Страсть - Кейт Лорен (книга жизни .TXT) 📗
Глава 20
Конец путешевствия
Небесные врата. Падение
Конечно, есть только одно место, где найти её.
Первое. Начало.
Даниэль полетел к первой жизни, готовый ждать так долго, сколько потребуется Люси, чтобы добраться сюда. Он хотел бы взять ее на руки, прошептать ей на ухо, Наконец. Я нашел тебя. Я никогда не отпущу тебя.
Он ступил из теней и застыл в ослепительной яркости.
Нет. Это не было его местом назначения.
Этот божественный воздух и переливчатое небо. Этот космический залив несокрушимого света. Его душа была сжата волнами белых облаков, задевающих темный Предвестник. Это было на расстоянии: безошибочный гул с тремя примечаниями, играющий мягко, бесконечно. Музыка Трона Эфирного Монарха играла просто, излучая свет.
Нет. Нет! Нет!
Он не должен был быть здесь. Он хотел встретить Люсинду в ее первом воплощении на Земле. Как он приземлился здесь, из всех мест?
Его крылья инстинктивно развернулись. Разворачивание было не таким как на земле, не огромный финальный роспуск, позволяющий ему перейти, а такое же банальное, как дыхание для смертных. Он знал, что он светится, но не так, как он иногда блистал под смертным лунным светом. Его слава была ничем, чтобы укрыться здесь, и ничем, чтобы проявить себя тоже. Она просто была.
Прошло столько времени с тех пор, как Даниэль был дома.
Это привлекало его. Это привлекало их всех — запах дома их детства — сосен или домашнего печенья, сладкий запах летнего дождя или приторный запах отцовской сигары — каждого смертного. Это держало могущественную власть. Это было то, чего Даниэль избегал эти последние шесть тысяч лет.
Он вернулся теперь уже и не по своей воле.
Этот херувим!
Бледный, тонкий ангел в его Предвестнике — он обманул Даниэля.
Перья на крыльях Даниэля встали дыбом. Было что-то не совсем правильное в том ангеле. Его знак Масштаба был слишком новым. Все еще выпуклый и красный внизу его шеи, как будто он был вырезан недавно…
Даниэль прилетел в какую-то ловушку. Он должен был уйти, не важно, каким образом.
Вышина. Он всегда был здесь, в вышине. Всегда скользил через самый чистый воздух. Он расправлял свои крылья и чувствовал, что белый туман слегка колеблется по ним. Он взлетал через жемчужные леса, подымающиеся над Садом Знаний, изгибающегося вокруг Рощи Жизни. Он пролетал над белыми как атлас озерами и яркими серебряными предгорьями Гор Селесты.
Он провел столько счастливых эпох здесь.
Нет.
Все это должно остаться в тайниках его души. Сейчас было не время для ностальгии.
Он замедлился и приблизился к Лугу Трона. Он был таким же, как он помнил его: плоская равнина блестящих бриллиантовых облаков, приводила к центру всего. Сам Трон, великолепно яркий, излучал теплоту чистого совершенства, настолько яркого, что, даже для ангела, было невозможно прямо смотреть на него. Нельзя было представить, что можно смотреть на Создателя, который сидел на Троне, одетый в белоснежные одежды, значит, общепринятое мнение всей сущности соответствовало Трону.
Взгляд Даниэля плыл по дуге рифлёных серебряных выступов, окружающих Трон. Каждый из них был помечен званием различных Архангелов. Это, должно быть, их штаб-квартира, место для поклонения, для участия, для вызова и доставки сообщений Трону.
Там был блестящий алтарь, который был его местом около верхнего правого угла Трона. Он был там столько, сколько существовал Трон.
Но сейчас там осталось только семь алтарей. После того, как было восемь.
Стойте…
Даниэль вздрогнул. Он знал, что пройдет через Небесные Врата, но он не думал, когда именно. Это не имело значения. Трон был разбалансирован, в течение того очень короткого периода: отрезка времени, прямо после того, как Люцифер заявил о своих планах дезертировать, но прежде, чем остальная часть их была призвана, чтобы выбрать сторону.
Он прибыл в тот миг, в момент после предательства Люцифера, но до Падения.
Приближался великий раскол, во время которого некоторые выберут сторону Небес, а некоторые свяжут себя с Адом, когда Люцифер, на их глазах, превратиться в Сатану, и Великий Рука Трона сметет легионы с поверхности неба и отправит их в падение.
Он приблизился к Лугу. Гармоничная нота становилась всё громче, как хоровое пение ангелов. Луг сиял из-за того, что на нем собралось столько ярких душ. Его прошлое я должно быть там; все были там. Вокруг было слишком ярко, и Даниэль не мог видеть ясно, но его память говорила ему, что Люциферу было разрешено провести суд с его перемещенного серебряного алтаря на дальнем конце Луга, в прямой оппозиции — хотя не так высоко — к Трону. Другие ангелы собрались перед Троном, в центре Луга.
Это было поименное голосование, последний момент единства перед тем, как Небо потеряло половину своих душ. В то же время Даниэль удивлялся, почему Трон позволил этому голосованию произойти. Разве тот, кто обладал властью над всем, думал, что обращение Люцифера к ангелам закончится только чистым унижением? Как Трон мог так ошибаться?
Габби все еще говорила о поименном голосовании с потрясающей ясностью. Даниэль помнил немногое из этого — кроме мягкого прикосновения единственного крыла, обращающегося к нему в солидарности. Прикосновение, которое сказало ему: Ты не одинок.
Сможет ли он рассмотреть то крыло теперь?
Возможно, был способ подойти к перекличке по-другому, так, чтобы проклятие, которое наложили на них позже, не ударило так сильно. С дрожью, которая прошла по его телу, Даниэль понял, что мог превратить эту ловушку в возможность.
Конечно! Кто-то мог переделать проклятие так, чтобы был выход для Люсинды. Все время, когда он мчался за ней, Даниэль предполагал, что, должно быть, сама Люсинда могла переделать проклятие. Что где-нибудь в ее беспечном полете назад во времени, она могла открыть лазейку. Но возможно… возможно все время это был Даниэль.
Он был здесь и сейчас. Он мог сделать это. В некотором смысле он, должно быть, уже сделал это. Да, он преследовал его последствия в течение тысячелетий, через которые он путешествовал, чтобы оказаться здесь. То, что он сделал здесь и сейчас, в самом начале, будет отражаться в каждой из его жизней. Наконец, происходящее начало приобретать смысл.
Он был здесь, чтобы смягчить проклятие, позволить Люсинде жить и путешествовать в ее прошлом — это, должно быть, началось здесь. И это должно было начаться вместе с Даниэлем.
Он опустился на равнину облаков, окантовываясь вдоль светящейся границы. Там были сотни ангелов, тысячи, наполняющие всё блестящим беспокойством. Свет был изумительным, когда он проскользнул в толпу. Никто не заметил его Анахронизм; напряжение и страх ангелов были слишком яркими.
— Время пришло, Люцифер, — его Голос говорил от Трона. Этот голос подарил Даниэлю бессмертие, и всё, что пришло с ним. — Это на самом деле твоё желание?
— Не только мое, но и поддерживающих меня ангелов, — сказал Люцифер. — Добрая воля заслужена всеми, не только смертными мужчинами и женщинами, которых мы наблюдаем сверху. — Люцифер обратился теперь к ангелам, светясь более ярко, чем утренняя звезда. — Линия проведена на облаках Луга. Теперь вы все свободны в выборе.
Первый небесный писец стоял у основания Трона в сиянии света и начал называть имена. Это началось с занимающего самое низкое место ангела, семь тысяч восемьсот двенадцатого сына Небес.
— Гелиель, — назвал писец, — последний из двадцати восьми ангелов, которые управляют лунными домами.
Вот так это и началось.
Писец держал текущее число в переливчатом небе, как Чабриел, ангел второго часа ночи, выбрал Люцифера, а Тиль, ангел северного ветра, выбрал Небеса, наряду с Падиелем, одним из опекунов родов, и Гадалом, ангелом, связанным с волшебными обрядами для больных. Некоторые из ангелов говорили долгие обращения, некоторые из них едва сказали слово; Даниэль следил за числом. Он был в поисках своего прежнего я, и кроме того, он уже знал, как это закончилось.
