Улица Райских Дев - Вуд Барбара (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT) 📗
Но теперь-то она соберется в путь, думала Амира, вот только уладит еще кое-какие семейные дела. Посетит святую Мекку, а на обратном пути проследует дорогой, которой шел караван ее детства. Может быть, она узнает квадратный минарет на месте стоянки каравана и найдет там могилу своей матери…
К дому подъехал мрачный и усталый Ибрахим. Он не вышел из машины и, не снимая рук с руля, в который раз думал о своей жизни. Почему в шестьдесят три года он чувствует себя таким старым и обессиленным? Наверное, потому, что он потерпел поражение в жизни. У него нет сына. Жена покончила с собой, и Ибрахим чувствует свою вину, хотя самоубийства ее матери и брата показывают, что в роду была наследственная депрессия. И все-таки он виновен. Причиной ее смерти была женитьба Ибрахима на Худе. Но вторая жена тоже не родила ему сына, у них четыре дочери. Как он виноват! Ибрахим уронил голову на руки.
Он вспомнил лицо Элис в морге – бледное как полотно, и золотистые волосы с комьями нильского ила…
Какие-то туристы выловили с фелуки ее труп. Ибрахим один был в морге для опознания, поэтому он мог сказать семье, что Элис погибла в автомобильной катастрофе.
«О Элис, дорогая моя, я тебя погубил…»
А Ясмина, дочь Элис… И в ее судьбе он виноват. Он изгнал ее за то, что она обратилась к Хассану, усомнившись, что отец сам справится с бедой. Теперь он простил ее и хотел бы написать ей в Калифорнию, но никак не мог решиться.
Но больше всего он виноват перед Али Рашидом, своим отцом. Отец глядит с Неба и видит, что у него только один внук – от дочери, и один правнук. А через сына он не обрел внуков. Вина перед отцом давит душу Ибрахима, как тяжелый камень.
Не только угрызения совести мучили его, но и земные проблемы. Хлопок Египта, «белое золото», обесценивался на мировом рынке. Состояние Рашидов, нажитое на хлопке, уменьшилось, а расходы возросли. Ибрахим вздохнул, вышел из машины и открыл входную дверь.
Двойная дверь из драгоценного дерева, тяжелая, резная, была привезена из Индии сотни лет назад. Огромный вестибюль с мраморным полом и старинными медными светильниками, лестница, ведущая наверх и потом разделяющаяся на две ветви – к мужской и женской половинам дома. Собственный дом вдруг поразил Ибрахима красотой и величественностью архитектуры и убранства.
– Ты здесь, сын моего сердца!
Он увидел Амиру, которая подошла к нему и ласково сжала его руку. Как молода еще его мать и как прекрасна! Сколько в ней доброй молодой силы! Волосы уложены узлом по французской моде, сколоты бриллиантовыми шпильками, красивые подкрашенные губы улыбаются.
– Мать, окажи мне милость!
– Какие могут быть милости между матерью и сыном? – засмеялась она. – Я сделаю все, что ты попросишь.
– Найди мне такую жену, которая даст мне сына. Амира посмотрела на него огорченно:
– Разве ты забыл, какую беду ты навлек на наши головы, пытаясь сделать своим сыном Захарию?
О Захарии Ибрахим не желал и слышать. Он изгнал его из своей памяти, не интересовался результатами розыска, который организовала Амира.
– Я хочу законного сына! Мать, ведь ты мудрая женщина, ты шейха. Ты знаешь средства!
– Надо надеяться на Бога, других средств нет. Бог награждает терпеливых. Может быть, у Худы на этот раз родится мальчик.
Ибрахим взял Амиру за руку и сказал:
– При всем уважении и почтении к вам, мать, я не последую вашему совету. Я возьму еще одну жену. Ваше суждение не всегда оказывалось верным.
– О чем ты говоришь?
– Я думаю о Камилии. Вы решили тогда сделать ей операцию, без которой ее жизнь сложилась бы по-иному.
– Да, ты прав. Она могла бы иметь мужа и детей – я виновата в ее судьбе.
– Мать, ее надо выдать замуж. Женщина не может провести всю жизнь в ночных клубах и на киностудиях. И Зейнаб нужен отец. Помоги мне найти мужа для Камилии!
– Сейчас наступит время молитвы, – спокойно сказала Амира. – Помолись вместе со всеми в гостиной, а я хочу сегодня молиться одна.
Амира поднялась на крышу. Купола и минареты Каира стали оранжевыми в свете заходящего солнца. Амира почувствовала, что это, может быть, не пламя солнечных лучей, а нежная женская ладонь, окрашенная хной, нежно накрывает пролетевший над городом день.
Когда прозвучал призыв муэдзина, Амира расстелила молитвенный коврик и произнесла: «Аллах акбар. Аллах велик».
Но сердце ее еще не обратилось к Богу. Она распростерлась на коврике, но думала о том, что упрек Ибрахима справедлив и она должна исправить зло, причиненное ею Камилии. Она должна позаботиться о счастье и благополучии внучки.
«Ах хаду, Аннах Мухаммед расуль Аллах – И Мухаммед Пророк Его».
Амира думала об Ибрахиме. Он твердит только о сыне. Она вдруг почувствовала досаду и раздражение. Ибрахим должен продолжить линию Али Рашида, дочь – Нефисса – не может быть продолжательницей рода. Но есть ведь и линия Амиры Рашид, ее дочери, ее красавиц внучек и правнучек. Почему же все женщины не в счет – постановлено, что род продолжается по мужской линии?
Справедливо ли это? Ведь на самом-то деле несомненно только материнство. Амира припомнила случаи, когда отцовство было ложным: Сафея Рагеб, выдавшая мужу ребенка своей дочери за своего собственного, дети Марьям Мисрахи, отцом которых был брат ее мужа, не подозревавшего об этом до самой смерти… А дочь Ясмины от Хассана аль-Сабира считали бы законным ребенком Омара, если бы не разоблачение Нефиссы… И сколько таких случаев было в прошлом, начиная, может быть, и с праматери Евы! Почему же род ведется не от матери, а от отца, когда материнство – несомненно, а отцовство далеко не всегда бесспорно.
«Хи Аллах ахс Аллах…»
Если бы род велся от женщин, тогда не придавали бы такого значения отцовству. Рождение ребенка Ясмины было бы не позором, а праздником и Зейнаб росла бы с матерью…
Изумленная ходом собственных мыслей, Амира попыталась снова обратить их к Богу. «Ла иллаха илла Аллах, – твердила она, прижимаясь любом к коврику. Муэдзины уже кончили свои призывы, и Амира спустилась с крыши, твердя про себя: – Жену Ибрахиму, мужа Камилии».
Дахиба не захотела отправлять мужа в больницу, даже в частную, и Хакима перевезли в квартиру Камилии в аристократическом квартале Замалек, недоступном для фанатиков. Двенадцатикомнатная роскошная квартира помещалась в надстройке на крыше на высоте восемнадцати этажей над Каиром, с замечательным видом на город, на Нил и, в отдалении, на пирамиды. Камилия подкатила к окну кресло, в котором полулежал Хаким.
– Как вы напугали нас, дорогой дядя! – сказала она со слезами на глазах.
Он улыбнулся ей – говорить ему еще было трудно.
– Какие жестокие эти христиане, – гневно воскликнула Камилия. – Как могли они наброситься на вас, вы такой добрый, такой чудесный! Недаром они поклоняются человеку, которого гвоздями прибили к кресту, – видно, наслаждаются зрелищем страданий! Я их ненавижу!
Слуга принес чай и печенье. Камилия включила для Хакима и Дахибы программу «Даллес», которую смотрели вечером по четвергам все каирцы. Правительство обычно передавало в этот же вечер важные сообщения, поскольку аудитория была обеспечена – все телевизоры города включены. Дахиба и Хаким прослушали призыв министра здравоохранения к молодым женщинам пользоваться советами врачей для сокращения рождаемости; приводилась цитата из Корана: «небольшая семья – счастливая семья».
В ожидании начала программы «Даллес» Дахиба просматривала вечерние газеты, которые принес на подносе слуга.
– Вот оно, – воскликнула она, – нападение коптских студентов-христиан на кинорежиссера. Мотивы не выяснены.
– Дядя ничего не сделал плохого коптам, – возмущенно отозвалась Камилия. – Какие могут быть «мотивы»?
Но Дахиба уже читала другую заметку.
– О, какая неожиданность! – удивилась она. – Прочитай, Камилия, эти строчки нам с тобой знакомы. Это напечатано в небольшой газете, кажется, ее издают интеллектуалы радикального толка.
– «Мужчины господствуют над нами, потому что им удалось запугать нас, – прочитала Камилия. – Они ненавидят нас, потому что желают нас». – Она посмотрела на Дахибу: – Это же из моего эссе-послесловия к вашей книге!
