Знак фараона - Бекитт Лора (чтение книг txt) 📗
— Мы возвращаемся? — осторожно спросил Хетес.
Анок схватила кнут и внезапно огрела любовника по едва прикрытому телу.
Молодой человек зашипел от боли, подскочил к девушке и стиснул ее руку Они боролись неистово — так, будто хотели убить друг друга. Хетес был сильнее. Он повалил Анок на песок, придавив своим телом. Она плюнула ему в лицо.
Хетес с трудом перевел дыхание и прошептал:
— Прости. Я не хотел. Я беру свои слова обратно.
— Слова нельзя взять обратно, так же как невозможно повернуть время вспять.
— Можно. Я пойду к твоему брату и попрошу позволения жениться на тебе.
— Ты лжешь! — в ярости вскричала девушка.
— Нет, не лгу. Ты впрямь сумасшедшая, но я... я тебя люблю. Все это случилось слишком внезапно, и я растерялся. Просто я долго был один. Как, впрочем, и ты, — он произнес эти слова с простодушной и светлой улыбкой, какой Анок никогда у него не видела.
Девушка пристально смотрела на Хетеса, словно пыталась проникнуть в глубину его мыслей и чувств. Ей хотелось верить, что в нем, как и в ней, проснулось нечто невыразимое, то, что толкает, влечет, бросает к другому человеку. Что никогда не позволит просто взять и уйти.
Они вернулись обратно живые и невредимые. Перед тем как расстаться, Хетес промолвил:
— Жди. Я приду завтра и попрошу у Мериба твоей руки.
Он не пришел ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю.
Анок не кричала, не плакала, не била посуду, не придиралась к служанкам. Она неподвижно лежала в своей комнате и думала. Наконец велела позвать свою бывшую рабыню, а ныне служанку Тии, Хнут. Когда та вошла, произнесла чужим, сдавленным голосом:
— Садись. Мне нужно с тобой поговорить.
Предугадать будущее так же невозможно, как и отыскать истоки божественного Нила. Тамит окончательно убедился в этом, когда узнал тайну своего рождения. Теперь он бывал во дворце, обитатели которого жили тайной, «божественной» жизнью, постигал структуру и иерархию мира, закрытого для простых смертных.
Многим из тех, кто его окружал, казалось, что ему довелось познать истинное величие и что привычный мир отныне выглядит для него крохотным, ненастоящим.
Одна только Тия сказала:
— Помнишь наши детские игры, в которых ты воображал себя то фараоном, то жрецом? Твои мечты были слишком смелыми, но ни ты, ни я не хотели этого признавать. Я всегда чувствовала, что в тебе есть что-то необычное, некая внутренняя свобода, стремление добиться немыслимого. Вместе с тем ты всегда оставался для меня самым близким и понятным человеком.
Она чувствовала в нем того, кого видела прежде. Это стало для Тамита высшей наградой. Он до сих пор не признался возлюбленной в том, что ему придется покинуть Фивы, потому что боялся причинить Тие смертельную боль. Тамит понимал, что им не удастся повлиять на решение фараона, как не удастся изменить судьбу.
С недавних пор Тамит и Тия проводили вместе все ночи. Влюбленным выпала редкая удача: Мериб уехал искать камень, подходящий для отделки каких-то частей гробницы.
Нежное дуновение прохладного ветерка овевало обнаженные тела. Тамит и Тия лежали на плоской крыше дома и смотрели в небесный свод, усеянный сверкающими серебряными точками. Им казалось, что созвездия неудержимо притягивают их к себе. Тие чудилось, что она вот-вот расстанется с телесной оболочкой и унесется в бесконечное пространство. Станет витать в глубокой синеве небес, перелетать от звезды к звезде, теряясь в таинственном мерцании светил, пока не погрузится в серебряную реку Млечного Пути.
Молодая женщина повернулась к любимому, чтобы сказать, что она чувствует, и в этот миг он глухо произнес:
— Тия, боюсь, мне придется уехать.
Тие почудилось, будто она сорвалась с высоты и со всей силой ударилась о землю.
— Уехать? Куда? Надолго?
Тамит начал говорить. Тия внимательно слушала.
— Если я прибуду в Хеттское царство в качестве посланника египтян, может случиться так, что я нескоро вернусь обратно. Если вообще вернусь, — закончил он.
— А как же твои родители?
— Для отца долг воина и приказ фараона — две божественные истины. Мать еще не знает всей правды. Она думает, что это ненадолго.
Тия с трудом проглотила слезы.
— Если бы я была свободна, ты бы взял меня с собой?
— Я немедленно женился бы на тебе, и мы бы никогда не расставались.
— И ты принял бы детей, которых я родила от Мериба?
— Конечно.
Молодая женщина знала, что Тамит говорит правду.
— Я надеюсь, что во время этой поездки ему на голову упадет камень! — сказала Тия и ужаснулась силе и непреклонности своего желания избавиться от мужа.
— Он совсем ничего для тебя не значит? — тихо спросил молодой человек.
— Когда ты рядом со мной, я думаю о нем как о досадной помехе. Как о чем-то неживом. О глыбе, которая лежит у меня на пути и которую я не в силах сдвинуть с места!
Тамит знал, что она честна с ним. Он крепко обнял Тию. Всей своей женской сущностью она впитывала ласку его обжигающих губ, его горячего тела, ласку, которой прежде не знала и которую, возможно, ей больше не суждено испытать.
На рассвете пришлось проститься. Ни Тамит, ни Тия не стремились подыскивать какие-то особые, пламенные, трепетные слова для того, чтобы выразить свои чувства. Они слишком хорошо знали друг друга, потому даже легкое пожатие руки могло сказать больше, чем самые горячие признания.
Тия пообещала, что передаст ему, когда снова сможет прийти на свидание. Может, Мериб вернется сегодня или завтра.
Тамит возвращался обратно, не видя ничего вокруг, потому не заметил Джемет, которая поджидала его в самом начале улицы. Молодой женщине пришлось догнать его и дотронуться до его руки. Тамит вздрогнул, обернулся и сразу все понял.
— Ты следила за мной?
Джемет не стала отвечать на вопрос, вместо этого сказала:
— Я ее видела.
— Кого?
— Твою возлюбленную. Она красива и очень счастлива с тобой. Вместе с тем она страдает.
— Я тоже, — ответил Тамит, глядя в глаза молодой женщины. — Что тебе нужно, Джемет?
— То, что мне нужно, я никогда не получу. Ты слишком честен для этого. Возьми, — сказала она и протянула ему сплетенный из ремешков браслет. — Сначала я думала, что ты его потерял, а после поняла: ты не хочешь, чтобы она знала, ты боишься причинить ей боль.
— Ты могла отдать мне браслет, когда я вернусь домой.
— Я хотела на нее посмотреть.
Тамит видел в глазах Джемет то самое отчаяние, какое, случалось, испытывал сам. Но он не мог ей помочь.
— Я обещал отвести Амени в школу. Я сделаю это сегодня.
— Его примут?
— Я в этом уверен.
Джемет усмехнулась.
— Говорят, твой отец — фараон!
— Мой отец — человек. Я по-прежнему сделан из плоти и крови. И у меня все та же душа.
— Только все это принадлежит не мне. Оно принадлежит Тие.
— Поверь, Джемет, желания Тии тоже не сбылись, — с горечью произнес Тамит.
— По крайней мере, она знает, что ты ее любишь.
Тамит не стал продолжать разговор. Он выполнил свое обещание: отвел сына Джемет в школу при храме Амона. Туда принимали не всех. Тамит видел длинную очередь родителей с детьми, терпеливо ожидавших назначенного часа. Некоторые из них приехали в Фивы издалека и стояли во дворе храма по нескольку часов. Одежда многих была покрыта пылью, а лица выглядели усталыми. По большей части это были небогатые люди, с трудом скопившие немного денег и мечтавшие о том, чтобы их детям выпала лучшая доля, нежели им самим.
Тамиту и Амени не пришлось ждать. Крепко держа за руку оробевшего мальчика, молодой человек прошел к одному из жрецов. Тот принял их с величайшим почтением и попросил Амени изобразить на письменной доске несколько знаков. К счастью, ребенок легко справился с заданием. На обратном пути он выглядел радостным, возбужденным и простодушно заявил Тамиту:
— Как бы порадовался мой отец, если бы узнал о том, где я буду учиться!
Тамиту сделалось не по себе.
