Возлюбленная из Ричмонд-Хилл - Холт Виктория (читаем книги онлайн .txt) 📗
– Утром?! Разве так надо приветствовать Фредерика? Нет! Нет! Я выезжаю сейчас же, любовь моя. Я поеду в Виндзор сегодня же вечером.
– Что?.. В темноте? Принц громко рассмеялся.
– Дорогая, неужели ты думаешь, я боюсь темноты?
Мария знала, что бесполезно переубеждать этого своевольного юношу, но вообще-то ей казалось, что ему больше приличествует чинно, честь по чести выехать на следующее утро.
Принц велел приготовить фаэтон и тут же уехал; он мчался сломя голову, так же, как в ту ночь, когда узнал о болезни короля и понесся из Брайтона в Виндзор.
Братья обнялись и зарыдали.
– О, мой дорогой Фредерик, неужели это действительно ты?
– Да, это я, Георг. А ты… неужели передо мной принц Уэльский, чьи приключения поражают всю Европу?
Внезапно их обуял смех.
– Фредерик, сегодня счастливый день. Послушай, ты должен рассказать мне и о своих похождениях.
– О, стало быть, ты признаешь, что и у меня они есть. Значит, ты не считаешь, что… любовные романы случаются только у принца Уэльского?
И они вновь смеялись, обнимались, плакали и осматривали друг друга придирчивым взглядом.
– А ты потолстел, Георг.
– Ты тоже.
– Над нашей семьей тяготеет проклятие.
– Ничего страшного! Это свидетельствует о том, что мы довольны жизнью.
– А ты доволен, Георг?
– Еще как! Ты должен приехать в Брайтон. Вот погоди… скоро ты увидишь Брайтон… и Марию.
– Не могу дождаться! – воскликнул Фредерик.
Король был в восторге от своего второго сына. Он с удовольствием разговаривал о нем с королевой.
– Фредерик не похож на своего старшего брата. О, нет! Между ними огромная разница. Да вы и сами видите. А? Что?
– Таких, как Георг, не бывает, – полувосхищенно, полуобиженно сказала королева. И добавила. – Я надеюсь.
– Фредерик в сущности хороший мальчик. Я думаю, он расскажет нам о каких-нибудь сражениях. Я рад, что послал его в Германию.
Королева посмотрела на него с сомнением. Людям этот поступок короля не понравился, да и принц Уэльский, считала королева, обращался бы с родителями получше, если бы они не отняли у него любимого брата. И разве герцог Йоркский не обучился бы военному делу в Англии? Неужели так уж необходимо было посылать его в Германию? Теперь он наконец вернулся, и хотя это был их родной сын, он казался им немного чужим, ведь они не видели его целых семь лет.
– Фредерик, – промурлыкал король, – это надежда нашего дома. Вот какого я о нем мнения. Вы меня понимаете? А? Что?… Поскольку Георг упорно портит нам кровь…
– Мне кажется, Георг слегка того.
БЕЗУМИЕ КОРОЛЯ
– Королеву, – сказала мисс Берни галантному полковнику Дигби, который, как уже подметили остальные, не отходил от нее ни на шаг, – по-моему, обуревают страшные опасения.
– Ах, мисс Берни, – засмеялся полковник, – вы такая фантазерка! Я подозреваю, что вы воображаете себе бог знает какие ужасы – а может, и радости, – которые могут случиться со всеми нами, в том числе и с Ее Величеством.
– Это неправда! – запротестовала Фанни. – Но неужели вы не чувствуете, что Ее Величество ведет себя странно? Я уверена, что вчера, когда мы читали вслух, она не услышала ни слова. Она была занята своими мыслями… довольно неприятными, как мне кажется.
Полковник Дигби заметил, что у королевы, вне всякого сомнения, есть повод для беспокойства. Поведение Его Высочества в Брайтоне волнует короля… может быть, именно это и заботит королеву.
– Да, – согласилась Фанни. – Но есть и кое-что другое. Она словно ожидает внезапного появления какого-то призрака… какого-то ужасно грозного существа.
Полковник громко рассмеялся; он вообще частенько смеялся, беседуя с Фанни, хотя был скорее склонен к меланхолии и больше всего любил разговаривать о том, что случается с человеком после смерти, и обсуждать с Фанни, верит ли она в бессмертие. Больше всего на свете полковник Дигби любил беседовать. «А что еще можно делать, – спрашивал он, – служа при дворе короля?»
Фанни слушала и, как всегда, гадала, каковы намерения полковника, ведь он лишь недавно овдовел и – он сам признался в этом Фанни – непрочь жениться во второй раз, ему же всего сорок лет! У них было много общего: полковник любил читать и с удовольствием обсуждал прочитанное с Фанни.
Наступило время чаепития, для Фанни это было самое любимое время дня. Мадам фон Швелленбург еще не появлялась, а полковник Голдсворси последние двадцать минут дремал.
– О да, – продолжала Фанни, – я говорю правду. Я видела лицо Ее Величества. Она чего-то боится… чего-то ужасного.
В этот момент в комнату вошла мадам фон Швелленбург; она нахмурилась и неодобрительно поглядела на Фанни, которая постоянно болтала с полковником Дигби. «Мисс Бернерс» – так старуха называла Фанни – пора бы и понять, что она явилась ко двору короля не для того, чтобы флиртовать с «чентльменами»! Она должна прислуживать королеве, а стало быть, и главной хранительнице королевского гардероба!
– Я желайт чай, мисс Бернерс, – заявила фон Швелленбург, и Фанни моментально налила ей чаю.
Вздорная старуха скорчила гримасу.
– Фу! Не карашо. Все время разговор, – она посмотрела из-под нахмуренных бровей на полковника Голдсворси, который в это время легонько всхрапнул. – Полковник Голдсворси… он всегда спать со мной. Он с вами тоже спать, мисс Бернерс?
Фанни сказала, что полковник ездил на охоту с королем и другими придворными и наверняка немного утомился.
Мадам фон Швелленбург нетерпеливо топнула ногой и повеселела только тогда, когда появился паж, сообщивший, что Его Величество желает видеть полковника Дигби.
Полковник вздохнул, бросил на Фанни томный взгляд и удалился.
– Полковник Дигби чересчур много болтать. И любить женщин. Он все время смотреть на мисс Ганнинг, – вредная Швелленбург исподтишка поглядела на Фанни, но девушка была поглощена своими мыслями.
«Нет, королеву явно что-то тревожит, – думала Фанни. – Я знаю, она напугана».
Видя, что достичь желаемого эффекта, заговорив про знаки внимания, которые полковник Дигби якобы оказывает мисс Ганнинг, не удается, Швелленбург насупилась и проворчала:
– Вы приносить мой табакерка, мисс Бернерс. Я ее класть около первый клетка.
Фанни послушно встала и отправилась за табакеркой, в сотый раз спрашивая себя, почему вместо того, чтобы, как прежде, жить среди интересных людей, она должна прислуживать старушенции, противнее которой она никого в своей жизни не встречала?
Фанни была права, подозревая, что королева встревожена. Шарлотта действительно очень волновалась. С тех пор, как король много лет назад был болен странной болезнью, во время которой слегка повредился в уме, королева всегда была начеку, постоянно опасаясь возвращения болезни. После первого приступа болезни – а он случился почти двадцать три года тому назад – король сильно переменился, и королева не могла этого забыть, как ни старалась. Она помнила, как он ни с того ни с сего разражался рыданиями, как у него начался жар, выступила сыпь, как он считал, что весь мир настроен против него. Именно после той болезни он усвоил манеру говорить быстро-быстро, так что мысли его путались, и речь получалась бессвязной. И вдобавок он стал перемежать свои слова бесконечными «а?» «что?», словно задавал вопросы и не мог дождаться ответа.
Королеве не раз казалось, что болезнь подступает. Однако она никогда не была так близко, как теперь. Королева не сомневалась, что теперь достаточно какого-нибудь пустяка – и король потеряет рассудок.
«Что, если это действительно произойдет?» – с содроганием думала королева.
Бывали времена, когда она боялась мужа: он вдруг начинал смотреть на нее таким диким взглядом, что она опасалась, как бы он ее не покалечил. В такие минуты казалось, будто он ее ненавидит. Но это же вздор! Король – кроткий, добрый, хороший человек. И все же дикое выражение, мелькавшее в его глазах, пугало королеву.
