Русская идея от Николая I до Путина. Книга IV-2000-2016 - Янов Александр Львович (первая книга TXT, FB2) 📗

По мере прогресса цивилизованности значительное число норм стало восприниматься как нечто естественное-и именно здесь и перешло в «статус» ценностей. Однако во все века человеческой истории можно найти страшные примеры того, как цивилизованность улетучивалась, а считавшиеся устоявшимися «ценности» (например, гуманизм) заменялись новыми (такими как идея чистоты нации). При этом параллельно на протяжении всей истории кристаллизировалось и понятие интересов-личных, корпоративных (в широком смысле слова) и государственных. Сегодня многие проблемы возникают от того, что мы не умеем различать ценности и нормы, интересы и, например, амбиции. Когда Александр Львович утверждает, что Вторая мировая война, в отличие от Первой, была войной за ценности, а не интересы, я лишаюсь дара речи. Во-первых, мне казалось и кажется: конфликт 1914 года был вызван столкновением не интересов (обретение новых территорий уже в то время было для крупнейших держав контрпродуктивным), а амбиций, не более того. Во-вторых, хочется понять, а входит ли в круг «ценностей» забота о БеЬепзгашп и приверженность расовой чистоте — ведь именно данные «озабоченности» запустили маховик великой бойни в Европе, которую мой уважаемый оппонент называет «войной ценностей»? По ходу чтения текста профессора Янова возникает и масса иных вопросов, но не в них суть.

На мой взгляд, важнейшей проблемой современного мира является как раз ренессанс «ценностного» дискурса, который девальвирует понятие ценности, изобретая «ценности» традиционные и либеральные, европейские и общечеловеческие, и много какие еще. В результате, да простят меня многие мои коллеги, — масса дискурсов вырождаются в демагогию.

Я полагаю, что ценности — это такие убеждения, представления и стереотипы, к которым каждый человек приходит индивидуально. Исходя из этого можно утверждать, что единственной универсальной социальной ценностью является свобода-ведь без нее человек не может ни определить остальные свои ценности, ни следовать им. Ответом общества на свободу человека являются нормы-установления, ограничивающие ее так, чтобы проявления свободы одних людей не наносили вреда другим. Чтобы нормы соблюдались, они должны в значительной мере соответствовать человеческим интересам, которые проистекают из потребностей — а их совокупность описана и ранжирована в знаменитой «пирамиде Маслоу». Собственно, всё.

В этой «системе координат» современные общества в первую очередь характеризуются подчинением «ценностей» нормам-что я считаю огромным и неоспоримым благом. Сегодня нельзя отправить в газовые камеры тысячи евреев только на основе ценностей «чистоты германской нации». Нельзя также расстрелять сотни крестьян во имя ценностей «революционной целесообразности». Ценности не сплачивают обществ — они их скорее разделяют. Все мы знаем о том, что британский либерализм и французская теория естественного права в XVIII веке подготовили почву для современной Европы, средоточия цивилизованности. Но всего лишь несколько дней назад Великобритания проголосовала за «развод» с Францией. Что будет гарантировать соблюдение прав европейцев по обе стороны Ла-Манша в ближайшие десятилетия? Не ценности, а нормы.

Россия — цивилизованная европейская страна, какие бы девиации в поведении ее правительства и ее народа ни отмечали наши либералы. В России, наверное, много не современно мыслящих людей (можно вспомнить, к примеру, законы в отношении сексуальных меньшинств) — но не стоит преуменьшать нашу толерантность (в конце концов, пятьдесят человек в гей-клубе недавно расстреляли не в Перми, а в Орландо). Россияне-представители той же европейской цивилизации, что французы, поляки, канадцы или австралийцы; проблема с нами не в «ценностях», а в нормах: мы не умеем ни устанавливать их, не следовать им. На протяжении более чем двухсот лет каждый високосный год американские граждане направляются на избирательные участки и выбирают президента по одним и тем же правилам: в России за всего четверть века ее относительно короткой истории ни разу парламентские выборы не проводились по тому же регламенту, что и предыдущие. При чем тут ценности?

Какое отношение к ценностям имеет поведение вызывающих у меня никак не меньший восторг, чем у Александра Львовича, украинских патриотов? Если вы живете в стране, которая за четверть века откатилась втрое по уровню жизни по сравнению со своими европейскими соседями; когда при этом с любого своего бизнеса вы платите «дань» президенту-бандиту, а каждое новое правительство становится коррумпированнее прежнего, стоит ли говорить о «европейских ценностях», или же людям достаточно осознать свои самые банальные интересы, заключающиеся в жизни в правовом обществе, сформированном в Европе именно в борьбе против длившейся десятилетиями «ценностной» нацистско-коммунистической вакханалии? А уж если украинцы встают на оборону своей земли столь же героически, как они вставали и в годы Великой Отечественной войны, — то это естественное проявление стремления к защите самого себя и своих близких, которое встречалось в истории и тогда, когда даже слово «ценности» никому не было известно (замечу, что немного странно слышать, будто те же братья-украинцы с одинаковым энтузиазмом воюют якобы «за ценности» сначала на западном фронте, а сейчас на восточном).

Когда «главный международник Совета Федерации РФ Константин Косачев» восклицает, читая Декларацию Совета Европы [хорошо было бы уточнить, какую именно]: «одного не понимаю, причем здесь ценности?», я готов с ним солидаризоваться — и не только потому, что считаю Константина Иосифовича чрезвычайно достойным и европейски мыслящим человеком, но и потому, что все подобные декларации, за исключением никого не интересующих преамбул, содержат четкие обязывающие правовые нормы, с которыми должны согласовываться законы стран — членов Совета Европы. У европейцев и американцев, как принято считать, одни ценности, однако в Европе вот уже несколько десятков лет (и даже в России как члене Совета Европы) нет смертной казни, а в Соединенных Штатах-есть. И я готов вместе с Константином Иосифовичем спросить: Александр Львович, ну при чем тут ценности?

Современный мир цивилизован не благодаря ценностям, а благодаря нормам и интересам. Интересы связывают людей, а нормы позволяют им не переходить тех граней, которые должны были бы охранять-но не охраняют-ценности. Проблема современного мира во многом заключена в том, что ценности в нем стали излишними, но связанная с ними риторика сохраняет свою жизнеспособность и становится разрушительной. Достаточно задуматься о том, что ни одно массовое попрание прав личности — начиная от террористического акта или этнических чисток до ограничения гражданских свобод — никогда не обосновывается следованием норме, но всегда привязывается к ценностям: религиозным, моральным, «традиционным». Нормы могут адаптироваться, чтобы не противоречить некоторым другим; интересы могут сопрягаться для достижения наилучшего результата — однако в вопросах ценностей не может быть компромисса. И что в этой истории пугает меня больше всего — это то, что такое мнение в практически равной мере разделяют и атеистически настроенные либералы, и религиозные фанатики. Как бы я ни хотел увидеть «ценности», которые сближают людей и которые способствуют построению еще более цивилизованного и, следовательно, еще менее конфликтного общества, я их не вижу.

Подведу итог. Известный всем мудрец сказал в свое время: Еп(ла поп зип! шиШрйсапйа ргае1ег песеззйаЩш — «Не следует множить сущности без необходимости». Ценности — как раз такая сущность, которая раз за разом и изобретается «сверх всякой необходимости». Когда они заложены в отдельных людях, помогая им делать свой нравственный выбор, они играют важную роль для формирования и развития личности. Однако как только они начинают претендовать на универсальность, они практически неизбежно обретают форму доктрин или идеологий, увлекающих людей на совершение «благих дел», по совокупности ведущих их прямиком в ад. И если обсуждение ценностей было значимо во времена споров Хинеса де Сепульведы с Бартоломео де лас Касасом, так эти эпохи давно прошли — и любое совершенное общество вполне можно построить не на риторике ценностей, а на диалоге интересов, ведущем к формированию норм.