Заложница любви - Уиндзор Линда (хороший книги онлайн бесплатно TXT) 📗
ГЛАВА 19
На следующее утро завтрак запоздал, потому, как пришлось убирать из зала слишком много постелей и выводить людей. На кухнях лорда и на кострах во дворе было сварено и роздано большое количество каши. Устанавливались самые разнообразные палатки, а на балках, соединивших внешние укрепления со стенами замка, делались навесы, под которыми тоже размещали пострадавших.
Все это напомнило Бронуин те истории, что рассказывала ей бабушка, мать ее отца, о тех временах, когда первая башня Карадока, уже давно разрушенная, стояла в самом центре деревни, там, где сейчас был выгон. Оставшиеся от башни камни использовали для постройки новой башни на скале неподалеку от деревни. Но когда башня стояла еще посреди деревни, перед нею располагалась рыночная площадь и мастерские с лавками, где продавались различные изделия. Башня была похожа на каменную наседку, охранявшую своих цыплят. Некоторые семьи уже обратились к Ульрику с просьбой разрешить им ради большей безопасности устроиться на постоянное жительство во внешнем дворе замка, как в прежние времена.
Ульрик пообещал рассмотреть их просьбу на совете, который должен был состояться после службы в часовне и завтрака. Однако в ближайшее время он намеревался приложить все усилия к спасению оставшегося и отстроить сгоревшие дома заново. С этой целью он попросил вилланов выбрать себе старшин для непосредственной работы с назначенными им людьми и с прево, а также для улаживания споров, неизбежно возникающих из-за скученности.
– Надо действовать в двух направлениях: во-первых, закончить постройку нового двора Карадока, где укроется большая часть жителей в ожидании, когда будет заново отстроена деревня, и, во-вторых, начать рубить лес, чтобы все оказалось готово к наступлению весны. До этого времени наши общие припасы будут собраны в замке и станут распределяться в зависимости от потребностей.
Когда жители деревни были отпущены на еще дымящееся пепелище спасать остатки своего имущества, Ульрик попросил прево и рыцарей остаться и каждому что-то вменил в обязанности. Некоторые должны были заниматься доставкой необходимых для постройки материалов, другие – распределением очередности строительства жилья. Заботиться о нуждах каждой семьи следовало отцу Деннису и управляющему, а помогать им должна была тетя Агнес, знавшая в округе почти всех.
Бронуин и старший слуга Гарольд оказались назначенными нести ответственность за порядок в самом замке. Кроме того, ожидалось прибытие гостей на праздненство по поводу бракосочетания Ульрика и Бронуин, а также на поминальную службу по покойным лорду и леди Карадок. Следовало позаботиться не только о кушаниях, но и о размещении гостей в стенах замка. Несмотря на страшную головную боль, Бронуин начала обдумывать, как лучше принять гостей.
– Мы ведь рыцари, и наше дело сражаться, а не заниматься строительством и хозяйством! – жаловался лордам один из людей Ульрика. – Откуда нам знать, что делать?
– А где вы были прошлой ночью, сэр? – столь же бесцеремонно спросил Ульрик. – Эта падаль, что висит на стенах, поклялась бы, если б могла, что прошлой ночью была битва, а не совещание по строительным и хозяйственным делам.
Послышались смешки, но стало ясно, что не всем пришлось по нраву намеченное лордом. Тем не менее, каждый понимал значение взгляда Ульрика, когда он переводил глаза с одного на другого. Чисто выбритое лицо и светлые волосы придавали ему совсем юный вид в сравнении со многими его соратниками, но крупная фигура и уверенная манера держаться не оставляли сомнений ни насчет зрелости этого человека, ни в его способности настоять на выполнении отданных приказаний.
– Многие из вас знают, что нападавшие, как выяснилось, прибыли с острова Англси. Я послал Дэвида Эльвайдского и сэра Хаммонда на остров узнать, что только можно, и найти сообщников. Когда мы будем располагать новыми сведениями, то станем действовать по обстановке. Пока что, думаю, мы уже доказали бессмысленность бестолковых поисков и бесполезность утомительного прочесывания холмов. Используем же наши силы на благо Карадока! И когда почтенные гости приедут, они увидят: хоть что-то здесь делается!
Рыцари склонились перед лордом. В их взглядах можно было прочесть множество разноречивых чувств, от гнева до сочувствия.
– Мы должны показать этим людям, что мы стоим за них, что их враг – наш общий враг, которого мы должны сокрушить вместе, изгнав его из края и восстановив им разрушенное, – Ульрик показал на Бронуин. – Наш брак – символ того, что больше мы не воюем с Уэльсом! Теперь мы братья.
– Именно поэтому ваша жена спит отдельно от вас, милорд?
– Откуда вы знаете, не стоит ли она за этими набегами?
– Добрые рыцари! – воскликнула Бронуин, надеясь не дать прорваться ярости, от которой уже окаменело лицо ее мужа. – Прежде всего, у меня есть обязательства перед моим народом! А наши с мужем постельные дела не касаются никого из вас… но раз уж вы проявили такую неделикатность и заговорили об этом, я готова дать объяснения ради этого достойного человека, стоящего перед вами.
– Вам ничего не нужно никому объяснять, миледи! Все, что нужно, я могу объяснить своим мечом! – прорычал Ульрик, приблизившись к ней.
Бронуин внутренне содрогнулась. Боже, что она наделала! Даже его собственные рыцари начали сомневаться в нем из-за войны, которую она с ним вела – войны, без труда им выигранной, и не силой, а добротой.
– Умоляю вас позволить мне уладить это, милорд! Я сама создала затруднение, а не вы. Не позволяйте же трещине образовать пропасть, которая разделит нас и заставит англичанина пойти против англичанина или же англичанина против уэльсца. От этого получит выгоду только наш общий враг, если на одного рыцаря уменьшится войско его противника. Все вы устали, и потому вам может недоставать выдержки и рассудительности.
Одобрительный шепот послышался в толпе. Бронуин робко улыбнулась Ульрику, умоляюще взглянув сапфировыми глазами, и в глубине нежного взгляда таилось обещание… искупить вину. После того как они вышли из часовни в эту ночь, на них свалилось столько забот, что еще не было возможности разобраться со своими собственными делами, неожиданно потребовавшими немедленного решения.
– Вот! Ваши люди согласны со мной! Могу ли я говорить, милорд?
– Думаю, можете, миледи, с моего согласия или без оного.
Лицо Ульрика оставалось непроницаемо. Волнение и оттенки чувств были замаскированы из осторожности, но от необходимости быть настороже она его избавит, если только это в ее силах. Бронуин сошла со ступенек возвышения.
– Наши обычаи весьма различны и в то же время во многом схожи, совсем как лорд Ульрик и я. Не ночевала же я в его комнате, потому как восстала против того, что мне казалось легкомыслием с его стороны. Я считала перестройку Карадока пустой бессмыслицей, английским хвастовством и способом утереть нос нам, уэльсцам… до этой ночи! – она обернулась, чтобы взглянуть на молчаливого лорда, оставшегося на возвышении. – Прошлой ночью вы предложили мне не ваши ласки, милорд. Вы и ваши люди рисковали своей жизнью ради народа Карадока. Вы сражались за нас. Ни я, ни они никогда этого не забудем. А если бы вы не расширили внешний двор и не построили новые укрепления, то куда бы пришли люди в ночь нападения? Вы доказали не только свою преданность моему народу, но и свою мудрость, мой лорд и защитник. С вашего позволения, я прикажу перенести мои вещи в комнату хозяина замка.
Ульрик ничего не ответил, он сошел с места, отведенного лорду, и приблизился к жене. Хотя Бронуин и не поднимала опущенных глаз, сердце ее отмечало каждый шаг мужа, пока он не остановился перед ней. Ульрик приподнял ее подбородок, и Бронуин взглянула в утомленное лицо супруга, улыбнувшегося ей. Улыбка разгладила морщины на лбу и осветила черты, как солнце, заглянувшее в окна галереи.
– Разрешение даруется, и весьма охотно, прекрасная дочь ворона.
Но за словами Ульрика скрываются и другие мысли, опасалась Бронуин, замечая, как разгорается желание в его торжествующем взгляде, когда он целует ее. Однако сладостный прилив уверенности в прекращении вражды, нахлынувший с поцелуем, подавил желание вносить какие бы то ни было поправки. Завоевание доверия – это только первый шаг. «Объясню потом», – решила Бронуин, едва ли сознавая, что рыцари в молчании покидают зал, оставляя наедине лорда и леди. Один из них все же подал голос:
