Эверест. Смертельное восхождение - Букреев Анатолий Николаевич (онлайн книга без .txt) 📗

Еще до начала экспедиции Букреев и Фишер согласились, что Анатолий, в случае, если он нормально акклиматизируется и будет хорошо себя чувствовать, пойдет на восхождение без кислорода При этом было оговорено, что в день штурма вершины Фишер предоставит каждому клиенту по три баллона [119] кислорода. По плану клиенты должны были выйти из четвертого лагеря в полночь с 9-го на 10-е мая, подняться на вершину и к шести вечера, пока еще не совсем стемнело и не кончился кислород, вернуться в лагерь. А если возникнут затруднения? Фишер дал понять всем участникам «Горного безумия», что в случае необходимости Букреев мог провести спасательные работы и помочь (принести кислород, горячее питье, оказать физическое содействие) спускающимся клиентам. Если участники не успевали вернуться в лагерь к шести часам, Фишер разыгрывал вариант с Букреевым [120].

Что же на самом деле произошло 10-го мая в 14:35, когда Скотт Фишер поднялся на ступень Хиллари? Он увидел там лишь одного своего клиента, Мартина Адамса, в сопровождении Букреева. Где-то наверху находилось еще пятеро клиентов, а также второй гид Нил Бейдлман и высотный сирдар Лопсанг Янгбу. К этому времени у клиентов и Бейдлмана кислорода оставалось еще примерно на три с половиной часа (Причем только в том случае, если ранее они использовали кислород экономно [121].) Фишер не имел представления, где в тот момент находились эти участники и когда они начнут спуск с вершины [122]. Что же ему оставалось делать?

Когда Фишер встретился с Адамсом и Букреевым на ступени Хиллари, Анатолий сказал ему: «Я пойду вниз с Мартином». По словам Адамса, никаких возражений со стороны Фишера не последовало. После того, как Фишер, пройдя мимо Мартина Адамса, направился к Букрееву, Мартин подошел к краю ступени и приготовился к спуску. Как не раз объяснял впоследствии Букреев, в этот момент у него состоялся второй разговор с Фишером, в ходе которого было решено, что Анатолию следовало как можно быстрее идти вниз, в четвертый лагерь, и быть там наготове. Букреев и Фишер отлично понимали, что в подобной ситуации кислорода клиентам могло не хватить. Но кого тогда можно призвать на помощь? Словом, Фишеру был необходим свой человек в четвертом лагере.

Кракауэр, верный своему желанию во что бы то ни стало дискредитировать нашу книгу, прибегнул и к такому доводу: «При написании „Восхождения“ деУолт поручил своему помощнику связаться с доктором медицинских наук Питером Хаккетом, который много занимался изучением негативного влияния высоты на работу мозга и являлся одним из крупнейших специалистов в этой области. деУолт хотел узнать мнение профессионала по поводу использования кислорода на высоте. Хаккет сказал тогда, что считает неблагоразумным и опасным для гида, даже столь сильного, как Букреев, идти на Эверест без кислорода. Характерным является то, что, выяснив после долгих расспросов мнение Хаккета, деУолт решил не упоминать о нем в книге».

На самом деле, Питер Хаккет помимо процитированных Кракауэром слов сказал и еще кое-что. Его следующая фраза звучала так: «В оправдание Букреева я могу сказать, что существует точка зрения, согласно которой работать без кислорода правильнее, поскольку в таком случае кислород не может закончиться. Я признаю, что такое мнение имеет право на существование, но лично я с ним не согласен. Хотя известны случаи, когда люди, израсходовав весь свой кислород, оказывались в крайне неприятном положении» [123].

Я хорошо понимаю, почему Кракауэру так хотелось бы, чтобы я включил в книгу слова Хаккета в его, Кракауэра, редакции. Но думаю, что читатели «Восхождения» ничего не потеряли, ведь в нашей книге приводится мнение по кислородному вопросу самого Кракауэра, которое повторяет доводы Хаккета. Впрочем, мне теперь даже жалко, что мы не процитировали в книге ответ Питера Хаккета (безусловно, полностью). Готовность, с которой доктор Хаккет признал существование другого направления, возможно, поколебала бы уверенность Кракауэра в универсальности [124] выбранных им «стандартов».

В «Послесловии» Кракауэр пишет о том, что я «подредактировал» слова Броме, и это позволило мне «прийти к ошибочному выводу, что якобы у Фишера имелся заранее продуманный план, согласно которому Букреев должен был сразу после восхождении идти вниз, оставив клиентов почти у самой вершины». Краткий перечень событий покажет нам, насколько обосновано это заявление.

Еще до того, как рукопись «Восхождения» поступила в издательство, я отправился в Сиэтл (штат Вашингтон), чтобы взять интервью у Джейн Броме. Будучи ответственной за связи с общественностью [125], она вместе со Скоттом Фишером и основным составом экспедиции принимала участие в путешествии к базовому лагерю, куда участники прибыли 8-го апреля 1996-го года. В мои первоначальные планы входило подробно расспросить ее о подготовке и освещении в прессе экспедиции «Горного безумия», а также побольше узнать о жизни базового лагеря из ее ежедневных записей. Записанное мною на пленку интервью с Джейн длилось более двух часов, притом не раз Джейн заговаривала на темы, которые я сам не решился бы затронуть. Ее откровенность и искренность поразили меня. Было видно, что ей хотелось выговориться, рассказать все.

После окончания интервью, когда я собирался уходить, она нерешительно взяла меня за руку и сказала: «Знаешь, я еще кое-что хотела бы сказать. Не знаю, правда, стоит мне это делать или нет…»

Тут Джейн замолчала, продолжая сомневаться, нужно ли ей продолжать. Но потом она все-таки решилась, а я, в свою очередь, незамедлительно выспросил все подробности. Между нами произошел следующий диалог:

Следующим утром, без всякого предупреждения, Джейн появилась в моей гостинице, где я завтракал вместе со своей сотрудницей Терри Ле Мончек. (Терри приехала в Сиэтл, чтобы встретиться с женой Фишера Дженни [126].) Чувствуя себя немного растерянной, Джейн извинилась за вторжение и сказала, что она принесла подарок для Анатолия. Достав из сумки несколько пар туристских ботинок, она объяснила, что их прислал спонсор. Разглядывая ботинки и подбирая подходящий для Толи размер, мы с Джейн немного побеседовали. Она сказала мне, что, наверное, вчера рассказала мне слишком многое. Джейн с тревогой думала, какой эффект произведет сообщение о том, что Кракауэр знал о плане Фишера, но ни разу о нем не упомянул. «Знаешь, Джон мой друг, и мне не хотелось бы ставить его в неловкое положение», – пояснила она.