Колодец с живой водой - Мартин Чарльз (книги бесплатно без .TXT, .FB2) 📗
– Привет, это я. Как у вас дела? Как Мария?
– Лучше, – ответил Колин, и я сразу почувствовал, что Марии действительно лучше. Его голос звучал по-другому – не так уныло и мрачно, как в последний раз. В нем даже появились жизнерадостные, шутливые нотки, которые я сразу заметил, хотя мой друг и говорил тихим шепотом, словно боясь разбудить кого-то, кто спал поблизости.
– Улучшение пока небольшое, – добавил Колин, – но все же это улучшение. Прогресс. А как у тебя? Есть успехи?
– Есть кое-что… – Я вкратце рассказал о своем пребывании в Леоне: о своей амебной дизентерии, о Паулине, Изабелле, о кофейной плантации, о Пауло и его пикапе и, наконец, о нашей поездке в прибрежный отель. Когда я закончил, Колин долго молчал, а потом спросил:
– И что ты собираешься делать? Есть какие-нибудь идеи?
– Идея пока одна, – честно ответил я. – Завтра я сяду на мотоцикл и начну объезжать побережье. Серфингисты обычно очень разборчивы насчет скорости и высоты волны, так что моя задача, скорее всего, будет не слишком сложной. Там, где есть хорошая волна, там обязательно тусуются серфингисты, и, если Сэл еще не расстался со своими так называемыми друзьями…
– Ты считаешь, он мог с ними расстаться?
– Скорее, они с ним. Сэл им нужен, пока у него в кошельке водятся денежки, а потом… Он уже лишился машины, и, я думаю, денег у него тоже осталось немного, так что своим новым «друзьям» он очень скоро станет не нужен… Если уже не стал.
Колин что-то промычал в знак согласия. Говорить о сыне ему явно было тяжело, и я поспешил сменить тему:
– Шелли больше не заходила?
– Заходила, причем много раз. Знаешь, я ей так благодарен… Она каждый вечер навещает Марию по пути с работы: осматривает, а потом сидит с ней и читает ей сказки. Знаешь, то, что Шелли сделала с ее лицом, – настоящее чудо! Врачи говорят, что у Марии даже шрамов не останется. И вообще никаких следов!
Кое-что в его словах показалось мне странным. Насколько я знал, особняк Колина был Шелли вовсе не по пути. Так почему же она?..
Колин, похоже, уловил мои колебания.
– Шелли… Она теперь встречается с ортопедом из своей больницы. Он живет сравнительно недалеко от нас, на берегу канала. Я как-то спросил ее о нем, и она ответила, мол, это «железный вариант».
Подобного я не ожидал.
– Как тебе кажется, она… она счастлива?
Колин неловко откашлялся.
– Трудно сказать. Они, во всяком случае, еще в начале пути. Насколько я знаю, он прослышал, что Шелли отменила свадьбу, и стал навещать ее на работе. Потом пригласил в ресторан. Но все сестры в больнице говорят, что Шелли выглядит… довольной.
– Надеюсь, так оно и есть.
– Она действительно кажется другой… Умиротворенной.
В трубке – на заднем плане – послышался какой-то шум. Я как раз размышлял, что еще я думаю по поводу только что услышанных новостей, когда Колин сказал:
– Подожди-ка… Тут кое-кто хочет с тобой поговорить.
Снова послышались возня, шорохи, и наконец я услышал в трубке сонный голос Марии. Говорила она медленно и не совсем внятно, словно только что вернулась от зубного врача и «заморозка» еще не отошла.
– Привет, дядя Чарли. Я очень скучаю по тебе.
– Я тоже скучаю по тебе, красавица. Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо. Сейчас уже почти не болит. Ты нашел Сэла?
– Пока нет, но я ищу… Ты же знаешь, как хорошо он умеет играть в прятки!
Она хихикнула:
– Да, я знаю. Дядя Чарли?..
– Что такое?
– Когда найдешь Сэла, обними его за меня. Мы все по нему скучаем. Мама… она все время плачет.
Я сглотнул вставший в горле комок.
– Хорошо, милая. Обязательно. Ну а ты пока поправляйся. Скоро увидимся.
– А ты мне что-нибудь привезешь?
– А как же!
Потом Мария снова передала трубку отцу. Несколько секунд мы молчали, потом я сказал:
– Твоя Мария – это что-то особенное. Другой такой не найти.
Колин как-то странно засопел. Громко высморкался.
– Знаешь, Чарли, в последнее время я много думал и… Одну вещь я никак не могу понять!
– Какую именно?
– За что Бог послал такую, как она, такому, как я?..
Это был вопрос, что называется, «в самую точку». Я смеялся и, конечно, не нашел ответа; соответственно, и Колину мне тоже было нечего сказать.
– Ладно. Я позвоню, как только будут какие-нибудь новости.
Я выключил телефон и, подложив руки под голову, вытянулся на топчане и стал слушать ночь. Лаяли собаки. Похрюкивая, возились в хлеву свиньи. Из ближних домов доносилось невнятное гудение человеческих голосов. Где-то далеко заржала лошадь. На другом конце поселка завопили дурными голосами готовые сцепиться коты, а из сада позади курятника то и дело доносился тупой стук падающих на землю плодов. Один из них в конце концов свалился на жестяную крышу курятника. Раздался такой грохот, что я невольно подскочил на пару футов: ощущение было такое, будто над самой моей головой разорвалась бомба или, на худой конец, ручная граната. Через несколько минут история повторилась, и я решил выйти наружу, поскольку заснуть все равно не представлялось возможным.
Светила полная луна. Остановившись посреди двора, я задрал голову и стал смотреть на крону ближайшего к сараю дерева, словно надеясь сосчитать оставшееся на ветвях количество плодов и таким образом оценить свои шансы на нормальный, крепкий сон. Увы, дерево оказалось буквально усыпано крупными плодами манго разной степени спелости, но самое главное, на одной из ветвей я увидел небольшую обезьянку (в свете луны она казалась отлитой из серебра), которая срывала плоды и швыряла вниз, норовя попасть в собравшихся у ствола дерева молчаливых собак. Увидев меня, собаки так же беззвучно канули в темноту, а обезьянка настороженно выпрямилась на ветке и застыла. Я подобрал манго, которое на ощупь показалось мне спелее остальных, и вымыл его в бетонной «пила». Сполоснув мачете Лины, я очистил плод, разрезал на кусочки и начал по одному отправлять их в рот, наслаждаясь стекающим в горло соком. Таких вкусных фруктов я еще никогда не ел: аромат, вкус, свежий прохладный сок и упругая мякоть создавали неповторимый букет, который и отличает настоящее манго от недозрелых или полусгнивших плодов, продающихся во флоридских супермаркетах.
Потом мне подумалось, что в манго, которое я только что съел, воплотился весь мой опыт последних дней. Только что этот плод, горделиво блестя кожурой, висел высоко над землей у всех на виду, а уже через мгновение слепая сила оторвала его от родной ветки, швырнула на землю, вываляла в навозе и грязи и оставила гнить среди равнодушной травы. И вместе с тем даже отбитый при падении бочок и прилипшая к кожуре дрянь не изменили внутренней сущности манго – той сердцевины, которую я с таким наслаждением вкушал, смыв грязь и очистив кожуру. Свежесть упругой мякоти и ароматный, сладкий сок словно ждали, чтобы их освободили от оболочки и употребили по назначению, однако и здесь была своя закавыка: чтобы добраться до них, нужно было приложить определенные усилия и к тому же не бояться запачкать руки. Отыскать манго в траве. Выбрать самый спелый. Наклониться. Вымыть. Очистить. Увы, всю свою жизнь я чурался подобных хлопот.
Когда с манго было покончено, мои мысли свернули от умозрительных проблем к вопросам практического свойства, и надо сказать, что если в первом случае я почти нашел правильный ответ, то с принятием конкретных решений у меня возникли непредвиденные трудности. Что я буду делать, спрашивал я себя, после того, как найду – или не найду – Сэла? Рано или поздно мои поиски закончатся – и что потом? Чем я буду заниматься? Чему стану отдавать время и силы? Где окажусь? И с кем, если на то пошло?.. Гек умер, и Бимини перестал манить меня. Майами никогда не был мне домом. Даже Джексонвилл, где я родился и где до сих пор мне принадлежал небольшой коттедж, едва ли тянул на статус «малой родины». Пожалуй, на всей земле не было такого места, к которому я был бы привязан. Никто меня не ждал, никто не поглядывал на телефон в надежде получить от меня весточку. И даже если я вовсе не вернусь в Штаты, никто меня не хватится. Скорее всего, никто даже не заметит, что я исчез.
