Дьявол на коне - Холт Виктория (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
Я вернулась в галантерейную лавку, решив купить кружева, которые там приметила. Когда я вышла на улицу и прошла мимо patisserie, мужчины там уже не было.
Выйдя из города, я двинулась в замок кратчайшим путем. Дойдя до пригорка, обернулась и посмотрела назад. На некотором расстоянии вслед за мной шел тот самый мужчина.
Я вернулась в замок, продолжая думать о нем.
Иветту нетрудно было навести на разговор об Урсуле. Найдя няню в саду за рукоделием, я присоединилась к ней.
- Надо торопиться жить, - сказала Иветта. - Долго это не продлится.
- Вы имели в виду мир?
Она кивнула.
- Интересно, что происходит в Париже? Должно быть, там очень жарко. Странно, как зной способен накалять страсти. Народ высыпает на улицу. Все собираются возле Пале-Рояль. Звучат речи, проклятия и угрозы.
- Возможно, правительство найдет решение. Насколько мне известно, граф ходит на заседания.
Иветта покачала головой.
- Ненависть слишком сильна… к ней добавилась зависть. Теперь уже мало что можно сделать. Если толпа взбунтуется, я не захочу поменяться местами с аристократом, попавшим к ней в руки.
Я поежилась, вспоминая графа - надменного, величественного, кажется, всемогущего в своих владениях. На улицах Парижа он должен быть другим.
- Это расплата, - сказала Иветта. - Граф Фонтэн-Делиб был полновластным правителем. Его слово было законом. Пришло время скинуть его.
- Почему Урсула вышла за него замуж? - спросила я.
- Бедное дитя, у нее не было выбора.
- Мне показалось, родители Бруссо обожали ее.
- Так-то оно так, но они хотели для нее наилучшей партии. Никого знатнее нельзя было и желать… не считая королевского семейства. Родители желали Урсуле славы и почета. Они полагали, что счастье придет. Девочка получала великолепный замок, блестящее имя, мужа, известного и в Париже, и в провинции. А то, что он был воплощением дьявола, казалось незначительным.
- Неужели он так уж плох? - чуть ли не с мольбой произнесла я, надеясь услышать хоть что-нибудь хорошее.
- Когда они поженились, граф был еще юн… на год или два старше ее… но уже грешник. Такие мужчины созревают к четырнадцати годам. Похоже, вы сомневаетесь, но, смею вас заверить, уже тогда у него были похождения. Он женился в восемнадцать. К этому времени у него уже была любовница, которой он похвалялся. Вы знаете ее.
- Да. Габриэлла Легран.
- И она родила ему сына. Вам известно, как Этьен попал в замок. Можете ли вы представить что-либо более жестокое, чем привести сына другой женщины, чтобы он своим присутствием попрекал собственную жену, потому что та не способна больше рожать детей?
- Согласна, это бессердечно.
- Да уж, бессердечно. У него сердца нет. Он всегда считал, что нет ничего более важного, чем выполнять его желания.
- Но, по-моему, с такими родителями, с Ну-Ну, с вами Урсула вполне могла отказаться выходить за него замуж.
- Вы же знаете его.
Иветта искоса взглянула на меня, и я подумала, интересно, какие слухи относительно меня и графа дошли до нее. Несомненно, она что-то слышала, ибо в этом крылась причина ее горячности. Иветта предостерегала меня.
- В нем есть определенное очарование. Дьявольские чары. Огромному количеству женщин он кажется неотразимым. Связаться с ним - это все равно что ступить на зыбучие пески. Выглядят они заманчиво, словно приглашая прогуляться, но после первого же шага начинаешь погружаться, и, если не хватит ума и силы немедленно выбраться, ты погиб.
- Вы действительно считаете, что некоторые люди насквозь порочны?
- Я считаю, что кое-кто наслаждается властью над окружающими. Этим людям кажется, что они возвышаются над всеми. Важны только их нужды, их желания. Они должны быть удовлетворены независимо от того, кто может при этом пострадать.
- Граф ведь заботился о вас после того, как вы покинули замок, - напомнила я. - Он обеспечил вас домом, позволил нанять Жозе и зажить безбедно.
- Сначала я думала, что он поступил хорошо. Потом начала думать, что у него, возможно, была какая-то скрытая причина.
- Какая?
- Возможно, он хотел убрать меня с дороги.
- Зачем?
- Может быть, у него были планы относительно Урсулы…
- Не хотите ли вы сказать…
- Дорогая мадемуазель, я удивляюсь, что столь здравомыслящая молодая женщина, как вы, позволяет так обманывать себя. Но такое случалось и с другими. Бедная моя крошка Урсула! Очень хорошо помню тот вечер, когда за ней послали. Она спустилась в гостиную и была представлена графу. Брачный контракт был уже составлен. О, это должен был быть такой достойный союз! Род Бруссо древний, но за столетия растерял свое богатство. Род графа свое сохранил. Таким образом, Бруссо приобретали зятя, равного по знатности и значительно превосходящего состоянием и влиянием! Они нуждались в деньгах и по договору получали значительно больше, чем отдавали в качестве приданого. Брак был очень выгодным - ему радовались обе стороны.
- А Урсула?
- Граф очаровал ее… как и многих других. Потом она пришла ко мне… она всегда приходила ко мне. К Ну-Ну она шла, как ребенок, который ушибся и хочет, чтобы его поцеловали и приласкали. Ко мне Урсула несла свои проблемы. Тогда она была очень рада. «Иветта, - сказала она. - Я никогда не видела никого лучше. Ну конечно же. Таких людей больше нет». Она ходила словно во сне. Она была совсем невинна. Совершенно не знала мир. Жизнь была для нее романтической мечтой.
- А когда вы увидели его?
- Я его тогда еще не знала. Я подумала, что он действительно обладает тем изяществом и очарованием, которые привлекли Урсулу. Позднее я узнала о жизни, которую он вел. А тогда мы решили - и Ну-Ну, и я, - что он почти достоин Урсулы. Как скоро нам пришлось разочароваться!
- Как скоро?
- Медовый месяц они отправились проводить в деревенский домик графа. Он находится в Вийер-Брабант, это милый дом, маленький для замка, но расположенный в очаровательной местности… очень милый… идеальное место для медового месяца… если, конечно, муж тоже идеальный. Графу было далеко до этого.
- Откуда вам это известно?
- Достаточно было только взглянуть на нее. Мы… Ну-Ну и я… отправились в Сильвэн, чтобы все приготовить к возвращению молодых. Ну-Ну впервые разлучилась с Урсулой. Она походила на наседку, потерявшую цыплят. Постоянно причитала, не могла ни на чем сосредоточиться. Сидела и глядела на смотровую башню, где дозорный следил, не возвращаются ли хозяева. И вот они вернулись… Бросив один взгляд на лицо Урсулы, мы все поняли. Она была поражена. Бедное дитя, ее не учили жизни… особенно жизни с таким человеком. Она была напугана и потрясена. Испугана им… напугана всем. За две недели она совершенно переменилась.
- Граф тоже был молод, - попробовала я защитить его.
- Молодой по годам, зрелый по опыту. Должно быть, он нашел ее совершенно не похожей на распутных женщин, которых знал. По-моему, когда они вернулись, Урсула была уже беременна, скоро это стало очевидно. Это тоже явилось для нее огромным испытанием. Она ужасалась мысли, что ей придется рожать. В те дни мы сблизились, как никогда. Урсула всецело обратилась ко мне. «Есть вещи, о которых я не могу говорить с Ну-Ну», - говорила она и рассказывала, как разочаровала графа, как ей хочется быть одной, что брак оказался совершенно не тем, чем она его себе представляла. Когда она ждала ребенка, мы частенько сиживали вдвоем, и Урсула рассказывала мне о своих мучениях. А ее ожидало еще одно - роды. «Это должен быть мальчик, Иветта, - говорила она. - Если ребенок окажется мальчиком, мне больше не придется переносить все это. Если же девочкой…» Она ежилась и, дрожа, прижималась ко мне. Я начала ненавидеть графа.
- В конце концов, - сказала я, - именно для этого и заключаются браки. Вероятно, вся беда в том, что Урсула была к этому не готова.
- Вы ищете для него оправдания. Бедная Урсула! Как ей нездоровилось перед тем, как она родила Маргариту. Ну-Ну жила в постоянном ужасе, что она не вынесет всего этого. Но у нас были самые лучшие врачи, самая лучшая акушерка, и вот наконец настал день родов. Я никогда не забуду лицо Урсулы, когда ей сказали, что у нее девочка. Она очень долго болела, и врачи сказали, что, если она захочет завести еще одного ребенка, это может стоить ей жизни. «Она не должна больше предпринимать таких попыток», - сказали они. Урсула была так счастлива, словно ее возвели на трон. Мы с Ну-Ну плакали от облегчения. Точно нам вернули нашу любимую.
