Как убить своего мужа и другие полезные советы по домоводству - Летт Кэти (лучшие книги TXT) 📗

Внутренняя тряска, так долго обходившая меня стороной, овладевает всем телом. Пока не остается ничего, кроме ощущения полнейшей невесомости.

— К счастью, ты из тех женщин, кто обходится без долгих предварительных ласк.

В голосе Рори угадывается игривый подвох.

Я приоткрываю один затуманенный глаз, все еще во власти горячих толчков, не в состоянии даже вздохнуть.

— Шутка. Ладно-ладно, пока не время для шуток, но, знаешь, котенок… это что-то! — Он прячет улыбку.

А затем поднимает меня с пола, точно викинг добычу, переваливает через плечо и несет — голую, в одних сапогах — в нашу спальню. Комната сверкает чистотой и буквально завалена цветами. Он опускает меня на простыни — благоухающие лимоном, хрустящие, как снег, и — ах, держите меня кто может! — выглаженные.

— Это что-то! — повторяю я.

И мы вновь сплетаемся, заводя друг друга. Ну что сказать? Я не просто опять нашла свой оргазм. Черт, я нашла их аж два. Я ждала так долго и хотела так много, что извержение Кракатау по сравнению с этим показалось бы пустячным. Секс в браке? Что ж, это как когда ты напрочь забыла, что дворники в машине поставлены на медленный режим, а они вдруг — ВВУУШ!

Я лежу в своем идеальном, точно с открытки, доме, на безукоризненно ослепительной кровати, со своим Новым и Усовершенствованным Мужем, наслаждаясь кисло-сладким ароматом наших тел и потягиваясь, как довольная кошка, — кошка, присутствие которой мне не надо больше терпеть.

— Так я могу вернуться домой? Ты хотела, чтобы я изменился. Кое с чем я еще не согласен, но сделаю все, что ты скажешь, — обещает Рори. Он вновь приступает к любовным ласкам, но вдруг останавливается. — Нет, постой. Сначала помою посуду.

Тише, мое бьющееся сердце! [50] Пока он на кухне, звонит телефон. Включается автоответчик. Я слышу отчаянные крики Бьянки. Рори не отвечает, и мое удовлетворение становится еще глубже. Замечаю, что он повесил над бельевой корзиной баскетбольное кольцо, и смеюсь. (Вот чему надо обязательно научить нашего сына: возьми на себя половину работы по дому — и настроение твоей жены никогда не узнает ни о сэре Исааке Ньютоне, ни о его абсурдных теориях всемирного тяготения.) Спустя десять минут Рори возвращается и обнимает меня. Беспорядок моей жизни прибран, прошлое вычищено.

— Да. Ты можешь вернуться домой.

Умиротворение смягчает его лицо, и я добавляю:

— Но я уезжаю.

— Что? — он резко приподнимается на локте. — Почему?

— Ну, во-первых, звонили из Совета управляющих: они предлагают мне бывшую должность Скрипа, однако официально назначение вступит в силу не раньше чем после пасхальных каникул. Поэтому, пока суд да дело, я решила взять небольшой отпуск. Мне нужно срочно посидеть-поболтать-о-том-о-сем-со-своими-подругами, пока ты присматриваешь за детьми. Я уже все подсчитала. Ты задолжал мне минимум три с половиной года, убитые на фразу «Вы зубы почистили?». По меньшей мере пять лет уборки за ними после завтраков, обедов и ужинов, шесть месяцев очередей на аттракционах, годы под проливным дождем на спортивных праздниках и десятилетие в местном бассейне, где я умирала от скуки, наблюдая за тем, как они не побеждают в бесконечных конкурсах «прыжков на одной ноге по мелководью вдоль бортика без посторонней помощи».

— Да. Все так, — покорно кивает Рори. — Но когда ты вернешься… Мы ведь будем опять вместе, правда?

— Может быть, — осторожно говорю я. — Посмотрим на твое поведение.

Он принимает это как сигнал к действию и ласкает меня во всех местах, где мне хочется, чтобы меня ласкали. Заглядывая в глаза, говорит, что любит меня. И я отвечаю ему взглядом, оживая и умирая в каждом поцелуе. Прижимаясь к его мускулистому телу, я пытаюсь сказать, что тоже люблю его, но сердце колотится так, что вот-вот выскочит из груди.

Избито и слащаво, говорите? Черт, да какая, на фиг, разница?

Глава 3

Как убить своего мужа и другие полезные советы по домоводству

Англичане считают, что оптимизм — это глазная болезнь. А я? Я — законченная оптимистка. Втайне надеюсь, что будильник разбудит Джульетту и она успеет остановить Ромео прежде, чем тот осушит свой бокал с ядом. Что Дездемона велит Отелло прекратить свою дурацкую паранойю и записаться в группу управления гневом. Что Гамлет сходит к психотерапевту, избавится от своих депрессий и женится наконец на Офелии. Словом, я питала огромную надежду, что наша дружба с Ханной и Джаз все-таки возродится.

Друзья определяют нашу жизнь намного больше, чем партнеры или семья. Мужья и любовники приходят и уходят, дети улетают из родного гнезда, так что каркас жизни женщины — это ее подруги, во всей их пререкающейся, поддразнивающей, фыркающей красе.

Именно эта философия, а также предложение Ханны внести залог и яхта, которую она арендовала для путешествия по Карибам, убедили Джаз задвинуть подальше свою фрейдистскую икоту по поводу совращения сына. Ханна позвонила с острова Кайкос, когда мы сидели в баре возле Олд-Бейли, отмечая свободу Джаз.

— Так что, да-ра-гуши? Составите мне компанию, прошвырнемся по океану?

— Ну, если честно, я жутко занята: надо срочно побрить ноги. Шучу, дурочка. Конечно, составим. Ты нас не разыгрываешь?

— Даже гори она огнем, я бы на нее не помочилась, — пробурчала Джаз, когда я передала ей приглашение Ханны, но я-то знала, что мысленно она уже покупает крем для загара.

Джош, уставший от назойливой прессы и пытающийся примириться с потерей своего безразличного папаши, решил попутешествовать автостопом с приятелями постарше. Мол, доучиться можно и потом, в колледже. Так что дома Джаз ничто не удерживало.

Вот почему спустя две недели после освобождения Джаз я касаюсь губами соломинки первого из бесчисленных коктейлей. Солнечные блики играют на палубе белоснежной яхты. По сравнению с такой жизнью даже свинья в клевере выглядела бы несчастной.

Из каюты выбирается Ханна. От природы плосковатая, сейчас, в футболке и белых расклешенных брюках, она кажется явно округлившейся.

— Я пополнела? — спрашивает она.

— Что ты, солнышко, — отвечаю я, тут же нашептывая на ухо Джаз: «Пополнела? Не то слово! Военные самолеты и те могут принять ее за авианосец и приземлиться на пузо».

Но изменилось не только это. Ханна не накрашена, кожа коричневая как скрипка, да и эпиляция ей явно не помешала бы.

— Я беременна, — объявляет она.

Будь паруса подняты, наш общий вздох домчал бы нас до Сент-Китс. Но яхта стоит на якоре, в порту, рядом с другими лодками, носами уткнувшимися в причал.

— О боже! — Джаз тяжело опускается на палубу. — Только не говори, что ты носишь моего внука!

— Нет! Мне жаль, что так вышло с Джошем. Это продолжалось всего неделю. Должно быть, я тогда просто расклеилась. Но больше — ни за что! У меня срок уже скоро три месяца. И это в сорок четыре года! Поразительно, правда?

— Думаешь, это разумно — заводить ребенка в твоем-то возрасте? Ты ж его где-нибудь положишь и тут же забудешь где, — ехидно комментирует Джаз, все еще не простившая обиду.

Мы отдаем швартовы и выходим в море, густо усыпанное блестками солнца. Джаз упоенно мстит Ханне, услаждая ее всевозможными историями о неудачных родах, которые только может припомнить.

— Что такое? Наши глазки на мокром месте? Небось уже начинаем жалеть о той бурной ночке с молоденьким юнгой?

Ханна откидывается в шезлонге и прерывает Джаз, объясняя, что купила сперму, а затем отдала свою яйцеклетку на искусственное оплодотворение.

— И не надо делать такие круглые глаза. Сами-то наверняка и похлеще расклады видели: две мамы плюс один спермодонор или мать-одиночка плюс кухонная спринцовка.

— По крайней мере, свой график под график ребенка тебе подстраивать не придется: всю ночь без сна, а днем как сомнамбула, — смеюсь я, но, сказать по правде, у меня никак не получается представить Ханну в окружении пластмассовых солдатиков на кровати из красного дерева под прозрачным балдахином.