Отступник - Янг Робин (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗

Бесс поймала ее взгляд.

— Моя мать говорила и кое-что еще. Мужчины похожи на времена года. Ты просто должна научиться понимать, когда происходит их смена, и одеваться соответственно.

Элизабет согласно кивнула, но втайне подумала, что у Роберта есть всего один сезон. Холодное молчание зимы.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

В мертвом свете ущербной луны фигуры людей, словно привидения, скользили в высокой траве. Тени раскидистых дубов падали на поле, и их переплетенные черные ветки казались обсыпанными изморосью на фоне неба. Единственными звуками, нарушавшими тишину, помимо шелеста ветра в листве, было далекое блеянье овец на пастбищах и резкий крик совы. Люди двигались сноровисто и бесшумно, прикрывая накидками блеск кольчуг и клинков.

Достигнув вершины невысокого холма, они легли на землю, вжимаясь в траву. Хотя воздух был теплым и пьянящим, ночная земля оставалась прохладной, и от нее ощутимо тянуло сыростью. Перед ними раскинулись поля ржи, ощетинившиеся стерней. Вдали виднелось около тридцати крытых соломой домишек, сгрудившихся вокруг небольшой каменной церквушки вместе с амбарами и загонами для скота. В лунном свете глаза мужчин поблескивали, когда они рассматривали городок, в окнах которого лишь кое-где мерцали огоньки. В воздухе ощущался легкий привкус дыма, но он исходил не от домов, а от лежащих мужчин. Впрочем, одежда их, покрытая, словно ржавчиной, пятнами засохшей крови, изрядно попахивала и другими ароматами, которые нельзя было назвать приятными.

Лежа на животе в самой середине и приминая телом пожухлую траву, Уильям Уоллес обозревал залитую лунным светом местность. Сосчитав дома и амбары, он перевел взгляд на черноту луга, сбегавшего к реке Иден, которая, змеясь, текла на юго-запад. Задумчиво прищурившись, он вглядывался в ее скрытые туманом берега. Вдруг позади него послышались чьи-то мягкие крадущиеся шаги.

— Сэр, — раздался приглушенный шепот, и рядом с ним на землю опустилась коренастая фигура Грея. В призрачном свете покрытая шрамами и бритая наголо голова лесного командира походила на валун, насаженный на короткую и мощную шею. — Комин готов выступить.

— Он же даже не осмотрел город.

— Не думаю, что он собирается это сделать, разве что когда поскачет по его улицам.

Уоллес едва слышно выругался. Он окинул взглядом шеренгу мужчин. Здесь были и знакомые личности вроде Гилберта де ля Хэя и Саймона Фрейзера, и новички — Александр и Кристофер Сетоны. Двоюродные братья долгие годы оставались сподвижниками Брюса, но после того, как граф Каррик стал предателем и переметнулся на сторону англичан, они пришли к Уоллесу вскоре после битвы при Рослине. Несмотря на то что Кристофер родился в Йоркшире, молодой человек дрался с англичанами столь же яростно, как и любой шотландец. Острый взор Уоллеса остановился на ястребином профиле Нейла Кэмпбелла, лежащего рядом с Сетонами, и он негромко свистнул. Когда рыцарь из Аргилла обернулся, Уоллес поднял сжатый кулак. Нейл кивнул, показывая, что понял и остается за старшего.

Уоллес отполз назад и встал на ноги только тогда, когда уверился, что склон холма скроет его от чужих глаз, после чего зашагал к небольшой рощице, откуда он сам и его люди выдвинулись некоторое время назад. Его огромная фигура возвышалась над Греем, который уверенно шагал рядом с предводителем. Широкий меч, заброшенный на спину и прикрытый накидкой, легонько позвякивал в ножнах. Уоллес выругался вновь, заметив огонек, мерцающий в зарослях.

— Что задумал этот шлюхин сын? — прошипел сквозь зубы Грей. — Зажечь маяк? Клянусь распятием, мы же менее чем в двенадцати милях от Карлайла! Или он хочет, чтобы нас атаковал весь тамошний гарнизон?

Продравшись сквозь кусты, Уоллес вошел в круг света, отбрасываемого факелом. Здесь, среди деревьев, рассредоточились люди. Одни точили оружие и подгоняли снаряжение, снятое с мертвых англичан под Рослином, другие пустили по кругу мех с вином. Отряд был намного меньше того, с которым Уоллес пришел в эти холмы и долины шесть лет назад. Тогда его люди еще не смыли с себя кровь тяжелой битвы под Стирлингом, но тем не менее эти полторы тысячи пехотинцев, возглавляемые сотней конных дворян под командой Джона Комина, нанесли англичанам ощутимый урон во время продвижения на юг.

Атаковав английские гарнизоны в Дамфрисе и Галлоуэе, обескровленные призывом солдат в армию Эдуарда, они десять дней назад перешли границу. Обойдя по широкой дуге Карлайл, они принялись жечь деревни и фермерские хозяйства по всему Камберленду, почти не встречая сопротивления.

Примерно три сотни пехотинцев, притаившихся сейчас под сенью деревьев, находились под командой Уоллеса, но большая часть воинов была родом из Галлоуэя. Многие до сих пор носили на туниках изображение белого льва, хотя их капитан Дунгал Макдуалл уже сменил герб Баллиола на знаки отличия нового сюзерена. Капитан стоял в окружении своих людей, скрестив руки на груди, и на его жестком лице не было даже тени улыбки. Рядом с ним Джон Комин потягивал из меха вино и смеялся чему-то, что рассказывал ему родственник, граф Бучан. Темный Комин был личностью яркой. Его и без того крупную фигуру делал еще массивнее пластинчатый панцирь, надетый под кольчугу. С ними были Эдмунд Комин из Килбрида, глава третьей ветви клана, Дэвид Грэхем, Джон Ментейт и коренастый и седовласый граф Стратэрн, женатый на сестре Темного Комина.

Чуть поодаль их оруженосцы укорачивали стремена и подтягивали подпруги. Когда Уоллес приблизился к ним вплотную, Джон Комин перебросил мех с вином одному из своих рыцарей и пошел к своему коню.

— Сэр Джон.

Макдуалл быстро оглянулся, когда перед ними выросла гигантская фигура Уоллеса, и рука его потянулась к мечу.

А вот Комин обернулся не спеша.

— Сэр Уильям. — Голос его сочился ледяным холодом.

— Вы решили пойти в атаку?

— Да, мы садимся на коней. Едем в город. Грабим его. — Губы Комина искривились в насмешливой улыбке. — Вам что-то не нравится?

Презрение в его голосе, словно в кривом зеркале, отразилось на лицах окружающих. Но Уоллес привык к подобным взглядам; он часто наталкивался на них в первые дни восстания. Его одаривали ими такие вот персоны — лорды и графы, — пытавшиеся поставить его на место. Он видел, как менялись выражения их лиц после победы под Стирлингом, когда тысячи крестьян и ремесленников под его баннером дружным ревом выкрикивали его имя, обращаясь к небесам: «Уильям Завоеватель!». [44] У некоторых презрение сменилось сдержанным и неохотным уважением. У других — страхом. Страхом перед тем, что он, второй сын мелкопоместного лорда, обладал большей властью, чем они.

— Я изучил местность, — сообщил он Комину. — Иден протекает поблизости от южной окраины городка. Мы рискуем оказаться отрезанными в случае непредвиденного нападения.

— А кто может напасть на нас, да еще неожиданно? Быть может, вы соблаговолите просветить нас, сэр Уильям? — Это подал голос Джон Ментейт, рыжие волосы которого отливали огнем в свете факела.

Ментейт, сам второй сын всеми уважаемого графа Уолтера, умершего несколько лет назад, совсем недавно прибился к банде Комина, зато уже успел зарекомендовать себя одним из самых громогласных его вассалов. Уоллесу был хорошо знаком этот тип людей: пиявка, кормящаяся крохами от успехов других. Его старший брат, граф Ментейт, сгинул в плену у англичан после сражения у Данбара в самом начале войны, оставив на попечение младшего свое графство и поместья. Ходили слухи, что Ментейт — азартный игрок. Петушиные и медвежьи бои, скачки и кости — все эти забавы помогали ему с успехом проматывать фамильное состояние на протяжении последних пяти лет. А с тех пор, как они перешли границу, он не интересовался ничем, кроме грабежей.

Не обращая внимания на остальных рыцарей, открыто ухмылявшихся в знак полного согласия с презрительными речами Ментейта, Уоллес вперил в него холодный взгляд.