Лед - Корнев Павел Николаевич (читать книги без регистрации полные .txt) 📗
— Проездом мы, идем к Снежным Пикам, — не стал отмалчиваться я. К тому же ополченец это уже прочитал в командировочном. Крепыш стоял у меня за спиной, и, готов поклясться, сейчас они с дьяконом переглянулись.
— Надолго к нам?
— Завтра утром дальше двинем. — Я прикинул, что, пока ногу Максу вылечим, уже стемнеет. Пройти успеем всего ничего, так уж лучше переночевать в человеческих условиях. Работа не волк…
— Остановитесь у Якова, — то ли спросил, то ли распорядился дьякон.
— Угу, — на всякий случай промычал я. Все равно никаких других приличных мест, где могли остановиться приезжие, не знаю.
— Проезжайте. — Перекрестив нас на прощание, дьякон развернулся и зашагал к комендатуре.
Мишка взмахнул вожжами и направил лошадей к внутренним воротам. Сани уже обогнули крест, когда возница скривился, будто зажевал половину лимона, и выругался:
— Приперся, волчий выкормыф. Ничего, недолго тебе осталось скалиться.
Я повернулся посмотреть, кого он имеет в виду, и хмыкнул. Действительно, очень точно сказано. Что-то волчье в хозяине саней, въехавших в ворота вслед за нами, несомненно, было. С другой стороны, сам бы я на это внимания не обратил. Сейчас молодой худощавый мужчина о чем-то перешучивался со вскочившим в сани ополченцем, но мне показалось, что при этом он внимательно наблюдает за нашими санями. Нелюбовь торгашей взаимна?
— Это кто? — спросил я Мишку, мимолетом обратив внимание на взмыленных лошадей, тащивших сани конкурента. Чего он так гнал-то?
— Кирилл Бояринов, жаба его задави, — сплюнув, объяснил Ряхин.
— Конкурент твой? — догадался Николай.
— Угу, — пробурчал возница и замолчал, на этот раз надолго.
— Костоправ далеко живет? — не выдержал Макс, когда сани миновали несколько улиц и вывернули на самую окраину села. Длинный проулок, в который мы заехали, метров через сто заканчивался высоким глухим забором.
— Приехали уже. Здесь подождите. — Мишка остановился в самом начале проулка около сруба с покрытой местами загнувшимся рубероидом крышей. Выскочив из саней, он распахнул калитку и исчез за высоким, выкрашенным зеленой краской забором. Изнутри послышался надсадный хриплый лай и железное лязганье цепи.
— Лед, а чего ты перед попом отчитывался? — Ветрицкий соскочил с саней и несколько раз присел, разминая затекшие ноги.
— Во-первых, не перед попом, а перед дьяконом. — Я тоже спрыгнул на снег и заглянул за забор. Никого, только мохнатый пес бесновался у конуры. — А во-вторых, с представителями местных властей надо сотрудничать.
— Попы здесь у власти? — развеселился Коля. — И почем опиум для народа?
— Коля, ты ночевать в тепле хочешь или в ближайшем сугробе? — разозлился я. Только воинствующего атеиста мне не хватало. Да если бы не мужской монастырь, Волчий лог давно разделил бы судьбу Туманного. А этот еще рожу кривит!
— В тепле, — чувствуя подвох, ответил Ветрицкий.
— Тогда базар фильтруй, — постучал я согнутым указательным пальцем по виску и замолчал. Лай стих, за забором послышались шаги. Распахнулась калитка, к нам в сопровождении Ряхина вышел невысокий толстоватый целитель. Мишка никак не мог приспособиться к степенному шагу свояка и то отставал, то забегал вперед.
— Кузьма Ефимович, вот он, — подскочил он к саням. А то так непонятно, кто больной! Мы с Колей вообще-то на своих ногах стоим, а не пластом валяемся.
— Вижу, — запахнул полы меховой безрукавки Кузьма Ефимович. — Что с ним?
Мишка, сбиваясь, начал что-то объяснять, но целитель, досадливо поморщившись, попросил его помолчать. Было видно, что особой симпатии к Ряхину он не испытывает.
— Да вот, ногой приложился, — невесело улыбнулся Макс.
— Рана открытая, закрытая?
— Закрытая.
— Какие-нибудь препараты принимал?
— Почку бархатника, — ответил я, поймав вопросительный взгляд Макса. — Часа два назад.
— Так, так, — пожевал губы Кузьма Ефимович, — три часа, шесть, плюс еще два… Если что-то серьезное, то результат будет не раньше, чем завтра к обеду. Если простой ушиб, то нога с утра будет как новенькая. Устраивает?
— А куда деваться? — развел я руками. — Что по деньгам?
— Пять рублей золотом сейчас, надо будет, завтра доплатите.
— Когда его забрать можно будет?
— А прямо завтра с утра и приходите. — Кузьма Ефимович взял у меня пятирублевку. — Сам зайдешь?
— Угу, доковыляю, — кивнул Макс.
— Может, мы вещи у вас свои оставим? — попросил я. — Не хотелось бы их до Якова тащить.
— Киньте на веранде, ничего с ними там не случится. — Целитель развернулся и зашагал к забору.
— Коля, помоги Максу дойти, я вещи покараулю.
Поковыляли. Мишка, даже не дожидаясь моей просьбы, начал выгружать наши пожитки прямо на снег.
— Задержался я с вами, а мне еще о лофадях позаботиться надо, — пояснил он, поймав мой взгляд.
— Да без вопросов. — Я вытащил из саней лыжи и осмотрел дно — кроме гильз, ничего нашего вроде не осталось. — Спасибо, что подвез.
— Ерунда. — Ряхин залез в сани и, заговорщицки понизив голос, наклонился ко мне. — Еще увидимся. У меня к тебе дело на сотню золотых намечается.
Едва сдержавшись, чтобы не покрутить пальцем у виска, я передал вернувшемуся Коле рюкзаки. В следующий заход оттащим лыжи, и надо будет двигать устраиваться на ночлег. Обернувшись, я с удивлением увидел, что Мишка и не думал разворачивать сани и выезжать обратно на улицу, а погнал лошадей в глухой конец проулка. Куда это он? Там же проезда нет. Или есть? Все оказалось намного проще — сани въехали в открытые ворота через три дома от жилища целителя и скрылись за покосившимся двухэтажным сараем, выходившим на дорогу глухими стенами без единого окна. Я только покачал головой: «Задержался я с вами»! Ну и жучара! Можно подумать, ему теперь на другой конец села пилить. Снова раздался собачий лай, и в калитку вылетел Ветрицкий.
— Длинней цепь сделать не могли?! — возмутился он, с опасением рассматривая штанину. — Давай остальное вместе утащим.
— Цепь, говоришь, длинная? — задумчиво протянул я и расхохотался, увидев, как вытянулось лицо у Ветрицкого. — Вместе, вместе потащим, только сделай заточку попроще.
— Ты сначала с этой милой собачкой поиграй в догонялки, потом сам лицо проще делать будешь, — отшутился Николай и начал собирать лыжи в охапку.
В этот момент с улицы в проулок свернула пьяная компания. Пять молодых парней полностью перегородили дорогу. Все были в хорошем подпитии, но на ногах держались достаточно твердо. Один, в длинной шубе из собачьих шкур, даже пытался на ходу разливать в пластиковые стаканчики самогон из полуторалитровой бутыли. У парня, который шел впереди остальных, левая кисть была замотана пропитанной кровью тряпкой, и за ним на снегу оставался след из багряно-красных капель. Никак тоже к целителю? Компания уже подошла к нам, когда из-за поворота вслед за ними вывернули два ополченца. Почетный караул?
— Сюда? — Парень махнул замотанной кистью в сторону дома целителя — на снег полетела струйка крови. Раненый не обратил на это никакого внимания. Оно и понятно — судя по самогонному запаху, анестезия у него что надо.
— Отсюда. — Я внимательно оглядел подошедшую компанию. Пьяненькие, но следов драки ни на ком не видно. С другой стороны, пять человек прибить кого-нибудь могут и без всяких для себя последствий. Но тогда бы ополченцы просто так за ними не тащились. Непонятно. — Коля, закинь сам вещи, я здесь постою.
Раненый бесстрашно распахнул калитку и прошел внутрь. Почти сразу же раздался лай и испуганный крик, цензурных слов в котором не было вовсе. Парень в собачьей шубе заглянул за забор и, захохотав, едва не выронил бутыль. Коля обогнул его и с охапкой лыж кое-как протиснулся в калитку.
— Алик, чего там? — пихнул в бок смеющегося парня его приятель. Этот явно в компании главный. И выглядит постарше, и одежда поприличней. Только вот глаза… Мутные они какие-то. Меня аж покорежило, когда они по мне зыркнули.
— Вася сегодня в ударе — с кобелем чуть не сцепился, — успокоившись, ответил Алик. — Игорь, тебе налить?
