Мастер Масок 3 (СИ) - Ло Оливер (читаемые книги читать txt, fb2) 📗
С тех пор как меня вовлекли в этот безумный мир масок, похоже, я и сам начал постепенно мыслить как они. Приобретать те же черты. Беспощадность, расчетливость, циничность… Холодный прагматизм, изгоняющий жалость и сострадание.
Всего месяц назад я содрогнулся бы от мысли бросить союзника на произвол судьбы. Однако сейчас испытываю скорее досаду, нежели истинную тревогу. Как будто Горностай — нужен лишь для достижения моих целей, ничего более…
Я отогнал эти мысли.
— Что-то тревожит тебя? — голос Морейн был спокойным. Женщина сидела напротив, пристально разглядывая меня из-под своей маски.
Я помотал головой, давая понять, что все в порядке. Но Морейн так просто не отступила:
— Думаешь о том, что случилось с Горностаем и остальными после нашего ухода? — ее голос стал жестче, в нем зазвучали стальные нотки. — Не бойся, парень, они опытные бойцы. И если Бернадоты их перебьют, то они заберут с собой на тот свет как можно больше масок… — она надолго замолчала, уставившись на пляшущие язычки костра. А когда продолжила, в ее голосе звучала неприкрытая злость. — Была бы моя воля, я бы перебила всех Бернадотов до единого!
Она запнулась, опустила взгляд. Поняв, что я смотрю на нее в недоумении, Морейн качнула головой:
— Это длинная история. Просто поверь… Бернадоты — худшие из тварей, что могут ходить по земле. Люди, недостойные жизни. И если у меня будет шанс — я уничтожу их целиком, до последнего ублюдка.
Я осторожно кивнул, не решаясь задавать излишних вопросов. В этой Морейн, что сейчас открылась предо мной, было нечто зловещее, наводящее жуть. Холодное пламя ненависти пылало в ее очах, и не хотелось становиться тем, кто его разожжет.
По спине пробежал озноб. Снова навалилась усталость и жуткий холод подземелья. А прежде чем я успел хоть что-либо сказать, Морейн неожиданно вновь заговорила:
— Ты не спросил, почему Горностай велел вытащить именно меня. У него на то были причины, верно?
Я молча кивнул. В самом деле, это можно было счесть загадкой — отчего Горностай так упорно желал увидеть Морейн в безопасности? Она как будто читала мои мысли.
Протянув руку, она сняла маску и положила на колени.
— По его словам, Бернадоты настолько утратили человечность, что даже не постеснялись пустить в ход предателей. — я показал ей оплавленные перстни, что получил от Горностая.
Морейн покачала головой, вглядываясь в изуродованные перстни. Я же прикидывал, что они значат для нее самой. Ведь она из той самой Великой империи. Должно быть, знает толк в артефактах создателя и их изготовлении.
Помолчав еще немного, Морейн посмотрела мне прямо в глаза:
— У нас нет выбора теперь, кроме как продолжить борьбу. Ты должен вернуться в поместье Антоновых, а я займусь некоторыми делами. Через пять дней мы встретимся в нашем укрытии под церковью Святой Матери. Горностай и остальные — если выживут, конечно — также будут там. Нам необходимо решить, как поступить дальше.
Я снова кивнул, соглашаясь с ее предложением. В самом деле, мне стоило ненадолго вернуться к Антоновым — ведь матушка находилась у них, и из-за этого я не мог полностью примкнуть к отступникам.
Тайная полиция всегда будет иметь рычаг давления на меня, пока матушка оставалась в руках одного из Великих Домов. Я не мог порвать с семьей, как бы мой путь ни сложился дальше. Это самое дорогое, что у меня было.
К тому же само пребывание у Антоновых позволяло мне играть на два фронта. С одной стороны, я был лояльным слугой Дома, подчиняющимся их воле. А с другой держать связь с Отступниками и не потерять их из виду.
Когда нога перестала ныть, я наконец поднялся.
Покинув подземное убежище Морейн, я выбрался из катакомб на поверхность. Холодный ветер пробирал до самых костей, но сейчас на него даже не приходилось обращать внимания. Вскоре я уже стоял у ворот особняка Кирилла Андреевича.
Однако постучать я не успел. Меня заметили раньше — распахнулась дверь парадного входа, и в следующий миг я оказался в объятиях Лизы. Она буквально налетела на меня. Ее лицо было очень обеспокоенным.
— Где тебя черти носили⁈ — выкрикнула она, не в силах скрыть перепуганный вздох облегчения. — Отец мне ничего не говорит! Феликс тоже. Вообще никто ничего не говорит! Раньше я все узнавала первой, но теперь… В чем дело?
Ее внезапный порыв застал меня врасплох. Прежде я не замечал в Лизе подобной тревоги, привязанности. Она волновалась за меня? Но разве был в этом какой-то смысл? Не скажу, что мы столь близки.
Но теперь именно эти чувства читались в ее зеленых глазах, что так жадно всматривались в меня сейчас. От девушки исходило нечто новое, необычное… Некое напряженное возбуждение, никогда прежде ею не выказываемое.
В ее взгляде был страх — страх утраты чего-то невероятно важного. И внезапно я смутно уловил: для Лизы это важное — я сам.
Но лишь смутно, ибо в тот миг во мне самом не было ни единого чувства. В голове было столько мыслей, так что я воспринимал происходящее со странным отчуждением. Словно со стороны.
— Я выполнял поручения главы дома, Лиза, — произнес я сухо, отстраняя ее руки. — Все в порядке.
Оставив Лизу с недовольным лицом, я прошел в дом, борясь с нахлынувшей апатией.
В одной из дальних комнат я приметил матушку, которая сидела, склонив голову над пряжей. Игла ловко порхала в ее натруженных руках, создавая причудливый узор. На ее лице застыло умиротворенное выражение безмятежности, столь чуждое той бурной жизни, что начала закручивать меня в свой водоворот.
Я застыл на пороге, жадно впитывая этот образ матери, погруженной в размеренный, давно знакомый труд. Сколько бессонных ночей провела она за этим же самым занятием в нашем скромном доме, когда отец был еще с нами? Теперь передо мной сидела хранительница того мира, давно ушедшего и безвозвратно потерянного.
Как же мне хотелось подойти, обнять ее. Но какая-то сила сковывала меня, не давая шагнуть вперед. Словно разверзлась пропасть между нашими мирами, и я не имел права потревожить матушку, чтобы не обрушить последний оплот тишины и покоя в ее жизни.
Я так и замер в дверях, боясь нарушить эту идиллию. Внезапно за моей спиной раздались шаги.
— А вот и ты!
Кирилл Андреевич выглядел как всегда властным и спокойным, в чем несомненно подрожал своему дяде.
— Рад видеть тебя в добром здравии, Николай.
Он проследил за моим взглядом и улыбнулся, словно прочитал мысли.
— Помни, Антоновы держат слово вне зависимости от сменившихся обстоятельств. Можешь быть уверен — твоей матушке ничего не угрожает. Пойдем, нам нужно обсудить кое-что важное.
Я кивнул и последовал за Кириллом Андреевичем в противоположное крыло особняка.
Кирилл Андреевич предложил мне присесть у огромного каминного очага. Сам же он опустился в кресло напротив, закинув ногу на ногу и барабаня пальцами по подлокотнику.
В его пристальном изучающем взгляде я не находил ни тревоги, ни злости. Напротив, лицо Василиска было самой невозмутимостью. Какое-то время он молчал, просто разглядывая меня, а затем произнес ровным тоном:
— Ты не донес Тайной Полиции о предстоящем нападении на шахту Бернадотов. Почему?
Я едва не вздрогнул от неожиданности. Значит, он все знал. Но вида не подал, скрывая смятение:
— У меня не было возможности связаться с полицией все произошло слишком быстро.
Кирилл кивнул, его брови чуть дрогнули:
— Ясно… Ну что ж, должен сказать, как бы то ни было — это весьма здравым решением с твоей стороны!
Его губы неожиданно расплылись в одобрительной улыбке.
— Узнай об этом Тайная полиция, и шахта была бы сейчас в ходу.
Я растерянно заморгал, выходит, Антоновы не против, если Бернадоты сдадут позиции.
Угадав мое состояние, Василиск вскинул успокаивающе ладонь:
— Знаю, все это выглядит крайне подозрительно. Но сейчас мы подошли к критическому моменту, от исхода которого зависит очень многое… В том числе судьба всего нашего Дома.
