Седьмое правило волшебника, или Столпы Творения - Гудкайнд Терри (бесплатные серии книг txt) 📗
– Сталь против стали, – непонятно почему вырвалось у Дженнсен. – Спасибо, Том!
Том снова заулыбался, его взгляд был полон бесконечной преданности и признательности.
– И, возможно, магия против магии… Спасибо, Дженнсен! Похлопав Расти по крепкой шее, она всунула ногу в стремя и вскочила в седло. Через плечо бросила последний взгляд на ве–ликана, который, оставшись приглядывать за товаром, смотрел вслед удаляющейся группе.
Джо и Клейтон, свистя и гикая, пробивали путь в людском море – услышав их, люди оборачивались и, увидев двух огромных лошадей, расступались. Дженнсен и Себастьян ехали следом.
Себастьян нагнулся к Дженнсен:
– Что этот бычара нес там насчет магии? – В голосе его про–звучал с трудом сдерживаемый гнев.
– Не знаю, – ответила она. И, вздохнув, добавила: – Но он помог мне спасти тебя.
Она могла бы сказать ему, что Том – пусть и великан, но вовсе не бычара… Однако не стала – ей не хотелось говорить о Томе с Себастьяном.
Наконец они выехали за пределы рынка. И под прощальные крики Джо и Клейтона пустили лошадей галопом в сторону хо–лодных и пустынных Азритских равнин.
Глава 30
Дженнсен и Себастьян скакали все дальше и дальше. Их путь пролегал неподалеку от тех мест, где оба уже побывали, когда Дженнсен ис–кала путь к дому Алтеи. Всего один день прошел со времени того путешествия, но девушке казалось, будто это случилось дав–ным-давно. Как много событий вместил этот день! Блеф, удачно разыгранный пе–ред солдатами и офицерами; знакомство с капитаном Лернером; Себастьян в тю–ремной камере; уговоры недоверчивой морд-сит… И, как итог, – волшебник Рал на хвосте.
А день уже близится к концу, и за остав–шееся до наступления темноты время вряд ли удастся уехать далеко, и лагерь придется разбивать в открытом поле.
– Нельзя разводить огонь, – сказал Себастьян, глядя на дрожащую Дженн–сен. – Нас заметят за сотню миль, а мы раз–глядим противников только тогда, когда нам уже начнут скручивать руки.
Безлунное небо раскинуло над ними звездный полог. Дженнсен раздумывала о том, что сказала ей Алтея: «Ты сможешь разглядеть ночью птиц только в случае, если они летят на фоне звезд». Сейчас на фоне звезд не было видно ни одной птицы, зато неподалеку трусили несколько койотов, осуществляя обход тер–ритории. При звездном свете они были легко различимы в этих пустынных краях.
Негнущимися пальцами Дженнсен отвязала от седла спаль–ник и растянула его на земле.
– Интересно, где ты собрался набрать дров для костра? Себастьян расплылся в улыбке:
– А мне и в голову не пришло. Дров-то и в самом деле днем с огнем не найдешь!..
Дженнсен сняла седло с Расти, положила его на землю рядом с Себастьяном и внимательно огляделась. Даже при слабом све–те звезд на плоской равнине не скроется никакое движение.
– Мы заметим любого, кто пожелает приблизиться, – ска–зала она. – Может, одному из нас стоит покараулить?
– Нет. На этих просторах без огня мы будем незаметны. Лучше выспаться, тогда завтра будет легче.
Лошадей привязали, а седла использовали под сидения. Раз–вернув спальник, Дженнсен обнаружила внутри два белых узел–ка, которые она туда не клала. Развязав концы, она обнаружила в узелке пирог с мясом. Себастьян, открыв другой узелок, сде–лал в свою очередь точно такое же открытие.
– Надо же, как Создатель о нас заботится! – заметил он.
– Это Том положил, – улыбнулась Дженнсен, держа пирог на коленях.
Себастьян решил не спрашивать, с чего она это взяла.
– Это Создатель позаботился о нас с помощью Тома. Брат Нарев говорит: когда мы считаем, что кто-то побеспокоился о нас, на самом деле через него это сделал Создатель. Мы, в Древ–нем мире, верим: делая что-либо для другого, мы выполняем доб–рые дела Создателя. Именно поэтому нашим святым долгом яв–ляется улучшение благосостояния ближних.
Опасаясь, что ее слова можно воспринять как критику брата Нарева – или даже Создателя! – Дженнсен решила промол–чать. Разве можно оспаривать слова такого великого человека, как брат Нарев?.. Ей не довелось сделать ни одного хорошего дела, похожего на те, что совершил брат Нарев. Она даже пиро–гом с мясом никого не угостила! И вообще доставляла людям одни проблемы – и матери, и Латее, и Фридриху с Алтеей, и многим другим. И если кто-то и действовал через нее, то уж точ–но не Создатель!
Себастьян, похоже, угадал ее мысли по выражению лица, по–тому что мягко сказал:
– Знаешь, почему я с тобой? Я верю, что таково желание Создателя, и уверен, что брат Нарев и император Джегань одоб–рят эту помощь. Мы боремся именно за то, чтобы люди могли заботиться друг о друге.
Дженнсен отвела глаза от пирога с мясом. Лицо ее застыло: благородные устремления благородными устремлениями, но для девушки услышать такое – все равно что получить нож в спину.
– Так вот почему ты мне помогаешь, – сказала она, выму-ченно улыбаясь. – Всего лишь из чувства долга…
– Нет, – поспешно сказал Себастьян. Он подошел к ней и встал на одно колено. – Сначала, конечно… Но сейчас это уже никакой не долг…
– Как будто я прокаженная, а ты…
– Да нет же! – Он замолк, пытаясь найти слова. Дженнсен ждала.
На лице Себастьяна вдруг заиграла нежная улыбка, а в голо–се зазвучала горячая мольба:
– Такой девушки, как ты, Дженнсен, я никогда не встре–чал. Клянусь, нет на свете никого прекраснее и находчивее тебя. С тобой я почувствовал себя… никем. Такого со мной еще не бывало…
Несколько секунд Дженнсен смотрела на него с ошарашен–ным видом, потом пробормотала:
– Никогда бы не подумала…
– Мне нельзя было целовать тебя. Это была ошибка. Я – солдат армии, сражающейся против угнетателя. Вся моя жизнь посвящена народу, мой долг помогать людям. Я не должен же–лать женщину, подобную тебе.
Дженнсен никак не могла понять, почему он оправдывается. Ведь он спас ей жизнь…
– А почему же ты поцеловал меня? Себастьян смотрел ей прямо в глаза, и, казалось, ему было невыносимо больно подыскивать слова.
– Я не сдержался… Пытался устоять, и не смог… Я знал, что это ошибка, но мы оказались так близко… Я видел твои прекрас–ные глаза, твои руки обнимали меня… Мне ничего в жизни не хотелось сильнее… Я просто не справился с собой. Хотя и дол–жен был. Извини!
Дженнсен опустила глаза. Себастьян тут же надел привыч–ную маску хладнокровия и вернулся к своему седлу.
– Не огорчайся, – прошептала она. – Мне понравилось. Он обернулся:
– Правда?
– Я рада услышать, что это было не из чувства долга. От этих слов Себастьян улыбнулся, и напряжение, витавшее в воздухе, куда-то исчезло.
– От долга другое ощущение, – сказал он. И они оба захохотали. Дженнсен показалось, что она смеет–ся чуть ли не впервые в жизни. И как это было здорово!
Она разделила пирог надвое и с аппетитом принялась за него, наслаждаясь букетом приправ и ароматом мяса.
Что за чудо! Наверное, она слишком строго повела себя с Томом из-за Бетти. А он – добрый человек…
Да-а, Том… С ним было легко. С ним она почувствовала свою значимость и уверенность в силах, тогда как с Себастьяном была робкой и скромной. И улыбки у них разные. У Тома она – от всего сердца, тогда как у Себастьяна – непроницаема. От улыб–ки Тома любая девушка почувствует себя сильной и защищен–ной, а Себастьяна – беззащитной и слабой.
Доев пирог и собрав крошки, Дженнсен, не снимая плаща, завернулась в спальник. Дрожа от холода, она вспомнила, как их согревала Бетти. В ночной тишине вернулась боль утраты, не дала заснуть, хотя усталость, накопившаяся за последние два дня, казалась едва ли не смертельной.
Девушка не заглядывала в будущее. Впереди была лишь бес–престанная гонка – до тех пор, пока люди лорда Рала не схватят ее. Без матери и без Бетти Дженнсен чувствовала себя беско–нечно одинокой. Когда они с Себастьяном ехали в Народный Дворец, где-то в глубине ее души теплилась безрассудная на–дежда на то, что возвращение туда, где прошло детство, так или иначе принесет благоприятное разрешение всех проблем. На–дежда эта не оправдалась.
