Слуга чародея - Романова Галина Львовна (читать полную версию книги .txt) 📗
— В чем проблема? — буркнул, недовольный тем, что принцесса стоит у меня за спиной и наглым образом рассматривает. — Здесь полно кустов, мне и в голову не придет смотреть, в какую сторону вы направитесь! Только не отсутствуйте слишком долго, а то начну беспокоиться…
— Но… я не привыкла…
— Так привыкайте! Или терпите!
— Не кричи на меня. — Ее голос опять наполнился слезами. — Я очень устала… И потом…
— Понял. — Ладони закрыли лицо. — Простите, ваше высочество. Мне не хотелось вас обидеть. Просто я тоже устал.
Она нерешительно потопталась у меня за спиной:
— Не подглядывай, хорошо?
— Угу, — присев на корточки у воды, стал всматриваться в ее темную глубину. Раньше у меня иногда получалось… Получится ли теперь? Коснулся ладонью воды — осторожно, стараясь не потревожить поверхность, и сосредоточился.
…Через несколько минут мои пальцы сомкнулись на голове послушно подплывшей рыбины.
Когда некоторое, довольно продолжительное время спустя принцесса соизволила выбраться из кустов, я, уже чистый, сидел возле костерка и потрошил добычу.
— Все в порядке? — не поворачивая головы, поинтересовался у спутницы.
— Да, а…
— Тогда спуститесь к реке, умойтесь. Через полчаса будем ужинать. Вы рыбу любите?
— Вообще-то да. У нас в горах водится розовая форель. Она такая… мм… с хрустящей корочкой… А это что ты делаешь?
— Потрошу рыбу.
— Ты хочешь сказать, — леди Имирес присела на корточки, — что вот этои есть рыба? Что это вот — розовая форель? И что она водится у вас, на равнинах? Так не бывает!
Я несколько раз глубоко вздохнул и сосчитал до десяти, свободной рукой массируя затекшую и онемевшую шею.
— Ваше высочество, просто примите как данность, что вещи изначально не такие, какими кажутся. До того как попасть на ваш стол и обзавестись хрустящей корочкой, ваша розовая форель выглядела примерно так же! Вы уже забыли, что я умею готовить?.. Хлеба, правда, нет, но я запеку в золе корни рогоза, а также сварю отвар шиповника. Извините, что без сахара, но зато у Ивара нашлось немного соли!
Я снова принялся за работу под пристальным взглядом принцессы.
— И вся рыба выглядит… вот так? — помолчав, поинтересовалась леди.
— Угу. Это — карп. Он немного костлявый, но зато вкусный. Сейчас запеку его в глине… Вы бы сходили умылись?
— В речке? — трагическим шепотом удивилась леди Имирес. — Но она же…
— Знаю-знаю, мокрая! А еще — холодная и без лепестков роз… Ваше высочество, моя родная деревня стояла на берегу реки. — Я бросил на нее взгляд исподлобья. — Так вот, за все время, которое мне довелось там жить, мы в этой реке купались, мылись, стирали белье, купали лошадей, а в засуху поливали огороды. И хоть бы кто лишний раз чихнул! Идите умойтесь и приведите себя в порядок! На вас смотреть жутко!
Ничто так не пугает настоящую женщину, как мысль о том, что она, сразив наповал тысячу мужчин, окажется непривлекательной для тысяча первого. Не знаю, может где-то и есть дамы, которые не падают в обморок оттого, что у них сломался ноготь, но леди Имирес к таким явно не относилась. Она вскрикнула и кинулась к воде, едва не сбив меня с ног.
Вернулась принцесса, когда рыба уже была готова, и я кинжалом сбивал с нее глиняную корку. На углях рядом стоял самодельный глиняный же горшок — не буду вдаваться в подробности, как я его создал, скажу лишь, что воспользовался магией и «отделался» онемевшей шеей. В горшке закипал отвар шиповника.
Голод — не тетка, это надо бы усвоить всем людям, даже принцессам. Мы в молчании сметелили всю рыбу, едва не подравшись из-за последних кусочков, после чего по-братски разделили отвар шиповника.
— Ну? — поинтересовалась леди Имирес несколько минут спустя. — Поговорим?
Я поперхнулся последними каплями отвара. И чего это женщины так обожают разговоры? Неужели без них нельзя прожить?
— Вы о чем?
— Ты обещал мне рассказать, из-за чего тебя должны сжечь на костре! — безжалостно напомнила она.
Подавленный вздох с шумом вырвался наружу. Сколько лет мне пришлось хранить это в себе? Слишком много…
— Я родился в деревне… Довольно большой деревне недалеко от границы с Медианской империей, — начал я, не отрывая глаз от пляшущих языков пламени. — Через нашу деревню часто шли торговые обозы в Медиану и обратно, так что на чужаков мы насмотрелись достаточно. Но этого человека как-то сразу заметили.
Мне даже не пришлось напрягаться. Воспоминания стали четкими и зримыми…
— А что это вы делаете?
Сидевший на бревне мужчина поднял голову и посмотрел на остановившегося над ним подростка.
— Читаю книгу…
Я был сыном деревенского старосты. Моему отцу кланялись, мы с сестрами всегда ходили в чистой одежде, у нас были работники, и даже граф, которому наша семья платила дань, относился к отцу с толикой уважения. Но этот человек… Он был нездешним. Он был чужим приветом из другого мира…
Его звали Мраком, и он оказался магом. Так получилось, что маг выбрал меня в ученики. То есть это я сам определил свою судьбу, ибо из десятка мальчишек оказался единственным, кто смог к нему подойти и заговорить. Мне было неполных четырнадцать лет, и это мой просыпающийся Дар впервые дал о себе знать.
Обычно из деревень не выходят маги. В лучшем случае — деревенские же знахари, которые только и могут, что толковать приметы, лечить скотину, отыскивать потерянные предметы, предсказывать молодоженам судьбу и гадать о будущем урожае. И староста сперва с прохладцей отнесся к тому, что его надежа-сынок повадился бегать к чужаку, который поселился на окраине в ветхой избушке, самостоятельно починив ее. Но своего знахаря в деревне не было — ходили в соседнее село к бабке-ворожее. А тут собственный маг под боком… В общем, мне позволили. Мрак — он же Мио Мирон Зачинщик Пятый — и стал моим учителем. Он долго звал меня малышом — я поздно начал расти и в четырнадцать лет смахивал на десятилетнего. Правда, к девятнадцати годам догнал большинство своих сверстников, но ласково-насмешливое «малыш» так за мной и осталось. А потом началась война с медианами. Осенью, как и положено, выдали замуж мою сестру, старшую из трех, а весной медиане перешли границу. Мне тогда шел двадцатый год.
Глухой ночью учитель постучал в окно нашей избы и вывел меня за околицу. Наутро медиане должны были пройти здесь, убивая все живое на своем пути, и он, предчувствуя кровь и смерть, рискнул спасти самое ценное, что у него было, — своего последнего ученика. Ученика, которому самое меньшее еще года три нужно было постигать науку магии.
— Постарайся стать магом, малыш!
Сам Мио Мирон остался защищать приютившую его деревню и погиб, ибо у медиан тоже имелись свои маги. А я — остался жить. И стал, наверное, единственным выжившим жителем этой деревни.
Больше года потом пришлось скитаться по стране, раздираемой войной. Богару Справедливому удалось то, что оказалось не под силу остальным королям, — он сумел остановить медиан и заставить их вернуться назад, в свои степи. Все заплатили страшную цену за эту войну — ибо та и другая стороны использовала магию, а когда магии слишком много, рвется ткань мироздания, и в эти щели норовят проникнуть сущности из Нижнего мира. Проще говоря, к нам вторглись демоны. И было их столько, что в какой-то миг даже медиане поняли, что натворили, ужаснулись и кинулись спасать положение.
Я был среди тех, кто встал у демонов на пути. Вот тут и началось самое главное.
Демон не может существовать в нашем мире — все-таки, эта порода слишком отличается от нас. Каждый из них стремится обзавестись телом-носителем. Лучше всего — человеком, ибо люди дольше живут после того, как их телом овладевает демон. В городе Ташире демон избрал своим носителем дочь градоправителя.
У девушки оказался скрытый Дар — слишком слабый для того, чтобы какой-нибудь из магов взял такую посредственность в ученицы, но достаточно сильный для того, чтобы она начала сопротивляться внедрившемуся в нее существу.
