Ночь за нашими спинами - Ригби Эл (читать книги полные .txt, .fb2) 📗
Юлия кивает, слегка хмурясь:
– В городе и без нас есть о чем поговорить. Мы просто помогаем, чем можем.
– Но о вас совсем ничего не слышно…
– И славно! – Юлия улыбается, постукивая ногой по снегу. – Это и не нужно!
– Я вас не совсем понимаю…
Юлия смотрит на Бэрроу, и тот добродушно кивает, словно дает молчаливое согласие. Подойдя на пару шагов поближе, девушка начинает оживленно объяснять:
– В основе нашей программы лежат… как бы сказать… забота и уважение. Не публичность. Люди просто верят нам, им нужно то, что мы делаем – зарядки, лекции, волонтерство, курсы. Особенно на окраинах. Чем ближе к тьме, тем… тяжелее. В центре это забывают, ведь там жить проще. А мы… стараемся. Если вам интересно, конечно.
Элм кивает, уважительно приподнимая брови, и берет меня под руку. Склонив голову к плечу, она добродушно мурлычет:
– Более чем интересно. А вы не хотите создать третью партию? Партию… Поддержки, к примеру?
Яркие губы Юлии вдруг поджимаются. Кажется, она раздражена.
– Мы независимы. Никто из членов «Жизни» не состоит ни в одной партии. И не будет.
Бэрроу легко касается ее руки:
– Я считаю это несправедливым, Юленька рубит с плеча. Но, возможно, пока это к лучшему.
Элм закусывает губу, как-то слишком резко давит каблуком сапога снег и наконец сдержанно кивает. Черноволосая Юленька буравит ее взглядом. Ревнует? Или…
Бэрроу опять смотрит на часы и изящно прерывает повисшее молчание:
– Что ж, нам пора. До встречи. Идем.
Обогнув нас, они продолжают путь. Элм задумчиво смотрит вслед, потом направляется в противоположную сторону.
– Хоть бы раз выбрал себе блондинку для разнообразия. Фетишист…
Она старается шутить, хотя ее голос звучит натянуто. И все же я с готовностью подхватываю:
– У тебя тоже склонность к широкоплечим мужчинам старше тебя.
– Гамильтон не в счет?
– Ага, он исключение.
Элм подмигивает и ускоряет шаг, не оглядываясь на мэра. Но я чувствую, что она думает об этой встрече. Почему?..
Время пить кофе
Мы переходим мостик, сворачиваем от реки вбок и вскоре оказываемся перед уютным двухэтажным павильоном кофейни Лайама Макиавелли. Это значит, мы пришли почти домой.
«Добро пожаловать домой» написано даже на припорошенном снегом зеленом коврике перед крыльцом. Как и на каждом коврике перед каждым крыльцом каждой такой кофейни.
Точки холдинга «LM» разбросаны всюду, и больше ни в одном заведении города не выпить настоящего кофе. Это называется «монополия», либо – что правильнее – «я утер всем нос». Несколько лет назад кофе был в дефиците: деревья неважно приживались даже у папаши Грина, а то, что удавалось вырастить и переработать, невозможно было употреблять без пяти-шести ложек сахара. Потом предприниматель, тот самый мистер Макиавелли, купил три оранжереи, а впоследствии – и еще десяток по всему Югу. И то ли у него были заботливые руки, то ли он раскошелился на хорошего агронома, но, видимо, ему удалось добиться того, что капризные растения перестали дохнуть. Ресторанчики и киоски с бежево-зелеными вывесками начали открываться один за другим, и забегать в них ради порции бодрящего напитка или пирожного вскоре вошло у горожан в привычку. Привычным стал и четкий профиль (видимо, самого мистера Макиавелли) на пластмассовых кофейных стаканчиках, в кружочке, похожем на монетку. Всегда с одной надписью, тянущейся понизу.
Аверс или реверс? Так или иначе, отличный вкус.
Сейчас только пять часов, но на крыше кафе и в ветвях растущих вокруг деревьев уже мерцают огоньки. Макиавелли придумывает оформление для каждой точки, говорят, у него то ли образование дизайнера, то ли просто хорошее чувство вкуса. По крайней мере, мне всегда нравилось в его кофейнях, особенно все эти фонарики и мягкие диванчики внутри.
Элмайра толкает дверь, и я тут же чувствую головокружительный запах. Народу мало, большая часть столиков свободна. Я оглядываюсь, выбирая, куда нам сесть, и вдруг замечаю у окна знакомую фигуру. Вэнди. Она смотрит на улицу, подперев голову рукой, и изредка поглядывает на лежащий перед ней лист бумаги. Я толкаю Элм локтем.
– Сяду к ней. Возьми мне что-нибудь.
Элмайра отправляется к стойке, а я иду в глубь помещения. Заметив меня, Вэнди складывает лист пополам и убирает. Я невольно улыбаюсь:
– Пишешь стихи или ведешь дневник?
Она смеется и качает головой, вставляя ручку за ухо:
– Что-то поинтереснее. Тоже сбежали от Львовского?
– Да. – Я собираюсь сесть на диванчик напротив, но Вэнди останавливает меня:
– Осторожнее, там Чернохвост.
И тут я замечаю котенка – абсолютно белого, с черным кончиком хвоста. Он спит, прикрыв морду лапками, и не обращает внимания ни на что вокруг. Котенок не просыпается, даже когда я, взяв его в руки, передаю Вэнди и она устраивает его рядом с собой.
– Нашла у входа в парк. У нас живет Харперсон, так пусть и кот поживет. Заберу его себе, когда Львовский отпустит домой.
– Скорее бы… – К нам подходит Элмайра с подносом, на котором стоят два стакана и полная тарелка маленьких пирожных. – Честное слово, чувствую себя как в тюрьме.
Вэнди поправляет короткие волосы и смотрит на свои пальцы:
– И на маникюр времени нет…
Мы садимся напротив, Элм тут же придвигает Вэнди тарелку:
– Хочешь?
– Худею. – Она качает головой.
И это говорит самая стройная девушка города!
– Хотя ради чего… Дэрил продинамил меня с кино. Да и со всем остальным, – добавляет Вэнди.
– Ублюдок, – припечатывает Элмайра.
Вэнди переводит взгляд с нее на меня и аккуратно, будто пробуя ступить на очень тонкий лед, интересуется:
– Вы его таскали на кладбище. Он говорил…
– Это не мы таскали, а он сам увязался. – Элм усмехается. – Пошел за Эшри.
– А… что вы делали?
Вэнди отпивает кофе с деланым спокойствием. Но я прекрасно узнаю этот тон «все даже хуже, чем я думала» и тихонько пинаю Элмайру, чтобы она сбавила обороты.
– Разоряли могилы. Я люблю повеселиться.
Но Вэнди это вряд ли утешает. Она делает еще глоток и тяжело вздыхает.
– Надеюсь, Дмитрий снова начнет ставить патрулирование по двойкам. Я бы чаще ходила с ним. В последнее время мы мало общаемся. Хотя живем под одной крышей.
Что тут скажешь? Элм, переглянувшись со мной, спешно меняет тему:
– Когда ты шла сюда, ты видела штаб «свободных»? Как ремонт?
– Нет, я пошла другим путем.
– Надо будет глянуть. Давно не виделась с Джеем.
Да, в последний раз мы общались с Гамильтоном после скандала в ресторане «Платиновый берег». Вэнди смотрит на расстроенное лицо Элм и спрашивает:
– Он не говорил… нас не закроют?
Элмайра, потянувшаяся было за пирожными, вздрагивает:
– С чего это вдруг?
– Ну, если его отстранили…
Элмайра все же добирается до сладкого. Она отгрызает от песочного пирожного внушительный кусок и, прожевав, решительно отвечает:
– Это временно, мэр сам там сказал. Нам еще работать и работать.
– Надеюсь…
Котенок просыпается и запрыгивает на стол. Он начинает расхаживать вдоль подноса, обнюхивая стаканы, тянется к пирожным, но я отодвигаю тарелку подальше. Вэнди, протянув руку, гладит этот ушастый комочек по голове:
– Смотрите, глаза как у Дэрила.
И правда… Ярко-голубые. Элм еле слышно фыркает и поспешно отправляет в рот оставшееся пирожное. Вэнди, вздохнув, начинает почесывать котенка за ухом:
– Вот кто никогда меня не бросит. Никаких новых дыр в груди.
Я ловлю себя на том, что опять думаю о Джоне и… прекрасно ее понимаю. Да, поэтому я и ненавижу влюбляться. Да даже просто увлекаться. Потом остаются те еще дыры в груди… Впрочем, дыры неплохо пробивают и пули. И предательства.
Элмайра, вытирая запачканный шоколадом рот, с тревогой смотрит на Вэнди. Секунду она колеблется, а затем осторожно спрашивает:
– У тебя… случилось что-нибудь? Ты какая-то унылая. Из-за Грина?
