Девять хвостов бессмертного мастера. Том 4 - Соул Джин (книги бесплатно без регистрации TXT, FB2) 📗
– Ху Сюань!!! – завопил Ху Цзин.
Ху Сюань приставила пальцы к виску. Лисий огонь взвился и будто насквозь пронзил голову Ху Сюань, бесформенными клочками вырываясь из другого виска и развеиваясь, как пепел, тлеющими искрами.
Лао Лун беспокойно шевельнулся. Инстинкты подсказывали, что на его глазах свершилось что-то ужасное.
[396] Личный ад царя небесных зверей
Тлеющие искры Ци развеялись, Ху Сюань пошатнулась, глаза её закрылись. Лао Лун вихрем подлетел к ней, подставляя руки и не давая ей упасть. Ху Сюань казалась необыкновенно тяжёлой, вероятно, это был глубокий обморок.
– Сюань? – позвал Лао Лун, слегка встряхивая её.
– Добился своего? – обрушился на Лао Луна Ху Цзин. – Доволен теперь?
– Что произошло? – нахмурился Лао Лун.
– Она уничтожила себя как лисьего знахаря, – не слишком понятно ответил Ху Цзин, – и вообще как лису.
– Что это значит? – сурово спросил Лао Лун.
Ответить Ху Цзин не успел. Ху Сюань пошевелилась и застонала.
– Сюань! – обрадовался Лао Лун. – Ты очнулась?
Ху Сюань поморщилась и открыла глаза. Лао Лун вздрогнул. Глаза у Ху Сюань были ярко-синие, такие синие, что в них больно было смотреть. Лао Лун невольно сморгнул.
А потом Ху Сюань спросила:
– Ты кто?
Лао Лун застыл. Ху Сюань смотрела на него, словно в первый раз видела.
– Что… – выдохнул Лао Лун.
Ху Цзин какое-то время скрежетал зубами, потом сказал, точно плюнул:
– Эта техника стирает память начисто. Если ничего не помнишь, то ничего и не знаешь, а если ничего не знаешь, то и секретов не раскроешь. Это лисьезнахарская смерть.
Лао Лун словно окаменел на мгновение:
– Ничего… не помнит?
– И не вспомнит, – сказал Ху Цзин. – Ху Сюань больше не существует.
Лао Лун осторожно поднялся, удерживая Ху Сюань возле себя. Та с детским удивлением разглядывала собственный рукав.
– Значит, – хрипло сказал Лао Лун, – никто не будет возражать, если я заберу её себе?
– Заберёшь? Такую? – фыркнул Ху Цзин насмешливо.
Лао Лун счёл это согласием. Он перехватил Ху Сюань иначе и взвился вверх, пробивая потолок зала Предков.
– Почему опять через потолок! – схватился за голову Ху Цзин.
Дядюшки Ху прикрыли головы руками от валящихся на голову обломков.
– И ты их так отпустишь? – спросил третий дядюшка Ху.
Ху Цзин не ответил, застыв в молчаливой скорби.
Ящер унёс лишь пустую оболочку той, что прежде была Ху Сюань.
Лао Лун унёс Ху Сюань к себе во дворец, спрятал в личных покоях. Ему нужно было осмыслить произошедшее.
Чтобы обрести свободу, Ху Сюань пожертвовала собственными воспоминаниями. Техника «Круг золотой рыбки» стёрла ей память. Она ничего не помнила ни о Лао Луне, ни даже о том, кем была сама.
Лао Лун попробовал вернуть ей память драконьими техниками, но ни одна не сработала.
– Ну хорошо, – пробормотал Лао Лун, – это и не важно. Просто расскажу ей о нас, и однажды она полюбит меня снова. У нас есть целая вечность теперь.
Он сел на кровать, тронул лицо Ху Сюань ладонью:
– Сюань, ты меня совсем не помнишь, но я твой супруг. Меня зовут Лао… Лунван. А ты – Сюань. Ху Сюань… Вернее, Лун Сюань. Ты знаешь, кто такие супруги?
Ху Сюань кивнула.
Как выяснилось, «Круг золотой рыбки» стёр память избирательно. Всё, что касалось лисьезнахарства, было забыто, но какие-то общие понятия Ху Сюань в голове сохранила. Она не разучилась говорить или читать, она имела представления о законах жизни и смерти, она даже не забыла Общелисье Дао. Но она ничего не помнила ни о Лао Луне, ни о своей семье.
Лао Лун принялся рассказывать то, что счёл нужным, и говорил несколько часов, не умолкая. Ху Сюань слушала внимательно, не перебивая и не задавая вопросов, только иногда хихикала, если Лао Лун упоминал что-то смешное.
Она не возражаал, когда Лао Лун поцеловал её, только снова хихикнула и сказала:
– Щекотно…
– Давай вздремнём немного, – предложил Лао Лун, заметив, что Ху Сюань начинает соловеть и тереть угол глаза кулаком. – А потом я расскажу тебе остальное.
Ху Сюань заснула, едва её голова коснулась подушки. Лао Лун спать не ложился. Он проверил у Ху Сюань пульс, подоткнул одеяло и стал вспоминать, о чём ещё не рассказал. Когда Ху Сюань проснётся, она наверняка забросает Лао Луна вопросами.
Так и оказалось.
Ху Сюань проснулась через пару часов и спросила:
– Ты кто?
У Лао Луна внутри заледенело.
Это было началом каждодневного ада. Сколько бы Лао Лун ни рассказывал, стоило Ху Сюань заснуть – по пробуждению она ничего не помнила.
Чудовищная запрещённая техника «Круг золотой рыбки» не зря называлась так. Как рыбка, проплывая круг по аквариуму, забывает, что проплыла этот круг, так и Ху Сюань, заснув, забывала всё то, что услышала или узнала.
Лао Лун застонал. Это была слишком страшная цена за свободу.
[397] Лисья воля, Небесная воля
Ху Фэйцинь долго не мог опомниться от потрясения. Он впервые услышал о «тёмной стороне» лисьезнахарства, и с трудом верилось, чтобы лисы… лисы, которые друг за друга готовы любому глотку перегрызть…
Демоны остаются демонами, какими бы пушистыми ни были их шубки. Ху Фэйцинь поморщился и отогнал эту мысль, как досаждающего комара. Сейчас не время разочаровываться в лисах.
– Значит, – спросил он, глядя на Лао Луна, – драконьи техники не сработали?
– Ни одна из них, – покачал головой Лао Лун.
Ху Фэйцинь задумчиво поскрёб подбородок. Ху Сюань применила запретную лисью технику и лишилась воспоминаний. Но какой бы запретной она ни была, прежде всего, она лисья.
– Вероятно, Лисий бог, – медленно проговорил Ху Фэйцинь, – способен разрушить заклятье.
– Именно поэтому я и прошу у тебя помощи, Хушэнь.
Ху Фэйцинь прошёлся по покоям, размышляя о своих возможностях как Лисьего бога. Вообще-то о самом себе он знал несказанно мало, потому что к обожествлению инструкция не прилагалась, а в Небесном дворце он не нашёл ни единого трактата, где бы упоминались лисьи боги или их техники.
Он знал опытным путём, что может совершать «чудеса», жертвуя при этом хвостами, и что все лисы, за исключением Ху Вэя, его слушаются, потому что он Лисий бог, а значит, находится на самой вершине лисьей иерархии.
Вот, пожалуй, и всё, что Ху Фэйцинь знал о лисьих богах, и совершенно точно не стоило начинать с жертвования хвоста, хоть у него и было их снова девять.
– Вероятно, – опять сказал Ху Фэйцинь, – если я использую Лисью волю… Я попробую использовать Лисью волю. Посмотрим, что получится.
Лао Лун энергично закивал, глаза его горели надеждой.
Ху Фэйцинь был полон сомнений. Лисью волю до этого он применял непроизвольно, не задумываясь, в какой момент обычный приказ или просьба превращается в волеизъявление бога. Ху Вэй объяснял обиняками, Ху Фэйциню всегда приходилось доходить до всего самому. Он сначала решил, что дело в интонации, потом – что нужно применять к голосу духовные силы. С лисами мира смертных у него получилось, но, как он ни старался проделать то же самое с Ху Вэем, все его попытки закончились неудачей.
«Потому что я тебя богом не считаю», – сказал тогда Ху Вэй.
Является ли признание Ху Фэйциня Лисьим богом непременным условием для Лисьей воли? И считает ли его богом Ху Сюань? Слишком много было подводных камней, но ему ничего другого не оставалось, как попробовать.
Ху Фэйцинь сел на край кровати, сжал запястье Ху Сюань и сказал как можно чётче:
– Ху Сюань, Лисьей волей я приказываю тебе вспомнить то, что ты забыла.
Ничего не произошло. Глаза Ху Сюань так и остались ядовито-синими. Ху Фэйцинь нахмурился и попробовал снова, частично превратившись в лиса – выпустил уши и хвост.
– Так ты тоже лис! – воскликнула Ху Сюань.
Ху Фэйцинь закусил губу, поглядел на Лао Луна и отрицательно покачал головой. Плечи того опустились, лицо вытянулось.
