Основы научного антисемитизма - Баландин Сергей "balandin" (серия книг .txt, .fb2) 📗
Кому же выгодно преднамеренно искажать действительность, сочиняя заведомо ложные определения? Ведь это палка о двух концах, ибо ложные определения подразумевают и ложные несуществующие объекты, и тогда получится, что реальных «антисемитов», подходящих под это «определение», просто не существует в природе. Можно, конечно, придумать себе образ неких «виртуальных антисемитов», проявляющих «нетерпимость» всякий раз, когда услышат слово «народ», но, насколько нам известно, ни один антисемит еще никогда не говорил, что-де враждует с народом, наоборот, большинство авторов антиеврейских памфлетов и исследований, подчеркивают, что претензий к народу и рядовым евреям у них никогда не было и нет. Так, например, «махровый антисемит» Достоевский в своем «Дневнике писателя» недоумевает: «…Когда и чем заявил я ненависть к еврею как к народу? Так как в сердце моем этой ненависти не было никогда, и те из евреев, которые знакомы со мной и были в сношениях со мной, это знают, то я, с самого начала и прежде всякого слова, с себя это обвинение снимаю, раз навсегда, с тем, чтобы уж потом об этом и не упоминать особенно».
Также и американский «антисемит» Генри Форд в своей книге «Международное Еврейство» пишет: «Тысячи мелких еврейских дельцов пользуются полным уважением, точно так же, как и десятки тысяч еврейских семейств уважаются с нами, как добрые соседи. Критика, поскольку она направлена против выдающихся финансовых воротил вообще, чужда расового оттенка. К сожалению, к рассматриваемой нами проблеме часто примешивается расовый предрассудок, легко ведущий к недоразумениям, благодаря тому простому факту, что в длинной цепи международных финансов, сковывающей весь мир, на каждом кольце ее мы встречаемся с еврейским капиталистом, с еврейским семейством финансистов или с определенной еврейской банковой системой».
Уже этих двух цитат вполне достаточно, чтобы поставить под сомнение универсальность утверждения, что антисемит – это расист, ненавидящий еврейский народ за некие «антропологические особенности». Потом, в конце концов, можно назвать «антинародным» Достоевского, Форда, меня, грешного, но сам антисемитизм, как известно, в большинстве своих проявлений есть именно народное движение, даже, можно сказать, национально-освободительное – за эмансипацию от еврейства, причем, именно тех народов, что никогда не выступали против других народов, если только те не являются его врагами и угнетателями. Могут, конечно, сказать, что «антисемиты» страдают «комплексом неполноценности» или паранойей, поэтому считают себя угнетенными, в то время как на самом деле их никто никогда не угнетал. Но тем же «комплексом» тогда, видимо, страдает и сама Тора, где первый антисемитский инцидент описывается еще во чреве праматери Ривки: «Сыновья в утробе ее стали биться, и она сказала: если так будет, то для чего мне это? И пошла вопросить Господа. Господь сказал ей: два племени во чреве твоем, и два различных народа произойдут из утробы твоей; один народ сделается сильнее другого, и больший будет служить меньшему» (Быт. 22:23). – Больший (гойство) служит меньшему (еврейству), как точно сказано!
Теперь мы можем несколько конкретизировать наше определение: антисемитизм – это освободительная борьба гойского большинства против угнетения еврейским меньшинством. Однако и это определение антисемитизма еще довольно-таки аморфно, ибо из него пока не ясно, в чем суть еврейского угнетения (засилья), чем оно отличается от любого другого классового или национального угнетения, каковы особенности еврейства как организации и как идеологии – эти составляющие еврейского вопроса мы разберем ниже. Но прежде следует еще раз напомнить, что определения даются терминам, абстрактным понятиям, но никак не конкретным реальным объектам. Имея определения понятий, мы можем судить, подходят ли под них те или иные реальности или нет. Например, мы можем определить: «если нечто крякает, как утка, значит, это утка», далее мы встречаемся с неким крякающим объектом, и на основании признака крякания заключаем: это утка. Так же и все прочие наши термины, что следует особо подчеркнуть, обозначают исключительно абстрактные понятия, но никак не конкретных живых людей из плоти и крови. Однако они фиксируют отдельные качества, характеристики, особенности людей, отнюдь не взятые нами «с потолка» или из тех или иных фантастических романов, наподобие «антисемитов – врагов народа», но выведенные из непосредственно наблюдаемых нами явлений, актуально проявляющихся в конкретных людях и вещах.
Так, например, когда мы говорим «еврей», мы не подразумеваем конкретного человека, взятого как некая субстанция (материальность), и даже не конкретные физические феномены, проявляемые той или иной человеческой субстанцией, как, например, чернота кожи у негров, белизна у европейца, особый склад ума или черты характера, мы подразумеваем самого обычного человека, но такого, который в силу тех или иных обстоятельств обладает особым социальным статусом еврея, никак не обусловленным его собственными личными особенностями. Он мог унаследовать сей статус от родителей, приобрести, пройдя гиюр, купить за взятку, воспользоваться ошибкой паспортистки и т. п. Однако и это еще не делает его евреем, иначе любого гоя можно было бы считать евреем, если без его ведома тот или иной чиновник припишет ему еврейскую национальность (а ведь, в принципе, в «пятой графе» можно и слово «верблюд» написать, докажи потом, что не так), мы же считаем евреем только того, кто принадлежит организованному еврейству и лично принимает для себя эту принадлежность.
В этом смысле еврей являет собой определенные качества (или «антикачества») еврейской ментальности, ведет свой образ жизни в соответствии с еврейскими «понятиями» (еврейской парадигмой), что ставит его в конфликт с нееврейским миром и делает субъектом еврейского вопроса. Но и такие качества, как еврейская ментальность, еврейская парадигма, в свою очередь, также являются абстрактными понятиями, хотя всякое абстрактное в конечном итоге определяется конкретным, ибо ни одно понятие не имеет практического смысла, если его содержание не может быть продемонстрировано на наглядном примере. Поэтому, дабы не показалось, что наши термины просто набор высосанных из пальца условностей, чем, по нашему мнению, грешат многие доктрины, особенно религиозные, и особенно религиозные относительно еврейства, и особенно у евреев, почти не способных объективно смотреть на самих себя, мы постараемся их обосновать и показать, из каких конкретных фактов и наблюдаемых феноменов выводится нами то или иное абстрактное обобщение. Наши определения, если и отличаются от традиционных, то отнюдь не ради оригинальничания или экстравагантности, но именно ради того, чтобы они могли быть релевантными проблемам, имеющим место в действительности. Так, например, для нас нерелевантно традиционное определение нации по пяти признакам: общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры, ибо ни один чиновник, особенно в Израиле, не заполнит вам «пятую графу», исходя из сих теоретических принципов, так как для него принадлежность нации есть прежде всего обладание определенным правовым статусом, определяющим общественное положение, карьеру и судьбу того или иного субъекта. Таким образом, существенным атрибутом понятия «нация» является право, какое именно, мы уточним ниже.
Потом, так как мы постоянно вынуждены обращаться к реальности за примерами, мы вынуждены говорить и о конкретных людях, судить их и рядить, давать им определенную характеристику, а как можно дать какую-либо характеристику, не соединяя абстрактное с конкретным, общее с частным и единичным? Поэтому нам придется общие абстрактные понятия переносить на тех или иных конкретных индивидов. Но чтобы не было недоразумений, недопониманий и обид, мы считаем необходимым отличать «конкретного еврея» от «еврея абстрактного». Уточним эту разницу: Еврей конкретный – это может быть любой человек, называющий себя «евреем» или всякий, кого называют евреем. Сущность его не подлежит для нас однозначному определению, ибо, как объективная реальность, он представляет собой, и для нас, и для самого себя, вещь в себе. Однако в разные моменты своего существования он может проявлять или не проявлять разные качества (сущности). Сейчас он может, например, предстать пред нами в том качестве, которое мы обозначили как «абстрактный еврей», но это не значит, что через час он не может предстать перед нами «антисемитом», а когда-нибудь и вообще умереть и превратиться в прах.
