Иллюзии - Марч Джессика (бесплатные полные книги txt) 📗
В окружении нескольких оставшихся друзей в своей старой хижине, которую он сам построил, Перри наслаждался всеобщим вниманием к своей персоне, без устали рассказывая о своей любимой, которая разрушила его жизнь.
Нил ввязался в драку более утонченным, так сказать, светским образом. Вилли предполагала, что с Нилом ей еще придется побороться. Но ей не хотелось чернить его или наносить удар сзади. Между тем Нил нанял легендарного и известного Френсиса Алоисиса Гарригана, по прозвищу "Сильвер Фокс", адвоката с широкой клиентурой, начиная от президента Соединенных штатов и кончая главой господствующей мафии. Следуя совету Гарригана, Нил созвал пресс-конференцию и сделал свой вклад в биографию Джинни. Он заявил что чрезмерно болезненно переживает случившийся факт, поэтому просит представителей прессы быть осторожными в своих суждениях и выводах и до конца оставаться порядочными. Он сказал, что, к великому своему огорчению, причисляет себя к компании мужчин, которые остались в дураках, ослепленные красотой прекрасного женского личика. Да, он целиком отдался своей любви к Вирджинии Делайе и делал все, чтобы обеспечить ей и ее дочери безбедную жизнь. Но это не удовлетворило Джинни и тогда, по ее настоянию, он открыл ей собственный бизнес. У нее нет причин жаловаться на него.
С помощью Гарригана он вылепил образ великодушного и благородного человека, обманутого корыстолюбивой и коварной женщиной.
Когда пресс-конференция закончилась, Вилли обуревали сомнения – правильно ли она поступила, убедив Джинни не делать публичных заявлений и объяснений. Теперь уже поздно было выступать в свою защиту. Все, что они могли сейчас делать, – это отрицать полуправду. Заявление в прессе выглядело бы смешным после этой пресс-конференции. Вилли решила отказаться от примитивной тактики открытой борьбы. При всей своей принципиальности и непреклонности, Вилли не могла не отдать должное Гарригану, который, возможно, сумел бы создать более благоприятную атмосферу для защиты Джинни, чем Кен Харпер.
Ее сомнения усилились после первого же дня заседания суда. Оно прошло неудачно как для Джинни, так и для ее адвоката. Эта ситуация напомнила Вилли аналогичную, которая сложилась много лет назад в Белл Фурше. С той лишь разницей, что тогда ее мать была бедной, измученной, напуганной, никому не известной женщиной – легкой добычей для дешевого адвоката. Сейчас она имела несколько иной статус, у нее был хороший адвокат, но все по-прежнему складывалось не в ее пользу.
Вилли и Кен решили, что Джинни следует отказаться от суда присяжных. После того, как пресса создала ей негативный имидж, Вилли решила отдать будущее своей матери в руки судьи. Она знала, что, исходя из конкретных обстоятельств, судья имеет право вынести вердикт "невиновна", если даже бесспорно то, как в случае с Джинни, что она умышленно решилась на двоебрачие.
Для Кена Харпера начало тоже было неудачным. Его восприняли как выскочку, который приехал в Палм-Спрингс, чтобы приумножить свою популярность как защитника либеральных и радикальных принципов.
У судьи была хорошая репутация. Он слыл справедливым человеком. Но даже в его отношении к адвокату Джинни чувствовалась предвзятость. Когда Кен попросил у суда разрешения вызвать в качестве свидетелей Лауру и еще несколько человек из обслуживающего персонала местного клуба, которые знали Джинни еще до ее замужества, судья поддержал окружного прокурора, который счел их показания бессмысленными, и отклонил просьбу Кена.
Этим самым был упущен шанс показать, что Джинни не алчная хищница, а обыкновенная труженица и хорошая мать, которая, к счастью, или к несчастью, приняла предложение богатого члена клуба.
Позже Вилли отвела Кена в сторону и сказала:
– Вам не кажется, что идет движение по инерции? Складывается впечатление, что у вас не осталось шанса защитить вашего клиента.
– Не знаю, Вилли, – Кен покачал головой. – Может, вы хотите поискать другого адвоката? Судья не упустит возможности унизить меня. Мне кажется, он специально отклоняет все мои предложения. У меня будто связаны руки. Я не хочу сослужить вашей матери плохую службу, но давайте взглянем правде в глаза – она пошла на двоебрачие...
Вилли прекрасно это понимала. Как и в прошлый раз, все обстоятельства складывались против ее матери. Последствия процесса могли быть самыми удручающими. Спасти Джинни от тюрьмы – это только полдела. Главной целью Вилли было признание невиновности ее матери и несправедливости обвинения. Необходимо это было, главным образом, для того, чтобы расплатиться с Нилом. Вилли надо было любым способом заставить суд выслушать, какой на самом деле была жизнь Джинни. Если бы суду открылась действительная жизнь матери, а не та, которую нарисовал Перри! Но для этого нужны были существенные доказательства. И только в одном месте Вилли могла добыть их.
– Делайте все возможное, – попросила она Кена. – А я первым же самолетом полечу в Южную Дакоту. Там я обязательно найду то, что нам нужно.
Два драгоценных часа Вилли провела в здании окружного суда. В одной из комнат под пытливым взглядом клерка она ожидала копию судебного разбирательства о разводе, которое Джинни прервала когда-то. Затем, вернувшись в аэропорт, она в течение пяти часов изучала этот документ в ожидании самолета в Лос-Анджелес. С каждой прочитанной страницей росло ее негодование. Она представляла себе, что должна была чувствовать ее мать в те ужасные дни. Вилли словно видела ее – молодую, наивную и испуганную. Она говорила правду, а ее слова выворачивались наизнанку и использовались против нее самой. Она казалась отверженной в здании законного суда. Это был документ, который Кен может представить как доказательство ее реальной жизни.
Когда Вилли вернулась домой, то узнала, что в ее отсутствие их посетил Френсис Алоисис Гарриган. Он предложил Джинни взять "Серебряный экран" в аренду, на что согласен мистер Коркоран, человек широкой и доброй души, как выразился адвокат, и притом совсем не мстительный. Плату за аренду Нил повысил в пять раз, Он сказал, что это реальная рыночная стоимость.
Испуганная и растерянная Джинни показала ей бумагу. Она удивлялась, почему Нил обратился к ней с этим предложением в середине этого ужасного процесса, тем более, что старая аренда была действительна еще на протяжении шести месяцев.
Вилли все прекрасно поняла. Нил подчеркивал тот факт, что у него есть все права обращаться с Джинни, как с посторонним человеком, и у него не осталось перед ней никаких обязательств. Он – хозяин. Повысив плату, он дал ей понять, что он уже не тот человек, который до недавнего времени назывался ее мужем.
– Я позабочусь об аренде, – пообещала Вилли. – У меня есть кое-что для Кена.
Она просидела всю ночь, мобилизовав все свои знания и небольшой опыт для того, чтобы составить заявление в суд. Судья должен принять его.
В здании суда она передала бумаги Кену, и он за полчаса до начала заседания успел пробежать их, кивая Вилли в знак одобрения.
– Сделайте это для меня, Кен. Пожалуйста...
– Я постараюсь, Вилли.
Он с таким чувством читал текст, будто сам написал его. После подробного описания бесплодной борьбы Джинни за свою независимость от Перри в Белл Фурше Кен подытожил:
– Ваша честь! Мы не отрицаем виновность моего клиента в двоебрачии. Да, она официально оформила свои отношения с Нилом Коркораном, что, как известно, в ее положении запрещено законом. Но, как только что стало вам известно, мой клиент – в то время молодая женщина без средств к существованию – пыталась в течение шести лет, шести долгих лет, тяжелых и полных лишений, обрести свободу от человека, который бросил ее и своего ребенка. Ваша честь! Мы особенно настаиваем на том, чтобы суд принял во внимание и учел этот период жизни моего клиента. Даже отъявленному преступнику, находящемуся под защитой нашей Конституции, гарантируется честное ведение процесса и благосклонное отношение судьи, когда это необходимо. Мы утверждаем, Ваша честь, что женщина, которая предстала перед судом, не преступница, а жертва системы, которая сломила ее. Недостатки нашего права позволили Перри Делайе сперва отказаться от обязанностей мужа и отца, а потом, извращая закон, направить всю его силу на то, чтобы помешать этой молодой женщине устроить свою жизнь и жизнь своей дочери. Мы настаиваем на том, Ваша честь, что это – не закон, раз он не смог защитить права Вирджинии Делайе и навлек на нее столько страданий и несчастий. Теперь мы спрашиваем суд, может ли он, зная о ней всю правду, считать ее виновной. Защита просит перерыва.
