Женщина Габриэля - Шоун Робин (первая книга .txt) 📗

Она представила, как связывает Габриэля.

Женщина в красной спальне связывала мужчину, с которым была. Оседлав его бедра, она ездила на нём так, как мужчина ездит на лошади.

В самозабвенности женщины была свобода, в зависимости мужчины — почти детская доверчивость.

В жизни Виктории не было ни свободы, ни доверия.

А у Габриэля?

Он говорил, что нет такого сексуального акта, в котором бы он не участвовал. Приходилось ли ему связывать женщину для её удовольствия?

Позволял ли связать себя?

В её воображение тут же промелькнуло видение оков.

Тихонько закрыв второй ящик, Виктория открыла третий и последний.

Плеть из витого шелка. Рядом — кожаный ремень.

В стены и потолок комнаты были вмонтированы медные крюки.

Что угодно… Всё, что угодно.

Виктория закрыла последний ящик.

Охранник с каштановыми волосами был прав — тут не было ничего, что помогло бы ей доставить удовольствие Габриэлю.

Виктория выпрямилась и увидела маленькую коробочку между белой баночкой с кремом и серебряной упаковкой презервативов.

По лицу пробежала улыбка. В коробочке лежали мятные конфеты. «Особо сильные мятные» — значилось на металлической коробочке следом за надписью «Altoids».

Виктория подняла прямоугольную коробочку и импульсивно повернула так, чтобы охранник мог её разглядеть.

— Кто-то забыл пастилки.

— Никто их не забывал. — Лицо охранника оставалось безучастным, а изумрудно-зеленые глаза — спокойными. — Они для гостей.

Улыбка Виктории увяла.

Освежающие дыхание пастилки.

— Очень великодушно со стороны Габриэля, — уныло сказала она, опуская руку, чтобы положить коробочку обратно на столик.

— Возьмите её. — Виктория удивлено посмотрела на стража. Его лицо не выражало эмоций.

— Что, простите?

— Возьмите упаковку «Altoids». Эта перечная мята сильнее других марок. Съешьте пастилку и возьмите у мистера Габриэля в рот. Ему понравится.

Виктория удивилась, что разлившийся по телу жар не расплавил конфеты.

Охранник отступил, толкнул спиной дверь, ясно намекая, что пора уходить.

Виктория всем сердцем была согласна с этим.

Взяв «Altoids» в руку, она повернулась и бросила беглый взгляд в полупрозрачное стекло, которое гостям казалось простым зеркалом.

Темноволосая женщина в отражении была изящной, а не одетой в лохмотья. Стройной, но не тощей. Её лицо было пунцовым, как винно-красная бархатная окантовка платья.

Она видела профиль охранника с золотисто-каштановыми волосами. Его черный сюртук контрастировал с её золотисто-коричневым нарядом. А потом они исчезли — страж с золотисто-каштановыми волосами в черном сюртуке и темноволосая женщина в золотисто-коричневом наряде. На их месте стоял один темноволосый мужчина.

Глаза Виктории расширились. Она снова видела только стоящего боком мужчину с золотисто-коричневыми волосами в черном сюртуке позади темноволосой женщины в золотисто-коричневом платье.

Охранник и Виктория.

Она моргнула.

— Пора идти, — сказал Джулиен.

Виктории не терпелось покинуть элегантную спальню.

В дверях она с колотящимся сердцем бросила взгляд через плечо на посеребренное с одной стороны стекло.

Просто зеркало, а не прозрачное окно.

— Я видел, что вы рассматривали содержимое нижнего ящика.

Виктория отрывисто кивнула и вышла из комнаты.

Изумрудно-зеленые глаза встретились с её глазами.

— Прежде вы не бывали в подобных домах.

Не было никакого смысла отрицать очевидное.

— Да, — призналась Виктория. — К такому я не привыкла.

— В борделях вместо шелковых плеток и ремней используются хлысты и девятихвостки.

Виктории незачем было спрашивать у Джулиена, откуда у него такие познания: они отпечатались в изумрудно-зеленых глазах.

— Дом Габриэля — не бордель, — сказала Виктория.

— Да, мадам, — мрачные воспоминания наполнили глаза Джулиена. — В доме Габриэля безопасней, чем в борделе. И для проститутки, и для клиента.

Виктория приостановилась. Габриэль может и считает свой дом греховным местом, но…

— Тебе нравится дом мистера Габриэля, — удивленно сказала она.

— Да, — открыто согласился охранник с каштановыми волосами.

Виктория тепло улыбнулась.

— Мне тоже, мистер Джулс. Наверно, нам пора найти месье Гастона?

Им не пришлось искать Гастона. Он ожидал их у подножия лестницы.

У него был взгляд человека с улицы, которым он прежде являлся.

«Я потеряю работу», — говорил Джулиен.

Гастон открыл рот …

— Это целиком моя вина, месье Гастон. Я хотела посетить одну из гостевых комнат чтобы… — Виктория глубоко вздохнула, но это не помогло, — …посмотреть, не найдется ли что-то, что помогло бы мне доставить удовольствие месье Габриэлю.

Рот Гастона громко захлопнулся. Он быстро приходил в себя от шока.

— Надеюсь, мадмуазель не… удивили… найденные предметы.

— Au contraire, сэр. — Виктория показала коробочку мятных пастилок. — Мистер Джулс весьма любезно порекомендовал мне попробовать вот это.

На щеках Гастона появился румянец — слабый отголосок малиновой окраски щек Виктории.

— Merci, мадмуазель. Мы не будем упоминать месье Габриэлю об этом происшествии, чтобы не испортить неожиданный подарок.

Виктория и каштанововолосый охранник немного расслабились.

Виктория улыбнулась.

— Спасибо, мистер Гастон.

— Вы не должны утомляться, мадмуазель. Проводи даму назад в комнаты месье Габриэля, Джулс.

Комнаты.

В кабинете Габриэля была дверь в коридор с полупрозрачными зеркалами.

Виктория открыла было рот, чтобы рассказать Гастону и Джулсу о мужчине, которого она увидела в зеркале.

И закрыла.

А что она видела на самом деле? Только мимолетное видение… с черными волосами.

Её волосы при определенном освещении казались черными.

Мираж в зеркале мог появиться от простой игры света.

— Спасибо, мистер Гастон, вы совершенно правы. — Виктории ночью понадобятся все силы. — Я не должна переутомляться.

Гастон шел впереди Виктории вверх по приватной лестнице в покои Габриэля. Джулс шел позади Виктории. Она шла между двух сильных мужчин.

Тогда почему же она не чувствовала себя в безопасности?

Наверху лестницы Гастон достал блестящий медный ключ и открыл дверь.

Виктория ступила внутрь, погрузившись ногами в плисовый темно-бордовый ковер.

Кабинет Габриэля был пуст.

Глупо было надеяться, что Габриэль уже вернулся.

Гастон прошел по ковру к столу с черной мраморной столешницей и поднял серебряный поднос с полупустыми тарелками.

— Мадмуазель должна лучше питаться. Может, вам не нравится еда?

Виктория застыла. Конечно, он не стал бы высмеивать её худобу.

— Еда превосходна. Прошу вас, передайте мои комплименты повару. Я поем с Габриэлем, когда он вернется.

Гастон остановился в дверях, ловко балансируя подносом в одной руке.

— Мадмуазель.

Виктория взяла себя в руки.

— Да?

Гастон не смотрел ей в лицо.

— «Altoids» лучше всего медленно рассасывать во рту, одновременно пробуя мужской bite. Для этого удобнее всего держать пастилку за щекой, а не на языке.

Дверь мягко закрылась.

Виктория прижала руки к щекам. Коробочка и руки быстро согрелись, но не остудили лицо.

— Мадмуазель.

На мгновенье Виктории показалось, что это Гастон окликнул её из-за двери.

Но это был не он.

Сердце стучало о ребра. Виктория повернулась.

Черноволосый мужчина стоял в нескольких дюймах от неё. В изящных руках он держал синий шелковый шарф.

— Здравствуйте, мадмуазель Чайлдерс. — Её лица коснулось теплое дыхание. — Рад снова видеть вас.