! – истерически вскрикнула Оксана. – Все нормально!
– Заткнись!
– Я ему ничего не сказала!
– Господи, да замолчи же ты!!
Эль зажала рот рукой, испуганно глядя на подругу. Женька, если бы могла, испепелила бы ее взглядом. Она тяжело дышала, не отрывая глаз от Эль.
– Так где браслет, голубушки?
Взгляд Женьки заметался по комнате. Бабкин изумленно следил за ней, не понимая, почему простой вопрос вызвал такую бурю эмоций, но не собираясь уходить, не выяснив правды.
– Э-эй! Евгения! Где браслет, спрашиваю!
– Потеряла! – выкрикнула Эль, вид у которой стал обезумевший. – Она его потеряла!
Женька кусала губы, вжавшись в спинку кресла. Капелька крови выступила на нижней и набухала все сильнее.
– Допустим… – медленно проговорил Сергей, переводя взгляд с одной на другую. – Хотя вы сегодня были от силы в трех помещениях, и найти его не составит труда. Кстати, а откуда он вообще взялся, этот браслет?
Гнетущая тишина повисла в комнате. В этой тишине Бабкин услышал негромкий, но отчетливый звук, источник которого он не сразу смог определить. Оксана-Эль тихо поскуливала, не открывая рта, и казалось, вот-вот потеряет сознание.
– Сядь! – приказал Бабкин, и когда Эль не отреагировала, подошел к ней и силком усадил в кресло. Поскуливание не прекратилось, лишь стало тише.
Сергей уселся напротив Эль, почесал в затылке, поднял темные глаза на Клео, рыжие волосы которой разметались по спинке кресла, словно змеи на голове Медузы Горгоны. И лицо ее было искажено так же, как на картинке в старой книге легенд и мифов Древней Греции, которые Сергей любил перечитывать в детстве. «В этом клубе у каждой вещи есть свое назначение, даже если поначалу кажется, что она бессмысленна», – всплыли у него в памяти слова Илюшина, сидящего на корточках перед статуей.
«Свое назначение… Свое назначение!»
Браслет, смерть Микаэллы, странности в поведении Клео и Эль – почти все вдруг свелось к одному простому вопросу, и, получив ответ на него, Бабкин нашел бы объяснение и произошедшему в «Артемиде». Следуя правилу Илюшина, Сергей решил пойти самым легким путем – спросить.
– Одного не могу понять, – доверительно сказал он. – Зачем вам, девочки, все-таки понадобилось ее убивать? Неужели из-за браслета?
В ответ он ожидал чего угодно, но только не того, что произошло. Женьку вышвырнуло из кресла, бросило к нему, словно не она владела своим телом, а кто-то другой, вселившийся в него, и, вцепившись в руку Бабкина белыми русалочьими пальцами, она выдохнула ему в лицо:
– Да! Да, из-за браслета! Понял, ты! Из-за браслета, а-ха-ха-ха!
И захохотала диким смехом, откинув голову назад.
Поскуливание оборвалось, и Эль, уткнув лицо в ладони, отчаянно зарыдала. Это все-таки был плач маленькой девочки, а не взрослой женщины, – именно такая мысль мелькнула в голове Бабкина, пока он поднимался, чтобы дать пощечину Клео.
Парень, от которого пахло смертью, сидел рядом с Алькой в подвале и глядел, как она отпивает по глотку из крышки термоса. Над их головами раскачивалась лампочка, и он размеренно говорил, будто бы в такт ее покачиванию.
Поначалу Алька почти не прислушивалась к его словам. Ее слишком ошеломило то, как в одну секунду сорвался такой простой и безупречный план. Она попыталась исправить ситуацию, осмелившись попросить его подогреть еду, но псих отказался. Без объяснения причин, но так, что она поняла: он не согласится. Или она съест принесенное им, или останется без еды – но горячей похлебки ей не видать.
Алька глотала пюре, не чувствуя его вкуса, и постепенно в ее сознание начал проникать смысл произносимого психом.
– …Так что не пугайся. Ножа я тебе не дам, обойдешься руками. Она будет уже немного придушенная, но живая. Потренируешься на ней, потом доставлю тебе другую. Покажешь, на что способна. Если будешь хорошей девочкой, на третью охоту возьму тебя с собой.
