За Веру, Царя и Отечество - Шамбаров Валерий Евгеньевич (версия книг txt) 📗
Однако решающим аргументом стали перехваченные радиограммы, из 1-й армии во 2-ю, где Ренненкампф извещал соседа о своем местонахождении, и с приказом Самсонова корпусам - с указанием их расположения. Все - открытым текстом. Что часто трактуется как некая феноменальная русская беспечность. На самом же деле подобное явление было общим для тогдашних армий. Полевые рации были еще несовершенными, шифровальное дело поставлено плохо, часто возникала путаница. И, скажем, во Франции германские войска тоже перешли на незашифрованные радиограммы. Другое дело, что французы не сразу этим воспользовались. а немцы в Пруссии шанс не упустили. Но даже получив такую информацию, командование вместо глобальных "Канн" приняло более скромное решение - оттеснить фланговые корпуса от Уздау и Бишофсбурга, а окружать лишь центральную группировку.
Но оставалась еще проблема с 20-м корпусом. Что толку было осуществлять фланговые маневры, если Мартос прорвет центр? И разбитому Шольцу приказали занять позиции у селения Мюлен и остановить противника, его корпус усиливался 3-й резервной и 1,5 ландверными дивизиями. И на эти позиции наскочила дивизия 23-го корпуса, догонявшая передовые части в промежутке между 1-м и 15-м. Ее командир ген. Мингин атаковал с ходу, после длительного марша, не зная, что противник многократно превосходит его. Тем не менее, правое крыло дивизии - Либавский и Кексгольмский полки опрокинуло врага и вклинилось в оборону. Но левое, Эстляндский и Ревельский, было разбиты и стало отступать. Узнав об этом, Мингин отвел и правые полки. Мартос узнал, что левее идет бой и обозначилась группировка противника. Но его догнал приказ наступать не на запад, к Мюлену, а на северо-восток, на Хохштайн. Подставляя врагу тыл. Он принял решение, исходя из реальной обстановки. 2 полка послал по приказу на Хохштайн, а главные силы повернул на Мюлен. Послал записку в 13-й, к Клюеву, с просьбой помочь, а также донесение Самсонову. Предлагал направить к нему весь 13-й корпус и доказывал, что врагу можно нанести решительное поражение. Действительно, в случае разгрома группировки Шольца весь план германского окружения рухнул бы - наоборот, 2 вражеских корпуса очутились бы в полукольце. Клюев откликнулся, выделил бригаду, хотя она прибыла к Мартосу лишь через сутки.
Между тем уже и командование фронта обратило внимание на разброс корпусов и приказало собрать их вместе. Но судило об обстановке по карте и поэтому ориентировалось на вырвавшийся вперед 13-й корпус. К нему было приказано двинуть слева 15-й и справа 6-й. Потом спохватились, что останется неприкрытым восточный фланг, и 6-му оставили прежнюю задачу оставаться у Бишофсбурга. Но отмена опоздала. 26.8 он выступил на Алленштайн двумя колоннами, впереди - дивизия Рихтера, за ней - Комарова. И Комарову разведка вдруг доложила, что сзади, в 10 км, движется с северо-востока скопление противника. Он решил, что это те самые немцы, которые бегут от 1-й армии и которых надо перехватить. Развернул дивизию и повел навстречу для атаки. Но это был корпус Макензена, готовящийся к фланговому удару. Произошел встречный бой у селения Гросс-Бессау. Части Комарова отчаянно отбивались и послали просьбу о помощи головной дивизии, ушедшей уже на 14 км вперед. Рихтер, получив это известие, тоже развернулся и ускоренным маршем двинулся назад. И столкнулся с корпусом фон Белова, выдвигающимся параллельно Макензену. А Комаров потерял 4 тыс. чел., 16 орудий и решил отступать. Начали откатываться и войска Рихтера. Но организовать преследование немцы не смогли - возле ст. Ротфлис их задержал резервный отряд ген. Нечволодова из 2 полков, 7 сотен казаков и дивизиона 152-мм мортир, встретивших противника губительным огнем. Германцы по калибру артиллерии сочли, что против них стоит весь корпус, и не решились лезть напролом. Однако Благовещенский в Бишофсбурге растерялся, остановить отступающие войска не смог, и они стали отходить дальше. Ночью случайные выстрелы и слухи усиливали панику. Управление корпусом было утрачено, и он беспорядочно покатился в сторону границы.
Непонятная ситуация в Пруссии стала беспокоить и Ставку. 26.8 великий князь Николай Николаевич посетил штаб Северо-Западного фронта и приказал нацелить 1-ю армию, чтобы она установила связь со 2-й. А Ренненкампф к этому моменту занял Инстербург (ныне Черняховск), перерезал немцам железную дорогу на Мемель (Клайпеду) и вышел к Балтийскому морю у Лабиау (Полесска), в 50 км от Кенигсберга. И Жилинский оставался при своем заблуждении - немцы укрылись там. Поэтому вопреки указанию Верховного подтвердил задачу Ренненкампфу - начать осаду Канигсберга. А штаб 2-й армии только-только добрался до Найденбурга, реальной обстановки не представлял и, получив просьбу Мартоса о подкреплении, отказал - ведь, по директиве Жилинского, не 13-й корпус должен был идти к 15-му, а 15-й к 13-му.
27.8 обстановка еще более обострилась. Утром немецкая авиаразведка обнаружила, что 6-й корпус далеко отступил, и во фронте - дыра. Корпус Макензена сразу двинул на юг, за 6-м, а фон Белова - на запад, к Алленштайну. А на другом фланге этим утром ген. Франсуа нанес удар на Уздау. После часовой артподготовки, перепахавшей все окрестности, его дивизии ринулись в атаку. Был заранее подготовлен и летучий отряд, чтобы после прорыва бросить его по шоссе на Найденбург и Вилленберг, на окружение - кавалерия, пехотная бригада на машинах, велосипедисты и мотоциклисты. Но находившиеся в Уздау командир 1-й стрелковой бригады ген. Савицкий и полковник Генштаба Крымов сумели организовать оборону из оказавшихся тут разрозненных частей. И противника встретили достойно. Гумбиннен немцев еще ничему не научил, и наступали они густыми цепями, в ногу, останавливаясь для ружейных залпов - первая шеренга с колена, вторая стоя. Русские пулеметы, винтовки, шрапнель косили их, как на стрельбище. А потом Петровский и Нейшлотский полки ударили в штыковую, и враг обратился в бегство. Возникла такая паника, что один из своих батальонов Франсуа нашел лишь на следующий день, за 45 км от поля боя.... Но командир 1-го корпуса Артамонов повел себя так же, как на Японской. Струсил и приказал отступать к Зольдау. Причем в докладе Самсонову солгал: "Все атаки отбиты, держусь, как скала. Выполню задачу до конца". Франсуа занял оставленный Уздау. Дорога на Найденбург была открыта, но посылать свой летучий отряд он не решался. Понеся огромные потери, не верил, что ему отдали город за здорово живешь, окапывался и ждал контрудара.
