Свет дня - Свифт Грэм (полные книги TXT) 📗

«Он едет домой».

Я сказал это – и моя работа была кончена.

Мог и сам ехать домой, а дома готовить себе ужин на одного. Трубочки из теста со шпинатом и овечьим сыром. Почти все уже было сделано (я всегда думаю загодя), только на двадцать минут поставить в духовку. Салат из помидоров с базиликом. Стаканчик кьянти. Если ты один, это не значит, что можно питаться абы как. Позволь себе маленькую роскошь.

Но я увидел его лицо – эту пустоту вместо лица, – когда он повернулся и слепо, нетвердым шагом двинулся в мою сторону. На секунду показалось, что он сейчас на меня натолкнется, и если бы он смотрел, если бы лицо было не пустотой, а нормальным лицом с глазами, он увидел бы меня в каких-нибудь трех шагах. Я прижимал к уху телефон. Он увидел бы совершенно незнакомого человека, который, однако, разговаривал в этот момент с его женой. Я же, наоборот, видел человека, которого знал по фотографии (рубашка с закатанными рукавами) и который вдруг превратился в незнакомца. Так что ощущение в ту секунду было такое, словно смотришься в зеркало. Это – я? Эта потерянная душа?

Потом он свернул, шатнулся в сторону. Я положил телефон в карман. Нет, работа не кончена. Какое там.

Вот откуда начались вопросы Марша. Вы не обязаны были это делать, не обязаны были следовать за ним дальше.

Да, я мог сидеть дома и есть трубочки из теста.

Но кто, как не я, должен был все обеспечить? Вернуть его домой, точно взятого на поруки. Голос у нее прыгнул – «ой, спасибо огромное» – и сердце у меня прыгнуло, хотя, по идее, должно было упасть. Почему я не стал как Боб?

Счастье другого человека, не твое.

Он побрел к автостоянке. Что я бы сделал в его положении? Нашел бы место, откуда видны взлетно-посадочные полосы? Прижался бы носом к холодному стеклу? Огни выруливающих самолетов. Тяжелые лайнеры, люди в иллюминаторах как теоретические возможности. В темноте попробуй разгляди...

Я следовал за ним по переходу. Правда, «следовал» – не то слово. Я не мог объяснить этого Маршу. Лучше сказать – пихал его взглядом. Понукал. Напрочь отбросил обычную осторожность: видеть, но быть невидимым. Хотелось поравняться с ним – он шел тяжело, медленно, ноги как из свинца, – схватить его за локоть, дернуть вперед. А ну пошел!

Как он отыскал этаж, машину – не понимаю. И в нормальном-то состоянии тут можно заблудиться, забыть, где ее оставил. Но тогда, меньше часа назад, он ведь знал, пусть и не хотел думать, каково ему будет, – знал, что придется возвращаться сюда, возвращаться одному.

Безжалостность многоэтажной автостоянки. Холодный бетон, пятна бензина. Рев лайнеров. Она сейчас улетит. Он нашел «сааб», сел в него. Машина может быть бункером, ямой, гробницей. Через несколько секунд свет в салоне погас, а он все еще ничего не включил. Мне не видно было, опустил ли он голову на руки.

Прошло минут пять. Машина вновь стала похожа на черную твердую раковину. Есть кто внутри или нет?

Слушай, бога ради, запускай свой долбаный мотор!