Спящее золото, кн. 2: Стражи Медного леса - Дворецкая Елизавета Алексеевна (читать хорошую книгу .TXT) 📗
Вигмар бросил щит в голову фьяллю, наскочившему на него с мечом; на миг противник оказался оглушен, и Вигмар с размаху снес ему секирой полголовы. Прием Хродмара, которому квитт поневоле обучился на последней стоянке «Оленя», вспомнился кстати. Сзади резко хрустнул сучок; обернувшись, Вигмар ударил подбежавшего противника обухом секиры; тот упал и был быстро добит.
Рядом сразу с двумя дрался Арне, младший сын Эйгуда. Ему было семнадцать лет, а значит, он тоже мужчина. Арне и фьялль с большим красным щитом одновременно кинулись друг на друга; удар фьялля был таким сильным, что снес квитту половину щита, и лезвие скользнуло по плечу и по груди. Мельком Вигмар заметил кровь на груди Арне и метнул во фьялля Поющее Жало. Тот шагнул вперед, роняя оружие, упал лицом вниз, но замер в нелепой позе, не долетев до земли: торчащее из груди копье не давало упасть. Арне, не заметив в горячке боя своей раны, кинулся на второго фьялля; тот отскочил, но споткнулся о камень и судорожно взмахнул руками, стараясь удержать равновесие; горло на миг оказалось совсем открыто, и Арне сильно полоснул по нему клинком.
Вигмар вырвал Поющее Жало из тела фьялля и обернулся: Арне пошатнулся, бросил разрубленный щит и схватился за дерево, чтобы не упасть.
– Стой за мной!– крикнул Вигмар и прыгнул вперед, чтобы оказаться между Арне и бегущими к нему двумя фьяллями.– Держись! Это еще не все!
Это еще не последняя битва и не последние враги – умирать рано, хотел он сказать. Но говорить было некогда: с разных сторон наскочили сразу четверо. Хорошо, что за спиной Арне, а за ним дерево – нападения сзади можно не ждать.
Один из фьяллей хотел ударить Вигмара копьем, но тот отскочил, так что копье воткнулось в мерзлую, твердую лесную землю; не дожидаясь, пока фьялль его вытащит, Вигмар прыгнул на древко копья и сломал его; еще слыша хруст дерева, он ударил фьялля Поющим Жалом. Фьялль завалился назад; кто-то метнул камень, метя Вигмару в голову, и он едва успел уклониться, выпустив из рук древко. Арне вдруг коротко вскрикнул от напряжения, выбросив вперед руку с мечом: пока Вигмар не видел, один из фьяллей хотел зайти сбоку, но Арне, вовремя заметив, повредил ему плечо, и фьялль отшатнулся, зажимая ладонью обильно кровоточащую рану.
– Золотой ручей!– ревел совсем близко воодушевленный голос Гуннвальда, и ему отвечали рассеянные по лесу десятки голосов.
Невысокий, но плечистый фьялль в низко надвинутом на лоб меховом колпаке вырвал из тела товарища Поющее Жало и обеими руками метнул его в Вигмара. Золотая молния сверкнула перед самыми глазами, и впервые он ощутил хрупкость собственной жизни – в лицо ему дохнула смерть. На миг даже стало все равно: если я уже умер, то что мне до исхода битвы, которая отныне не моя?
Но впереди кто-то коротко вскрикнул: один из фьяллей, наседавших с другой стороны, обеими руками держался за древко Поющего Жала, вонзившегося ровно в середину груди. Древко было обращено к Вигмару, и он вырвал его, возвращая себе свое оружие, даже не понимая, что же, собственно, произошло. Вокруг были враги, и он бросился на них, подняв голодное копье. А фьялли вдруг побежали, и он бил копьем в спины, досадуя, что скользкая земля не позволяет разогнаться как следует.
– Берсерк! Оборотень! Колдун! Бессмертный!– кричали вокруг, и Вигмар не понимал, что это – о нем.
Он не видел себя со стороны, между тем стороннему взгляду казалось, что копье, летевшее прямо в человека, прошло сквозь тело, не причинив вреда, и поразило тех, кто стоял за ним. Поющее Жало крепко держало заклятье, запрещавшее причинять вред своему хозяину.
Если лед треснул, то целым ему уже не бывать: фьялли бежали. Каждый вдруг осознал, что он один в лесу, среди врагов, а врагом казался каждый ствол и каждый камень.
– Золотой ручей!– хрипло и дико закричал Вигмар, всем существом стремясь скорее добить оставшихся врагов, чтобы искать новых.
Яростные силы кипели в нем, как бури в котле небес, он не ощущал усталости и даже не помнил, что тоже смертен. В эти мгновения в человека вошел дух Медного Леса – тысячеликий, неисчерпаемый и бессмертный. Вигмар стал каждым стволом, каждым камнем, живым оружием земли, которой пришло время постоять за себя.
Гоня убегающих противников, он выскочил на прогалину, куда квитты вытеснили еще человек десять фьяллей: больше никого не было видно. Фьялли, заслышав крик, обернулись, выставив навстречу с десяток секир, мечей и копий, но блеск Поющего Жала отбросил их назад; копье сверкало, как застывшая молния, доставало издалека, не покидая рук хозяина. Любой, у кого есть глаза, увидел бы здесь колдовство.
Вдруг в небе над далеким лесом что-то вспыхнуло, волна теплого воздуха шевельнула волосы, за облаками раскатился далекий громовой удар. Фьялли отшатнулись, попадали на землю. Вигмар вскинул голову. С серого неба прямо на него неслась валькирия в черной кольчуге, с копной черных волос за плечами, похожими на густую грозовую тучу; вокруг фигуры блестели и рвались в пространство молнии, молнией пламенел меч в руках валькирии, а ее синие глаза горели такой дикой яростью, что Вигмар невольно отступил. К такому он не готов; он чувствовал в себе силы сражаться в одиночку с целым войском, но не с летящей грозой небес, посланной самими богами.
– Регинлейв!– со всхлипом крикнул чей-то молодой голос, будто ребенок, зовущий мать.
Да, она оставалась последней надеждой фьяллей: только небесной воительнице под силу одолеть квиттинского рыжего оборотня, бессмертного, вооруженного чудесным копьем, удара которого не выдерживает ни один щит. Она отплатит за жертвы, возносимые Одину, она поможет, когда не поможет больше никто.
Медленно опустив копье, Вигмар застыл, околдованный грозной мощью и слепящей красотой валькирии, неотвратимой и стремительной. Пламенно-синие отблески в черной грозовой туче, вся мощь и ярость грозового летнего неба собрались в ней. Не спасет никакой щит, не укроет никакой камень. Разве только под землю… Но Вигмар не мог отвести глаз от стремительно летящей смерти и почему-то чувствовал неодолимую гордость: не каждому выпадает честь быть убитым валькирией. Ему хотелось не гнуться, а, напротив, выпрямиться, чтобы его и его смерть увидели все, весь земной мир.
Внезапно перед глазами полыхнуло пламя, и Вигмар невольно отшатнулся, зажмурившись. Регинлейв исчезла, заслоненная от глаз бурно бьющимися языками огня. Так казалось Вигмару, а рассмотреть лучше он не мог, опаленный и ослепленный неземным сиянием.
А Регинлейв, уже занося руку с мечом для удара, вдруг вместо смертного противника увидела перед собой лицо Альвкары. Неистовая из рода альвов стояла на земле, держа перед собой щит, рыжие волосы бешено бились на ветру, как пламя, а на лице было странное выражение: ужас и восторг. Она смотрела прямо в синие глаза Регинлейв, но видела не ее; она закрывала собой человека, но думала не о нем. Из голубых глаз текли горячие слезы потрясения: казалось, воительница сама не верит в свой безумный поступок, но восхищена им. Все то, что она носила в себе долгие века, таила от взгляда богов, вдруг выступило наружу: не зря валькирию прозвали Неистовой.
Регинлейв завизжала от возмущения: она уже не могла остановиться и зайти с другой стороны. Альвкара засмеялась, смех и слезы исказили ее лицо до неузнаваемости, сейчас оно казалось диким и прекрасным. Она была как огонь, через который самый острый меч пролетит, не разрубив и не поранив; какую бы кару ни назначил после Отец Богов, сейчас она не сдвинется с места, и этот бой останется за ней.
Меч Регинлейв ударил в щит Альвкары; долина содрогнулась, на месте столкновения взмыла к небесам нестерпимой яркости вспышка огненного света. Гулкий гром разлетелся по окрестностям и долго бродил, отражаясь от одной горы к другой. Люди лежали на земле, закрывая головы руками.
И наступила тишина.
Вигмар одним из первых поднял голову с холодной земли: хотелось проверить, жив он или нет. Всю прогалину усеивали тела, и на первый взгляд не получалось определить, кто убит, а кто в беспамятстве.
