Долгий, долгий сон - Шихан Анна (первая книга txt) 📗

— Значит, ты у нас Розалинда. Скажи, как тебя лучше называть — Роуз или как-то иначе?

— Роуз нормально, — сказала я, слегка удивившись этому вопросу. Гиллрой до сих пор величал меня полным именем — Розалинда, как будто я влипла в какую-то неприятность.

— Можешь называть меня Мина, — предложила доктор Биджа. Я прищурилась. Она производила впечатление весьма консервативной особы, не склонной выходить за рамки принятых условностей. Впрочем, Гиллрой тоже просил называть его Реджи. Возможно, в последние шестьдесят лет нравы опять вернулись к большей неформальности. — Тебя направил ко мне мистер Гиллрой, не так ли? — продолжала психолог.

— Наверное.

— Разумеется, я видела тебя в новостях около месяца тому назад. Ты когда-нибудь раньше посещала психолога?

Я покачала головой.

— Нет. У меня был только физиотерапевт. Правда, когда мне было тринадцать, я один раз ходила на сеанс вместе с мамой. Но это было нужно маме, а не мне.

— Значит, я твой первый психолог? — спросила доктор Биджа и усмехнулась с подкупающей самоиронией. Я слегка расслабилась. — Ладно, в таком случае, чтобы внести окончательную ясность, я должна тебе сказать, что работаю на ЮниКорп, в Юнишколе. — Я еще раз обвела глазами ее кабинет. Честно говоря, до сих пор я даже не догадывалась, что сижу в кабинете школьного психолога. — Насколько я понимаю, ты очень скоро начнешь посещать занятия?

— С понедельника, — подтвердила я.

— Так быстро? Должно быть, тебе немного страшно.

— Не страшнее, чем обычно, — пожала плечами я.

Она озабоченно посмотрела на меня.

— Конечно, ведь ты до сих пор находишься в шоке.

Я смущенно поежилась.

— Знаете, мне бы не хотелось об этом говорить.

— Конечно. Я так и поняла. А теперь еще один важный момент. Ты должна знать, что, несмотря на то, я получаю зарплату в ЮниКорп, врачебная клятва и закон обязывают меня к сохранению строгой конфиденциальности. Ни ЮниКорп, ни мистер Гиллрой, ни школьная администрация не имеют никакого доступа к моим записям. Все, что ты захочешь мне сказать, будет храниться в строжайшей тайне, и все записи, которые я делаю во время нашего общения, будут находиться исключительно в моем распоряжении.

Я кивнула. Насколько я могла судить, это было довольно стандартным соглашением. Я раньше никогда не имела дела с психологами, но любой человек, вхожий в круг ЮниКорповской элиты, имел маломальское представление об их деятельности. Похоже, контроль над миром пробуждает у великих людей острое желание обсудить свои проблемы с психологом.

— Итак, что ты знаешь о Юнишколе?

Я снова помотала головой:

— Ничего.

Кивнув, доктор Биджа сняла с одной из полок брошюрку и протянула мне:

— Если ты собираешься у нас учиться, я обязана вручить тебе наш пресс-релиз, так что изучай! Юнишкола — это частная средняя школа самого высокого и, по известному совпадению, самого дорогого уровня. Сюда прилетают учиться молодые люди со всей солнечной системы. В Юнишколе учатся как пансионеры, так и приходящие ученики. Пансионеров у нас около шестидесяти процентов. Что касается приходящих учеников, к каким будешь относиться ты, то это в основном дети высокопоставленных сотрудников ЮниКорп. Ты уже заметила, что практически все жители Юни-района работают на ЮниКорп?

— Мои родители участвовали в основании этого поселения, — напомнила я. — Они с самого начала имели это в виду.

Юнирайон на самом деле был настоящим небольшим городком, включавшим в себя жилой комплекс Юникорн и множество других, более дешевых домов и кондоминиумов, населенных сотрудниками среднего и низшего звена ЮниКорп. Все жители Юнирайона либо сами работали на ЮниКорп, либо обслуживали людей, работавших на корпорацию. Через шестьдесят лет после смерти своих родителей я пожинала плоды их дальновидности. Юнирайон был идеально спланированной средой обитания. Здесь не было нищеты и насилия, за порядком неусыпно следила Юнирайонная полиция — само собой, нанятая, оплаченная и подчинявшаяся ЮниКорп. Перед тем как я в последний раз погрузилась в стазис, Юнирайон только-только закладывался. Это было очень удобно маме и папе — они могли пешком дойти до Юни-Билдинга, где располагались главные офисы корпорации. Это, конечно, не означает, что мои родители куда-то ходили пешком. В отличие от них, мне приходилось регулярно таскаться в город, чтобы посещать ту или иную школу. В то время в Юнирайоне не было учебных заведений для детей элиты. Теперь, помимо нескольких начальных школ, появилась Юнишкола для старшеклассников, а также Юнирайонная школа для детей — я честно старалась придумать синоним к словосочетанию «корпоративная пехота», но у меня ничего не получилось — короче говоря, для детей, чьи родители не принадлежали к верхушке ЮниКорп.

— Ну, конечно, — еле заметно улыбнулась Мина. — Я уже вижу, что мне придется как следует готовиться к нашим сеансам. Наверное, мне нужно будет освежить в памяти историю. После беседы с тобой мне захотелось как следует поговорить со своей мамой.

Ее слова вызвали странную бурю у меня в груди. В эти дни такое случалось со мной постоянно. Доктора сказали, что я еще, по меньшей мере, целый год буду страдать от последствий стазисного истощения. Неприятное ощущение в груди объяснялось воздействием эмоций на мое истощенное сердце и застоявшиеся легкие. Я закашлялась, пытаясь заново запустить работу своих внутренних органов, хотя это редко помогало. Не помогло и на этот раз, поэтому я сделала глубокий вдох и как можно небрежнее сказала:

— Конечно.

При этом я посмотрела на доктора Биджа. Я не сказала ей: «Мне бы тоже хотелось поговорить со своей мамой», но похоже, мы обе знали, что я об этом подумала.

— Непременно позвоню ей сегодня вечерком, — сказала Мина, прежде чем сменить тему. — Как ты относишься к тому, что тебя зачислили в Юнишколу? Готова вернуться к занятиям?

Я опять покачала головой.

— Не знаю. Наверное.

— Совсем не волнуешься? — не отставала Мина. — Как-никак, тебе придется нагонять шестьдесят лет истории и технологии!

— Не думаю, что замечу какую-нибудь разницу, — пожала плечами я.

— Вот как? Надеюсь, ты легко освоишься, это сделает обучение гораздо более приятным.

— Я не это имела в виду, — призналась я. — Я знаю, что не смогу освоиться. Вернее, смогу, но… не сразу. Просто… Просто я никогда не успевала в школе. Поэтому у меня просто не может быть хуже с учебой, чем было раньше. Даже со всем этим новым материалом. — Я опустила глаза на свои колени, обтянутые серой льняной формой Юнишколы. У меня был большой выбор между шерстяными юбками в форменную зелено-сине-золотую шотландскую клетку и льняными юбками темно-серого и темно-зеленого цветов, в тон жакетам. Гиллрой обеспечил меня полным гардеробом ученицы Юнишколы, включая несколько готовых комплектов каждого варианта формы. Это было огромным облегчением. Забота Гиллроя избавила меня от необходимости покупать одежду. Патти один раз свозила меня в магазин, чтобы выбрать пижамы и нижнее белье, и это был настоящий ад. Я привыкла к изменениям моды, но абсолютно не привыкла сама решать, что мне надеть. Очень жаль, что в Юнишколе не было форменных пижам.

— Ты плохо училась в школе? — спросила Мина.

— Всегда, — кивнула я.

— Но ведь ты понимаешь, что Юнишкола стремится к совершенству во всех областях? — нахмурилась Мина.

— Вы думаете, мне стоит попроситься в другую школу? — спросила я, прекрасно понимая, что боюсь услышать утвердительный ответ. Строго говоря, доктор Биджа должна была прежде всего заботиться об интересах корпорации. Но мне не хотелось переходить куда-то еще. Во-первых, это означало бы расстаться с удобной формой. А во-вторых, Юнишкола была частью проекта моих родителей, самым близким подобием того образа жизни, который я вела бы, будь мама и папа живы. Мне не хотелось от этого отказываться.

— Нет, — твердо сказала Мина. — Но я думаю, нам нужно будет посоветоваться с твоим школьным психологом-консультантом и, возможно, пригласить репетиторов.