Иллюзия «Я», или Игры, в которые играет с нами мозг - Худ Брюс (читать книгу онлайн бесплатно без TXT) 📗

Еще одна удивительная грань такого типа поведения – сексуальные ролевые игры, где люди изображают личность, очень сильно отличающуюся от характерной для их повседневной жизни. Мы часто слышим о промышленных магнатах или политиках, предающихся сексуальным фантазиям повиновения, когда они платят за то, чтобы над ними доминировали и их унижали. В 2010 году три адвоката с Лонг-Айленда сколотили команду с нью-йоркской доминатриссой, чтобы провернуть кредитную аферу на 50 миллионов долларов. Их жертвами стали многие богатые и заинтересованные клиенты, посещавшие частный лабиринт доминатриссы в Манхэттене. Платить за связывание, наказание, садизм и мазохизм оказалось весьма популярно в коридорах власти. Почему?

Заставить людей говорить о своем сексуальном поведении трудно по совершенно понятным причинам. Кэтрин Моррис, психолог из США, опросила 460 гетеросексуальных мужчин, которые регулярно занимались сексом с садомазохистскими элементами. Большинство интервьюируемых были специалистами высокого класса, включая изрядное число представителей руководства корпораций и даже нескольких глав корпораций. Среди интервьюируемых были также психиатры, адвокаты, инженеры, ученые и другие профессионалы, ежедневно проводящие много времени в интеллектуальных занятиях, требующих высокого напряжения [534].

Моррис вычислила закономерность в том, что эмоции, проявляющиеся во время частных сеансов садомазохизма, были такими, каких эти люди не могли пережить в своей повседневной публичной жизни. Как будто в их жизнях отсутствовало нечто, что было необходимо для ее полноты. Эти мужчины ощущали потребность вернуть недостающие переживания в свою частную жизнь в форме части сексуального ритуала. Моррис описывает, как много корпоративных руководителей высокого уровня чувствуют себя лишенными чего-то и ищут баланса между своей публичной и частной жизнью.

В такого рода ролевых играх они ищут не только сексуального удовлетворения. Садомазохизм позволяет человеку утратить свою идентичность и принять на себя иную роль, дает возможность побыть кем-то другим [535].

Действительно, нам всем будто позволено стать другой личностью в спальне. Существует даже клише стеснительного и нерешительного невидимки, который превращается в сексуального демона за закрытой дверью. Конечно, от всех нас ожидается, что мы будем контролировать свои сексуальные влечения на публике – этому нас учат с самого раннего возраста. Тех, кто неспособен этого делать, воспринимают как извращенцев или психически больных. В некоторых обществах существует очень строгий кодекс поведения, часто опирающийся на религию, но те или иные правила поведения на публике есть во всех обществах. И члены общества должны соблюдать их. Однако это требует от нас подавления мыслей и желаний, которые не уходят прочь – они должны быть со временем выпущены. Так, больные синдромом Туретта неспособны подавить публичное сквернословие: чем больше они стараются остановить себя, тем сильнее становится побуждение.

Здесь мы снова возвращаемся к эффекту истощения эго. Представляется иллюзией идея о том, что мы обладаем самоконтролем, позволяющим решать, поддаемся ли мы своим позывам или нет. Ведь воздержание может вести к скрытой фрустрации, толкающей к тому, чтобы сделать те самые вещи, которых мы стараемся избежать. Вот почему власть имущие иногда переживают такое впечатляющее падение.

Новые технологии предоставляют нам выход. Есть место, где мы вольны разыграть все свои фантазии и побуждения без посторонних глаз – это Интернет. В следующей главе мы обсудим, как Всемирная паутина меняет характер наших взаимодействий и пересказа историй. И теперь она начинает играть значительную роль в иллюзии Я, которую мы создаем. Ведь если наше Я есть отражение тех, кто нас окружает, то на этой иллюзии Я неизбежно скажутся нормы новой медиасреды: она меняет, вскрывает и определяет тех, с кем мы вступаем в контакт.

Глава 8

Пойманные паутиной, или Наш мозг и интернет

Все началось с кричавшего человека в толпе. Почему он кричит? Кто-то сказал «бомба»? В секунду возникла массовая давка. Это была памятная церемония, посвященная Второй мировой войне, в Амстердаме в мае 2010 года. Одна из свидетельниц рассказывала: «Сразу после минуты молчания послышался очень громкий вскрик недалеко от того места, где я стояла. Мгновенно огромное количество людей начали двигаться прочь от того места, откуда слышался крик. Я испугалась, когда эта масса людей пришла в паническое движение» [536].

Это пример возникновения массовой паники – распространенного феномена, встречающегося у стадных животных. Она возникает, когда что-то провоцирует внезапное движение нескольких особей, вызывающее реакцию стаи во всей его массе. Это стадное чувство, коллективный разум. Если кто-то в толпе начинает бежать, мы инстинктивно следуем за ним. Ведь мы склонны автоматически копировать других, подражать им. В этом есть смысл. Подобно сурикатам мы можем получать выгоду от осведомленности других особей об опасности. Поскольку мы инстинктивно реагируем на действия других людей, порой движение одного индивидуума может быстро распространиться и привести к эскалации сложной групповой активности. Проблемы возникают, когда очень много народу собирается на ограниченном пространстве, и уровень самой угрозы меньше, чем опасность от движущейся толпы. Более 60 человек пострадали в амстердамской давке, но им еще повезло. Ежегодно сотни людей гибнут в ситуациях, когда толпа собирается в ограниченном пространстве и возникает паника.

Собираться в группы – в нашей природе. Многие из нас ищут сборищ, стремятся быть членами коллектива, чтобы удовлетворить свою потребность быть причастным. Обычно мы объединяемся с единомышленниками, разделяющими наши интересы (именно поэтому большинство давок возникает во время религиозных фестивалей или спортивных событий). Это происходит потому, что в коллективе мы утверждаем свое Я. А кто-то, наоборот, чувствует, что его индивидуальное Я теряется в толпе, когда он становится единым целым с людьми вокруг. Независимо от того, чувствуем мы себя потерянными и обретенными, наше Я, так или иначе, находится под влиянием групп, к которым мы принадлежим. Когда мы присоединяемся к другим, наше Я отражается в толпе.

Такие отношения между индивидуумом и скоплением людей представляют интерес для ученых. Они пытаются понять природу групп с точки зрения принципов их формирования, функционирования, изменения и влияния на индивидуума. Особенно показательными примерами для изучения являются массовые беспорядки, которые периодически возникают в цивилизованных обществах. В 2011 году убийство чернокожего мужчины полицейским взорвало лондонскую толпу, проложившую себе разрушительный путь через столицу. Хотя убийство произошло в Лондоне, аналогичные беспорядки всколыхнули и другие города Англии. Комментаторы быстро нашли причины: классовая принадлежность, образование, этнические группы, плохое воспитание, безработица, скука и тому подобное. Однако когда стали смотреть досье арестованных в ходе лондонских беспорядков, очень скоро выяснилось, что там присутствовал не один единый тип мятежников, а представители разных социальных слоев, возрастов и возможностей. Много, конечно, было недовольной молодежи из социально неустроенной среды, но был и аспирант-юрист из Оксфорда, учитель начальной школы, шеф-повар ресторана органического питания, дети пастора и другие законопослушные граждане. Таким образом, единые группы погромщиков формировались из очень разных индивидуумов.

Чтобы вызвать бунт, не обязательно требуется превышение полномочий правоохранительными органами. Другой бунт в 2011 году в Ванкувере возник как реакция на результат финального хоккейного матча Кубка Стэнли, в котором «Canucks» проиграли «Boston Bruins», что стало искрой для вспышки беспорядков и погромов. Канадцы очень серьезно относятся к своему хоккею!