Золотой тюльпан - Лейкер Розалинда (бесплатные книги онлайн без регистрации txt) 📗
Сибилла, которая вела себя совсем не так, как предполагал Людольф, посмотрела на врача полными слез глазами.
— Как ужасно, что она осталась совсем одна! Подумать только, пока мы танцевали в банкетном зале, бедная Амалия... — Голос Сибиллы оборвался, и она закрыла руками лицо.
Алетта старалась успокоить сестру. Она ведь знала, что несмотря на легкомыслие, у Сибиллы очень доброе сердце.
— Вероятно, фрау ван Девентер умерла во сне.
— Да, так оно и было, — подтвердил доктор Маттеус. Он не стал говорить девушкам, что нашел тело Амалии наполовину съехавшим с кушетки. Атласная подушка выскользнула у нее из-под головы. Доктор Маттеус знал, что Амалия была очень щепетильной и аккуратной. Он не сомневался, что она не хотела бы, чтобы кто-то увидел се в таком состоянии. Из чувства сострадания врач отнес тело Амалии в спальню и положил на кровать. Его мучило раскаяние, что он не смог прийти вовремя и позвать супруга к постели умирающей.
Дверь спальни открылась, и на пороге появился Людольф. Врач отметил, что он был очень печален, но спокоен. Амалия болела так долго, что ее достойный супруг был давно готов к самому худшему.
— Будьте добры, сообщите гостям о кончине моей жены, доктор Маттеус, — горестно сказал Людольф.
— Разумеется, сударь. Я это сделаю немедленно, — с готовностью ответил врач, так как веселая музыка была совершенно неуместна в доме, который посетила смерть.
Он торопливо вышел из комнаты. Высказав соболезнования, сестры последовали за врачом. Музыка в зале резко оборвалась, и наступила тишина. Когда Франческа одевала плащ, ее вновь охватил ужас при воспоминании об утренней сцене в библиотеке. Подумать только, что это произошло в последние часы жизни Амалии! По глазам Людольфа Франческа поняла, что он не испытывал ни малейшего раскаяния. Ее передернуло от отвращения к этому человеку. Когда девушки вошли в зал, то увидели пораженных страшной новостью гостей. Хендрик подошел к дочерям и стал их успокаивать. Франческа была благодарна отцу за заботу, а Сибилла прильнула к нему, как маленькая девочка.
Людольф остался один в покоях Амалии и не вышел проводить гостей. Сейчас его мучила одна мысль: кто перенес тело Амалии с кушетки на кровать? Он вздохнул с облегчением, когда вернулся доктор Маттеус и рассказал, что произошло до прихода Людольфа.
— Я знаю, вы удивитесь, когда узнаете, что горничная оставила фрау ван Девентер на кушетке. Сама она перейти в спальню, разумеется, не могла. Я взял на себя смелость и перенес ее.
Людольф был очень благодарен врачу.
— Это очень великодушно с вашей стороны, доктор. Благодарю вас всем сердцем. Вы пощадили мою Амалию. Кроме того, для девушек, что пришли вместе со мной, это было бы удручающим зрелищем.
Оставшись один, Людольф осмотрел комнаты Амалии. Когда пройдет время траура, нужно будет сменить всю обстановку и снова соединить эти комнаты с домом. Его взгляд упал на картину Питера де Хоха. Картина должна висеть в гостиной, здесь ее никто не видит. Конечно, придется некоторое время изображать из себя убитого горем вдовца. Людольф уже успел с точностью до дня высчитать время траура, которое начнется с завтрашнего дня.
На следующий день Хендрик сомневался, стоит ли идти в дом ван Девентера, однако тот не отменил встречу, и точно в назначенное время художник был у него. Встретивший посетителя лакей носил на плече розетку из черной ленты, а все служанки были в черных кружевных передниках. Дом ван Девентера, где все разговаривали приглушенными голосами, представлял собой резкий контраст с домом самого Хендрика, куда нескончаемой вереницей шли друзья и соседи, чтобы пожелать Франческе удачи и вручить ей небольшие подарки.
Людольф ждал Хендрика в комнате, где они впервые играли в карты с Отто и Клаудиусом. Хендрик счел этот выбор весьма неудачным, если учесть причину его прихода. Однако ему не хотелось думать, что хозяин сделал это нарочно. Сам Людольф был в глубоком трауре, даже пряжки на его башмаках были черного цвета.
— Очень любезно с вашей стороны принять меня в столь печальный день, — сказал Хендрик, после обычного в таких случаях соболезнования. Он сел на предложенное кресло, хотя Людольф остался стоять, положив руку на мраморный навес над выложенным делфтской плиткой камином. Казалось, всем своим видом он хотел показать, что собирается продиктовать Хендрику какие-то условия.
— Нам нужно обговорить дело, не терпящее отлагательства, — начал Людольф без всякого перехода. — Я хочу жениться на Франческе.
Хендрик был потрясен до глубины души. Его охватило чувство глубокого отвращения.
— И вы смеете говорить это, когда тело вашей жены еще не успело остыть, когда весь дом носит траур...
— Сейчас не время для сентиментальностей, — резко оборвал Людольф. — В течение шести месяцев я буду соблюдать траур, а потом посватаюсь к Франческе.
— Вы слишком многого хотите! — возмущенно фыркнул Хендрик.
Людольф продолжал, не обращая внимания на его слова.
— Несколько месяцев я вообще не буду с ней видеться, за исключением тех случаев, когда она будет приезжать домой. Тогда вы должны будете меня пригласить к себе. Я начну ухаживать за Франческой, не вызывая лишних пересудов.
— Это будет не так уж часто, — сказал Хендрик с явным удовлетворением. — Ученикам разрешается навещать свои семьи только на Рождество или в каких-либо крайних случаях.
Людольф презрительно щелкнул пальцами, всем своим видом показывая, что эти порядки для него ничего не значат.
— Я не собираюсь мешать обучению Франчески, зная, как оно для нее важно. Я хочу, чтобы она была счастлива. После обучения она станет моей женой.
— Я не дам согласия!
Людольф посмотрел на Хендрика с удивлением, как будто бы его укусил какой-то ничтожный комар.
— Почему же вы возражаете? Разве она обещана кому-нибудь другому?
— Нет.
— Она говорила, что хочет выйти замуж за кого-то еще?
— Нет, совсем наоборот.
— Тогда что же?
Хендрик сжал сжал руками подлокотники кресла.
— Она не хочет оставаться в Голландии после того, как станет членом Гильдии Святого Луки. Франческа собирается уехать в Италию.
— Я ее туда отвезу.
Хендрик упрямо покачал головой. Этот разговор был для него гораздо труднее, чем беседа с Питером ван Дорном, который не предъявлял эгоистичных требований. Хендрик был совершенно не готов к такому обороту дела. Чем скорее они покончат с этой ерундой, тем лучше. Ведь надо решить вопрос с долгами.
— Франческа настроена против замужества. Она хочет стать художником, и ничто не должно ее от этого отвлекать.
Людольф отошел от камина и стал смотреть в окно.
— Вы предпочитаете, чтобы она стала моей любовницей?
Хендрик с ревом вскочил с кресла и погрозил Людольфу кулаком.
— И вы смеете говорить это мне! Ее отцу!
Сложив руки на груди, Людольф оперся о подоконник.
— А с кем же еще прикажете обсуждать этот вопрос? Мои намерения честны, не так ли? Просто я хотел сказать, что получу ее любой ценой.
— Будьте прокляты! Я ухожу! — Хендрик направился к двери, но в этот момент Людольф вынул из кармана долговые расписки.
— Вы кое-что забыли, — сказал он, помахивая расписками.
Лицо Хендрика стало серым.
— Это совсем другой вопрос. С моими долгами мы разберемся сами.
— Ну, это не совсем так. Позвольте вам напомнить о данной мне клятве. Вы пообещали отдать мне все, что я потребую. Я выбрал Франческу.
Хендрик пришел в отчаяние.
— Неужели вы вообразили, что я включил в этот список собственную дочь?
— А почему бы и нет? Женщины являются собственностью мужчин. У вас есть законное право приказать дочери выйти замуж за выбранного вами жениха.
— Но я никогда так не относился к своим детям, потому что и сам больше всего ценю свободу. Когда Анна была беременна Франческой, мы решили, что будем воспитывать сыновей и дочерей, которых пошлет нам Господь, на принципах равенства. Сыновей у нас так и не было, кроме мертворожденного младенца, который отнял у Анны жизнь. Но наши девочки воспитывались независимыми, им всегда разрешалось иметь свое мнение!
