За ценой не постоим - Кошкин Иван Всеволодович (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
— Пошел!
Танк взревел, развернулся вправо и кабаном проломился через забор. Осокин провел машину через двор, жуя гусеницами головешки, перевалился через березовый ствол. Петров до боли вцепился в рукоятку поворота башни, еще немного… Страшный удар встряхнул машину, и двигатель заглох, внизу полыхнуло искрами, словно от огромной бенгальской свечи, машина заполнилась вонючим дымом. Старший лейтенант с каким-то отстраненным спокойствием приказал:
— Протасов, снять пулемет, оставить машину.
Он не смотрел, выполнил ли наводчик приказ, приникнув к прицелу, Петров крутил рукоятку вертикальной наводки.
— Сейчас… Сейчас я тебя, сука…
Второй удар на мгновение ослепил его. Когда зрение вернулось, командир увидел бессильно откатившееся назад, до предела, мертвое орудие. Здесь больше делать было нечего, и старший лейтенант сполз вниз, на боеукладку. Дым ел глаза, в полумгле, освещаемой шипящим пламенем, прямо перед ним возникло бледное лицо Осокина.
— Сашка ранен!
Радист бессильно обвис на сиденье, уткнувшись лбом в броню, за его спиной горел порох из распоротого снаряда.
— Через люк давай, я тебе его подам, — заорал старший лейтенант.
Осокин секунду смотрел на командира безумными глазами, затем, словно придя в себя, кивнул и бросился к переднему люку. Легко откинув крышку, он вынырнул наружу. Петров сдернул с борта огнетушитель и направил его на огонь. Ему удалось сбить, но не погасить пламя, выиграв минуту, может, две, прежде чем начнут рваться снаряды. Схватив безжизненное тело радиста под руки, старший лейтенант, надсаживаясь, подтащил его к люку и, приподняв, толкнул вперед. Петров почувствовал, что снаружи Сашку кто-то тащит. Нагнувшись, командир ухватил москвича за ноги и с хрипом вытолкнул наружу, затем выбросился сам. Он свалился прямо на радиста, тот слабо застонал.
— Товарищ командир. — Осокин дернул его за рукав слева, — уходить надо, сейчас снаряды рванут!
Петров кивнул, они подхватили Безуглого под руки, и тут же перед ними взбила снег пулеметная очередь. Оба рухнули на землю, а пулемет продолжал бить, прижимая их, не давая поднять головы. «Это конец, — обреченно подумал старший лейтенант. — Сейчас снаряды рванут — и все».
— Вася, — крикнул командир. — Вася, давай сейчас, поднимай его и побежим, так и так погибать! На «три»!
Осокин судорожно кивнул. Петров напрягся, готовясь подхватить Сашку с земли и бежать, пока в спину не ударит раскаленный свинец.
— Раз, два… — начал он.
Длинная очередь «дегтярева» оборвала отсчет, командир увидел, как впереди пули секут каменную кладку вокруг амбразуры, и немецкий пулемет вдруг захлебнулся на мгновение.
— Васька, пошли! — надсаживаясь, заорал Петров.
Они подхватили радиста, рывком проскочили десять метров до поваленного забора и рухнули за доски.
— Женька… Прикрыл… — прохрипел водитель. — Молодец!
Петров слабо кивнул. Полминуты они лежали на снегу, потом к ним подполз Серов.
— Товарищ старший лейтенант…
Комвзвода устало махнул рукой:
— Видишь, не получилось, лейтенант. Откуда он нас — черт его поймет.
— Там вторая пушка была, — хлюпнул носом пехотинец. — Она раньше не стреляла, мы ее и не видели. Хорошо очень спрятана была.
Вторая пушка, ну, конечно… Они не стали стрелять по легкому танку, выжидая достойной цели, чтобы бить в упор, наверняка.
— Стрелял мой танкист? — спросил Петров.
— Да, — кивнул пехотинец, — вон из-за стены. А мы не успели выйти — вас сразу подбили.
— Понятно. — Петров приподнялся. — Помогите моему водителю перевязать раненого и пошлите за санитарами.
Пригибаясь, Петров подбежал к полуразвалившейся стенке избы. Протасов лежал на куче обломков, выставив ствол пулемета на обгоревшую раму.
— Женька, — позвал командир, — слезай оттуда, не ровен час, дадут сюда еще раз. Слезай.
Протасов не шелохнулся, и Петров вдруг почувствовал — здесь что-то не так. Он рванулся, уже не заботясь, заметят ли его немцы, и сдернул наводчика вниз. Протасов сполз, словно тряпичная кукла, пулемет с пустым диском скатился на пол. Пуля попала Женьке прямо в лоб, в валик танкошлема, он умер мгновенно, на старшего лейтенанта смотрели широко открытые, удивленные глаза, в которых не осталось ни капли жизни… Услышав странный, дерганый то ли рык, то ли лай, Серов подполз к стене и успел увидеть, как командир танкистов вытирает лицо.
— Что смотришь, лейтенант? — хрипло спросил танкист.
— Ничего, — помотал головой Серов, — там ваш водитель передал — танк больше не горит.
Старший лейтенант осторожно закрыл глаза Протасову.
— А с раненым нашим что?
— Ему в бедро попало, — ответил лейтенант. — Но, кажется, не в кость. Крови много потерял, мы перевязали. Я послал одного бойца за санитарами, должен привести.
— А вообще, кто у вас командует? — спросил Петров. — Где ротный командир?
— А я и есть ротный, — снова хлюпнул носом Серов, — временно исполняющий. А там — моя рота, пятнадцать активных штыков.
— Так, — старший лейтенант потер подбородок. — Тебя как зовут? Меня — Иваном.
— Сергей, — протянул руку временно исполняющий.
— Серега, пушки нужно подавить — иначе они нам тут еще коробок пожгут.
Лейтенант посмотрел на Петрова так, словно перед ним был умалишенный.
— Как «подавить»-то? — спросил Серов. — Нас пятнадцать человек, с вами — семнадцать. Всей артиллерии — гранаты.
— Пойдем, — сказал комвзвода.
Он подхватил пулемет, осторожно приподнял тело наводчика и достал у того из-за пазухи запасной диск. Два командира перебежали двор и выскочили на нашу, отбитую улицу, где в канаве лежали бойцы роты и два танкиста.
— Вася, танк не горит? — спросил Петров у водителя.
Осокин помотал головой.
— Порох выгорел, наверное, а дальше не пошло, — решил старший лейтенант. — Вася, надо его завести.
Водитель удивленно посмотрел на командира.
— Надо. Завести и пройти вперед, сколько можно. Проедешь десять метров — выпрыгивай все равно, больше не нужно. — Петров обвел взглядом пехотинцев: — Разделимся на две группы, шесть человек с тобой, — он кивнул Серову, — берут пушку в избе. Остальные — дот в доме.
— Нас же перестреляют всех, — неверяще сказал кто-то из бойцов.
— Если быстро — не перестреляют, — ответил старший лейтенант, — первые десять метров пройдем за танком. Вася, сможешь?
Осокин с ужасом глядел на командира, который посылал его на верную гибель. Как только заработает двигатель, немцы откроют огонь, танк не пройдет и десяти метров.
— Если хочешь, я сам сяду, — сказал комвзвода.
Водитель посмотрел в глаза командиру и понял — да, сядет. Во взгляде Петрова горело то безумие, что поднимает людей навстречу смерти и заставляет поднимать других. В Осокине такого безумия не было, впервые он по-настоящему понял, что через несколько минут его жизнь оборвется. В горящем танке от людей, бывает, не остается и пепла. Водителю захотелось закричать, убежать куда-нибудь, ведь не станет же Иван стрелять в спину! Он посмотрел по сторонам и вдруг с пронзительной ясностью вспомнил первый осенний вечер, лесную поляну с застывшими громадами танков и слова человека, что через несколько часов сгорел без следа. «Наша совесть чиста». У Осокина не было ничего своего в этой жизни — ни дома, ни жены, ни детей, только совесть. Водитель медленно кивнул.
— Я пойду.
— Тогда решено. — Петров заменил диск в пулемете. — Пошли.
Старший лейтенант понимал, что все это — сплошное сумасшествие, но другого выхода не видел. Атаковать нужно сейчас, еще десять минут, и он сам не решится подняться. Мотострелки переглянулись, им тоже не хотелось бежать за бешеным танкистом на пулеметы, но Серов быстро отобрал себе шесть бойцов, распределил гранаты, и всем стало ясно — атаки не избежать. Пригибаясь, рота пересекла двор и залегла за досками. Петров кивнул Осокину, и водитель, сглотнув, пополз к своей машине, стараясь, чтобы между ним и домом был корпус «тридцатьчетверки». В этот момент ветер переменился, теперь он дул от немцев, нагоняя густой дым от горящего легкого танка. Под прикрытием вонючей черной завесы Осокин подполз к нижнему люку. Водитель сам открыл его, собираясь уходить из машины низом, но тогда они втроем вывалились через передний. Мехвод осторожно забрался в танк и осмотрелся. Внутри стояла тяжелая вонь горелого пороха, но огня не было. Осокин уселся на свое место и положил руки на рычаги, пытаясь унять дрожь. Он несколько раз глубоко вздохнул и потянулся к ручке системы воздушного пуска…
