Перст судьбы - Дворецкая Елизавета Алексеевна (читать книги регистрация txt) 📗
— Я понимаю твои опасения, Вестмар, ты боишься, что честь твоя задета и потому тебя может покинуть удача, — говорил Одд, расположившись рядом с двумя достойными мужами на траве. Яромила забрала у него ребенка и подала взамен резной, Велемовой работы, ковш с пивом. — Я не могу пока дать тебе новой невесты, достойной тебя, но я могу возместить тебе ущерб чести и удачи. У тебя ведь есть племянник, сын твоей сестры. — Взгляд Одда переместился на Стейна, сидевшего на склоне пригорка. Рядом с ним развалился Селяня, накрыв шапкой глаза от солнца и выражая всем видом полное блаженство. — Я слышал, что Стейн сын Бергфинна — достойный человек, несмотря на молодость. Как я понял со слов моего родича Хакона, в походе на финнов Стейн проявил себя отважным в битве и мудрым в совете, и мой родич Хрёрек держится о нем наилучшего мнения. Что ты скажешь, если я предложу ему войти в мою дружину и стать моим человеком? А уж я позабочусь, чтобы и слава, и состояние его всячески умножались.
Вестмар от удивления не сразу нашелся с ответом. Одд предлагал довольно много. Ведь он был конунгом из старинного рода, и знатностью Вестмар сильно ему уступал. Предлагая сделать Стейна своим человеком, Одд предлагал поделиться с ним своей удачей, которая значительно превосходит удачу простых смертных. Вокруг сидели ладожские старейшины, среди которых пристроился с краешку и юный Хакон — знатный род, положение женатого мужчины и заслуги отца уже привели к тому, что седобородые мужи находили для него местечко в своем кругу. И перед всеми этими людьми Вестмар не мог отказаться от предложенной чести, дабы не снискать славу вздорного болвана, лелеющего обиды. Сам он едва ли захотел бы служить тому, кто отнял у него невесту. Но приглашая в дружину его младшего родича, Одд выказывал расположение и доверие, которыми стыдно пренебречь.
— Это щедрое предложение! — наконец сказал Вестмар. — Но поскольку мне придется расстаться с моим племянником, я хотел бы знать, что ты собираешься дальше делать.
— Сначала я намереваюсь поехать в Плесков и повидаться с моим будущим свояком, конунгом Вольгастом. А потом поехать в Кенугард и познакомиться с другим моим будущим свояком, конунгом Аскольдом. И будут ли мои походы военными или торговыми, твой племянник получит достойную долю добычи. А за славой дело не станет, если он действительно так хорош, как говорил о нем мой родич Хрёрек.
— Нужно будет спросить у него самого, — обронил Вестмар. — Он не мальчик и достаточно взрослый человек, чтобы решать за себя.
На самом деле у него были причины поддержать предложение Одда конунга. И о них он сообщил изумленному Стейну в тот же день.
— Я хочу, чтобы ты вступил в дружину Одда сына Свейна, — сказал Вестмар, отведя племянника в сторону от костров, где еще веселились ладожане. — Этим мы для начала восстановим свою честь, а потом, может быть…
— Что — может быть? — Стейн еще не осознал, что ему лично сулит эта перемена.
— Этот Одд сын Свейна — человек странный. Он так ведет себя и так говорит… Его послушать, он полжизни провел в разных заколдованных странах, и на нем это сказалось. Он и сейчас вроде как там, и среди обычных людей ему не место. Короче, его свадьба не может состояться ранее Середины Лета, да и неизвестно, где он будет в это время. Нельзя исключить, что до свадьбы дело и не дойдет. Вдруг его опять утянет к королеве волшебной страны? А еще три года Домагест ждать не станет. Я буду на Олкоге и, возможно, сам не вернусь в этом году. И тогда мне понадобишься ты, ведь ты будешь гораздо ближе. Если Одд конунг погибнет, или пожелает уехать надолго, еще не женившись, или его свадьба расстроится по каким-то иным причинам, то Домагест согласен отдать свою дочь мне. А ты обручишься с ней от моего имени.
— Что? — Стейн вытаращил глаза.
— Ты обручишься с ней от моего имени. Ты уже для этого достаточно взрослый. Жаль, что ты не женат, но жениться прежде родного дяди тебе было бы и неприлично. Хёвдинг согласен обручить тебя с ней, а ты должен дать мне клятву, что дальше соединения рук на хлебе не пойдешь!
— О, охотно! — пробормотал ошарашенный Стейн, который обладать Яромилой вовсе не стремился.
— Я и о тебе не забуду. Не сомневайся, ты получишь самую знатную и лучшую невесту, которую мы только сможем найти с нашими деньгами, родством и влиянием.
— Я… еще подумаю немного… — Стейн заприметил за деревом Велемилу, которая делала ему какие-то выразительные знаки глазами, но не подходила, пока он был занят беседой с дядей. — Все-таки… вдруг он соберется в волшебную страну, а мне прикажет его сопровождать? Он ведь будет моим конунгом!
Вестмар ушел к старейшинам, а Велемила немедленно подлетела к Стейну. Она уже все знала и просто горела от возбуждения.
— Что, твой дядя согласен? — сразу набросилась она на Стейна.
— Более чем! — Он округлил глаза, смеясь от мысли, что Вестмар, по сути, предложил ему при случае обручиться с Яромилой вместо себя. — А вот я — еще не знаю. Мне-то соглашаться на это, как ты считаешь?
— Само собой! Ведь Ольг останется здесь, и его дружина останется здесь! Насовсем!
— Не похоже! Он только в это лето уже наметил два похода!
— Но он же вернется! А жить он будет с нами, потому что Яромилу нельзя от дома далеко увозить. К осени он уж точно вернется. И ты вернешься!
Велемила горячо обняла его за шею обеими руками, будто наконец поверила, что ускользающее счастье можно удержать. Стебли и листья пышного венка лезли в глаза и щекотали кожу, и Стейн снял венок, бросил на траву и стал целовать ее, пользуясь полутьмой березовой рощи. Он согласился бы на многое, лишь бы не разлучаться с ней так скоро, лишь бы сохранить возможность быть рядом… А дальше видно будет. В конце концов, человек из конунговой дружины занимает место гораздо ближе к тому концу стола, где располагаются мужья воеводских дочерей!
Старейшины еще некоторое время сидели, попивая пиво и любуясь играми молодежи. Заметив, что Яромила поднялась из круга женщин, Одд конунг подошел к ней. Она держала на руках заснувшего Огника, и он взял у нее мальчика.
— Он уже слишком большой, чтобы ты носила его на руках, — негромко сказал он. — Лучше я сам его возьму.
— Нам пора домой, мы пойдем. — Яромила кивнула на Остряну, которая тоже встала, держа на руках своего младенца.
Ее старшая дочка, Дивуля, заснула на расстеленном плаще, и нянька-чудинка как раз готовилась ее поднять. Никаня со своей нянькой и двумя маленькими сыновьями ждала товарок.
— Я провожу вас. Столько прекрасных женщин не должны вечером ходить одни. — Одд улыбнулся, и даже недоверчивая Вышеславна, настороженно к нему относившаяся, не могла удержать небрежной ответной улыбки.
— Мне, кажется, удалось помириться с Вестмаром, — сказал Одд, когда они все вместе, неся заснувших детей, двинулись к дому. — Он согласился отдать мне своего племянника в дружину. Теперь мы можем не беспокоиться, что он вдруг кинется защищать свою честь и наделает глупостей.
— Ничья честь не страдала бы, если бы ты точно сказал, чего хочешь и чего нам ждать, — тихо ответила Яромила, пользуясь тем, что Вышеславна и чудинки не понимали северного языка.
— Зачем? — Хельги повел плечом, держа на руках ребенка. — Ты и так знала, что в течение трех лет я вернусь. Ты обещала мне сына, который вырастет славным и могучим человеком, и я обязательно должен был вернуться, чтобы посмотреть на него. И я знал, что ты будешь меня ждать. Нет моей вины в том, что я задержался.
Яромила помолчала, не желая обсуждать свои дела при Остряне, пусть та и не понимала их речи. У мыса они разошлись, невестки направились по своим избам. В воеводском доме было пусто: хозяева и челядь оставались у костров на луговине. Яромила быстро засветила лучину, показала Одду, куда нести ребенка. В последние годы у Домагостя так часто засиживались старейшины и гости, что для женщин и детей пристроили к дому еще одну клеть — ее называли «бабий кут» — и даже сложили там печку. Яромила отбросила одеяло со своей лежанки, Одд положил мальчика, и она стала стаскивать с сына поршни, чулочки и верхнюю рубашку. Руки у нее слегка дрожали. За все это время они впервые остались наедине, в пустом доме, и она вдруг разволновалась.
