Клуб лжецов. Только обман поможет понять правду - Карр Мэри (читать книги онлайн бесплатно полностью .txt, .fb2) 📗
Отец отдал ему честь здоровой правой рукой и совершенно четко сказал: «Капитан Пирс». Капитан Пирс ответил: «Вольно, сержант Карр». Они вытирали слезы и обнимались, как два старых и хрупких привидения.
Пирс провел с отцом целый день и уехал только вечером. Они смотрели старые фотографии. Речь отца, когда он говорил о войне, была совершенно четкой. Однако разговоры его утомили, и он устал. Отец заснул, а полковник сидел рядом и ел пудинг.
Я поговорила с Пирсом по телефону.
– Ваш отец отказался стать офицером, – рассказывал он мне. – Он не хотел пить отдельно в офицерском клубе. Всех, кто был рангом выше сержанта, он называл «пуделями».
После нашего с ним разговора Пирс пил с матерью кофе почти до утра. Он рассказал ей несколько историй, которые мать не знала.
Отец был два раза ранен. Один раз немецкий солдат пропорол ему руку штыком. Я видела шрам на руке отца, но никогда не спрашивала, откуда он. Однажды отступавшие немцы взорвали мост, и отца завалило. Пирс решил, что отец погиб, и времени откапывать его не было. Но через несколько дней отец приехал на джипе, и на его лице была улыбка до ушей. Пирс считал, что причиной инсульта отца могло стать то старое ранение. Пирс уже пару раз давал показания о ранениях его солдат, что привело к тому, что армия США брала на себя расходы по лечению. Пирс считал, что можно будет попробовать этот способ и в случае с отцом.
В поисках старых армейских медицинских справок, доказывающих, что у отца было ранение в голову, я оказалась на чердаке нашего дома. Я несколько недель откладывала это мероприятие, чтобы дождаться дождя и чтобы не было так жарко. На самом деле я просто боялась туда подниматься.
В восточном Техасе с чердаками вообще лучше не связываться. В жарком и влажном климате на чердаках появляется черт знает что. На картоне появляется плесень, похожая на цветы на старинных обоях. Тараканы там размером с собаку. И есть большая вероятность того, что ты увидишь змей.
Помню, как змеи появились на чердаке дома Лиши. Однажды мы услышали, как на чердаке что-то падает, но потом не было звуков шагов или постукивания когтей, которые могли бы издавать мыши или еноты. Лиша взяла фонарик и поднялась на чердак, чтобы посмотреть, что там происходит, и вызвать людей, которые этим займутся. На чердаке не было помета мелких животных, но валялось что-то, напоминающее чулки. Когда Лиша подошла поближе и посветила фонариком, то поняла, что это змеиная кожа. Ее дом стоял неподалеку от болота, и в нем начали размножаться мокасиновые змеи.
Когда я достала из гаража лестницу, чтобы забраться на чердак, мне стало явно не по себе. Все утро по небу гуляли серые тучи. Когда наконец пошел дождь, небо разразилось за звуком разрываемого шелка. Капли застучали по листьям пальм. Жимолость затряслась под струями дождя. От бетонного крыльца поднимался пар. Я пробежала от гаража к дому и вся промокла.
Я забралась на чердак и потянула за электрический шнур, который в свое время протянул отец. Он прикрепил шнур к потолку строительным степлером. Я помогала ему и держала в руках лампочку, которая сейчас свисала с потолка и вся покрылась паутиной. Вокруг меня стояли лампы и мебель времен Эйзенхауэра.
Я принялась изучать все то, что хранилось на чердаке. В коробках были книги. В самом дальнем углу я заметила кожаный чемодан, и мое сердце екнуло. Чемодан был закрыт. Я воткнула в замок отвертку, ударила по ней моим маленьким детским молотком и замок открылся. Я вспомнила книжку со сказкой о Пандоре. На рисунках в той книжке была картинка, на которой изображена открывшая шкатулку Пандора. Из шкатулки вылетали демоны размером со стрекозу, а рот Пандоры округлился от удивления.
Потом я оттащила чемодан под лампу, чтобы мне было лучше видно. Я открыла крышку чемодана, и из него не вылетели демоны. В чемодане пахло мокрой бумагой. Сверху лежала пачка черно-белых фотографий, перетянутая бечевкой. Потом я нашла четыре коробочки для драгоценностей. Две коробочки были обтянуты черным вельветом, одна – ярко-синим сатином, а четвертая, малинового цвета, – шелковым поплином. В каждой из коробочек лежало обручальное кольцо.
– Вот и семейные драгоценности, – подумала я. Я взяла коробочки, положила их на поднос и решила спускаться вниз.
Но как только я встала, то с удивлением увидела такое, отчего выронила поднос, который упал мне на ноги. Пачки фотографий, коробочки с кольцами полетели в разные стороны, я сделала шаг назад и упала на коробку с елочными игрушками. Я слышала, как тяжесть моего тела давит шарики и лампочки на гирляндах. Пластиковая звезда порезала мне внутреннюю часть руки.
На дне чемодана лежала нога бабушки Мур. Нога была в толстом чулке. Там, где она должна была соприкасаться с бедром, чулок на ноге был завязан в узел. На ступне без пальцев все еще был надет ботинок. Я думаю, что даже вид гремучей змеи испугал бы меня меньше, чем эта нога из далекого прошлого.
Мама вошла на кухню, когда я стояла около открытого холодильника. Я пятерней выедала сердцевину половинки дыни, по подбородку тек сладкий сок. Мама спросила, что интересного я нашла на чердаке.
Вместо ответа я спросила ее об обручальных кольцах в коробочках, и атмосфера в комнате резко изменилась. Ее глаза стали похожи на испуганные глаза животных, которых держат в клетках.
– Это твои кольца? – спросила ее я. Она молчала.
– Не стоит сейчас меня этими кольцами укорять, Мэри, – ответила она. – Мне только этого сейчас не хватало.
Она пошла в спальню и легла в кровать. Из кухни я слышала, как она роется в своей жестяной банке с таблетками.
– Интересно, что она там ищет? – подумала я. – Наверное, какого-нибудь языческого бога под названием «валиум», «торазин» или «хальцион».
Я несколько десятилетий ломала голову над тем, какие именно демоны не давали матери спокойно жить. Что в ее прошлом сделало ее такой, какой она стала? Очень не многие прирожденные лжецы в конце концов начинают говорить правду, даже если считают, что это поможет им освободиться. Я несколько раз прилетала в Техас в надежде, что мать заговорит и расскажет мне о своем прошлом. Но она этого не делала. Даже отец до инсульта отказывался обсуждать эту тему. С выражением на лице, как у деревенского дурачка, он говорил:
– Черт, дорогая, вообще ничо не помню.
Лиша может подтвердить, что я долго упорствовала и не сдавалась. У нее тоже было много вопросов по поводу прошлого матери. В том мире, в котором жила мать, все люди, которые страдают по поводу прошлого, назывались нытиками и бездельниками-либералами.
– Подсознательное, Бог ты мой, какая херня, – говорила она. – Пережили и забыли. – После этого она снова принималась с остервенением драить губкой, обильно посыпая ее чистящим средством «Комет».
Несмотря ни на что, я все-таки узнала правду. Может быть, капля точила камень, а может быть, мне просто повезло.
После того как я нашла обручальные кольца, мать отказалась их комментировать. Она не собиралась обсуждать со мной свое прошлое.
– У меня нет сил заниматься отцом, когда ты с этим под руку лезешь, – заявила она и прижала руки к вискам, словно у нее разрывалась голова, и если она не будет ее держать, то та точно лопнет. – У меня голова раскалывается от боли.
По телефону я поговорила с моим бывшим психоаналитиком, который помог мне составить и записать в блокноте вопросы. Я прочитала ему все вопросы, чтобы он мог их проверить.
Чьи это обручальные кольца? Кто эти дети, о которых рассказывала бабушка Мур и фотографии которых она нам показывала? Почему ты сошла с ума после смерти бабушки? Зачем ты в ту ночь взяла в руки нож? Почему ты сказала доктору Бордо, что убила нас? Как тебя лечили в клинике?
Когда я приблизилась к матери со своим блокнотом, та заперлась в ванной. Я расхаживала взад-вперед по темноватому коридору, как львица в клетке, опасаясь того, что мать порежет себе вены лезвием для бритвы «Жилетт».
