Улица Райских Дев - Вуд Барбара (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT) 📗
В гостиной раздался взрыв хохота, а женщины на кухне изумленно округлили глаза.
– Понимаете шутку моего мужа? Это он похваляется размерами своего носа, – с улыбкой заметила Дахиба.
Женщины тоже рассмеялись и, разгоряченные жаром от печей, продолжали оживленно болтать, выкладывая на блюда горы лепешек и скворчащих жареных цыплят.
Маленькие дети играли своими игрушками на полу или сосали материнскую грудь, старшие занимались чем-нибудь за столом. Зейнаб перелистывала переплетенные вырезки и фотографии из газет и журналов – все о Камилии. Это было любимое занятие Зейнаб. Девочке было шесть лет, но она уже немного читала и сейчас разбирала самую старую, совсем пожелтевшую вырезку—1966 года. Она читала по слогам слова: «грация…» «газель…» «мотылек…» и подпись: «Якуб…» какой-то. Фамилию она прочитать не смогла. Она перевернула страницу и сказала двоюродным братьям, тоже сидящим за столом:
– И я буду танцовщицей, как моя мама.
– Куда уж тебе, – ехидно заметил десятилетний Мухаммед, – с хромой-то ногой.
Увидев слезы в глазах Зейнаб, он довольно улыбнулся. Мухаммед любил дразнить двоюродных сестренок, особенно Зейнаб. Взрослых женщин он считал глупыми гусынями, хотя кое-что ему в них нравилось, например большие груди тети Басимы или мимолетно обнажившееся во время танца гладкое бедро. К сожалению, он достиг возраста, когда мальчиков переводят на мужскую половину дома, и очень скоро будет лишен удовольствия щипать двоюродных сестренок и сидеть на коленях теток, с наслаждением прижимаясь к пышной груди. Теперь до самой женитьбы он будет лишен этой возбуждающей чувственной женской близости.
Из гостиной в кухню вошла Камилия с блюдом обглоданных куриных косточек. Она сразу увидела слезы Зейнаб и злорадный взгляд Мухаммеда, подошла к девочке и нежно вытерла ей глаза носовым платком.
– Скверный ты мальчик, Мухаммед, – сказала она племяннику, – разве можно обижать сестренку. – Она покосилась краем глаза на Нефиссу, которая всегда вступалась за внука, что бы он ни натворил, но та на этот раз промолчала, выкладывая на поднос сладости. Камилия подумала, что со времени возвращения в семью Дахибы Нефисса стала еще более резкой и озлобленной. Ей было теперь сорок восемь лет, но она очень постарела – запавший рот, морщины, мрачный взгляд придавали ей вид женщины, которая уже отжила свою жизнь. По сравнению с Нефиссой ее родная сестра Дахиба, которая была на год старше ее, казалось молодой и победоносно сияющей. Дахиба была приветлива и добра, Нефисса завистлива и недоброжелательна. Камилия знала, что это Нефисса рассказала Ибрахиму и Амире о том, что произошло между Ясминой и Хассаном аль-Сабиром. И только Амира могла заставить Нефиссу сохранить это в тайне от остальных родственников. Никто не знал, что Зейнаб—дочь Ясмины, а Мухаммед ей не двоюродный, а сводный брат.
Камилия дала Зейнаб леденец и прислушалась к беспечной болтовне и веселому смеху, наполнявшим кухню. Кто бы подумал, что эти женщины хранят про себя столько тайн… Вот о Дахибе никто не знает, что она автор сенсационной книги «Приговор: ты – Женщина» со смелым послесловием Камилии. Не знают ни старые тетки, ни молоденькая Нарджис, которая одевается по новой исламской моде. Но более эмансипированные кузины, не живущие в доме Рашидов, читали эту книгу и восхищались смелостью Дахибы и Камилии. Только бы Амира об этом не узнала…
Элис, помогавшая Нефиссе готовить сладости, ушла из кухни передохнуть в свою комнату. Она взяла с прикроватного столика последнее письмо Ясмины. Элис хотела перечитать взволновавшие ее строки: «Я теперь медик, – писала Ясмина, – и узнала, например, что пол будущего ребенка определяет сперма мужчины. Какая ирония: в Египте мужчина разводится с женой, которая не может родить ему сына, а виноват в этом он сам!»
«Да, – подумала Элис, – если бы я родила сына, судьба моя сложилась бы иначе…»
В комнату неожиданно вошел Ибрахим.
– Элис, ты здесь? – Он взял ее за руку. – Пойдем на крышу смотреть фейерверки. Такое изумительное зрелище! Каир словно закружился волчком среди настоящих и искусственных звезд.
– Ибрахим! – выдохнула она. Как давно муж не заходил в ее комнату и они не были наедине…
Он повел ее по лестнице, рассказывая о мальчике их соседа Абделя Рахмана, который «теперь уже будет осторожнее обращаться с ракетами, – слава Богу, рука не очень повреждена». Они стояли на крыше, глядя на изумительное зрелище – над куполами и минаретами Каира взмывали сполохи серебряных и золотых огней.
– Бог вернул нам свою милость, – радостно и громко сказал Ибрахим. – Он даровал нам победу – значит, простил наши грехи. – Ибрахим помолчал и сказал тихо – Надо прощать. Я виновен, что не простил Ясмину. Элис, ты ненавидишь меня за то, что я изгнал ее?
Она посмотрела на него и увидела в его взгляде непривычную нежность.
– Нет, Ибрахим, в моей душе никогда не было ненависти к тебе. Ей хорошо там, где она теперь находится. Я думаю, она счастлива.
– Я жалею о своем поступке, – продолжал он так же тихо. – Я люблю ее и хочу, чтобы она вернулась. – Он смотрел на огромный сноп синих и серебряных звезд, взметнувшихся в небо. В свете фейерверков Элис видела его строгие правильные черты, гордую посадку головы. Она вспомнила, как красив он был в молодости, когда она вышла за него замуж в Монте-Карло.
Ибрахим повернулся к ней, выражение его лица было серьезным.
– Я должен что-то сказать тебе, Элис, пока мы наедине.
– Что такое, Ибрахим? – взволнованно отозвалась она.
– Лучше сказать сразу, Элис. Я беру вторую жену. Внизу по улице промаршировал военный отряд, и толпа кругом разразилась криками:
– Йа Саадат! Йа Саадат! Мы отдадим тебе свою кровь и души!
Элис почувствовала, что дым от фейерверков начинает наполнять ночной воздух, как будто город охвачен пожаром.
– Вторую жену? Ты разводишься со мной?..
– Нет, никогда! Я люблю тебя и уважаю, Элис. Ты должна навсегда остаться рядом со мной. Но мне нужен сын, а ты в таком возрасте не можешь дать мне его.
– Сын?! А Захария?
Сдержанно, осторожно Ибрахим рассказал Элис о чувствах, которые он испытал в ночь рождения Ясмины.
– Я нежно полюбил Ясмину, Элис, но мне нужен был сын. Я поклялся своему отцу, когда он умирал, что я продолжу род Рашидов. Тогда я усыновил ребенка нищенки Захры и выдал за своего. Она потом работала у нас на кухне.
– Но Захария похож на тебя, Ибрахим!
– Захра рассказала мне, что отец ее ребенка был похож на меня. И это тоже вдохновило меня в моем безумии. Мой поступок был нарушением Божьей воли, я отклонил судьбы Захры и Захарии с предначертанного им пути. Я сожалею об этом, Элис. Но сегодня Бог простил Египет и, наверное, простит и меня. У меня возникла надежда.
– На ком… – голос ее прервался, – на ком ты женишься?
– На моей медсестре Худе. Она – из семьи, где рождаются сыновья, у нее пять братьев. Она знает, что я не люблю ее, знает, почему я хочу на ней жениться. И она согласна. – Он положил руки на плечи Элис и нежно поцеловал ее. – Не расстраивайся, дорогая.
Вдруг сознание Элис помутилось, и она увидела себя не на крыше в сиянии фейерверков, а в утреннем саду, где расцвели выпестованные ею цикламены. Ибрахим и Эдди ушли тогда на футбольный матч, а она сидела с книгой на скамейке и вдруг увидела за кустами две танцующие черные фигурки – Камилию и Ясмину, натянувших на себя старые мелаи Нефиссы. Они прикрывали свои лица и забавлялись игрой, но игра эта испугала Элис. Она знала, что англичане покидают Египет и предстоит возвращение на старые пути.
«Старые пути, – думала она, – женщины под черными покрывалами, обрезание девочек, вторые жены». И вот ее страхи сбылись.
– Все в порядке, дорогой, – сказала она Ибрахиму, – я понимаю. Тебе нужен сын, а я не могу его дать. Ты спускайся вниз, и я сейчас приду.
Ибрахим исчез во тьме, через минуту Элис последовала за ним. Когда они оба ушли, из темноты выступил Захария, который тоже смотрел на крыше фейерверки.
