Гензель (ЛП) - Джеймс Элла (первая книга TXT) 📗

Я могу подсчитать прибыль, даже хотя бы взять Лес, ориентируясь только по поведению людей со вкусами, выходящими за рамки общепринятых. Люди, которые посещают такие секс-шоу, — не просто обычное люди. Он за пределами массовых тенденций. В Вегасе их число больше, чем где-либо, но все же они в меньшинстве. Тех, кто заинтересован работать на меня, еще меньше. И даже среди сексуально озабоченных извращенцев, как некоторые называют их — я посторонний. Требование боли ради удовольствия… это не нормально. При любом раскладе.

Если бы было обнародовано то, чем я занимаюсь у себя в спальне, я бы лишился бизнеса. Поэтому я держу это в секрете, частная жизнь. Партнерши и сабы, которые могут принять мои пристрастия, которые знают с самого начала, во что они ввязываются. Все женщины, как и та, которая сделала меня таким, не прочь причинить боль мужчине. А некоторые этим наслаждаются.

Сегодня ее работа будет простой, я так думаю, пока пересекаю большими шагами темный, принадлежащий мне холл. Я стал таким твердым за последние полтора часа, что мой член пульсирует в собственном ритме. Мои яички подтянулись и набухли от желания, требуя освобождения, но я не смогу найти такового, кроме как на моей собственной территории с женщиной, с которой я подписал договор о неразглашении.

Последние десять месяцев этой женщиной была Бриана Бренсон. Я не называю ее так. Я называю всех остальных только ЕЕ именем. Это все делает проще.

Я представляю ее, распятую на моей кровати, ее стальные напальчники блестят при тусклом свете комнаты. Острые концы впиваются мне в кожу, когда я одним толчком толкаюсь в ее горячую, нежную дырочку.

Мое дыхание становится тяжелым. Я ускоряю свой темп. Каждый следующий шаг заставляет мои яички подрагивать, член начинает набухать чуть сильнее. Я пытаюсь сделать глубокий вдох, чтобы успокоить свое сильное сердцебиение. Маленькие искорки разгораются в моих глазах. Я сейчас благодарен своему чувству ориентации в пространстве, что для меня облегчает задачу найти мою дверь в темном коридоре.

Я ввожу код на панели трясущимися пальцами. Затем толкаю дверь плечом. Расстегиваю свои кожаные брюки и обхватываю рукой ноющий член, закусываю нижнюю губу, чтобы сдержать стон — не удовольствия, а боли.

Каждый раз, когда моя плоть становится твердой, у меня начинается жажда. Я чувствую потребность ощутить не освобождение, не облегчение, а боль. Боль и удовольствие для меня сплетаются воедино. Когда ты понимаешь это, это невозможно забыть или оставить позади.

Скорее всего, это и есть часть того, что делает меня таким хорошим домом на моих шоу, а за пределами сцены меня захватывает моя жажда боли. Поток адреналина разливается по крови, который поддерживает мою порку жесткой, мои приказы четкими.

Будучи зависимым от моих сабмиссивов, чтобы они обеспечивали меня болью, я считаю себя обязанным им. Нет другого выхода, я презираю это в себе. Я ненавижу отдавать даже немного контроля кому-нибудь.

Тем не менее, я убеждаю себя, что я единственный, у кого в руках власть. Я говорю, как и когда. Моя нынешняя саба любит причинять мне боль — она призналась — но она так же получает удовольствие от выполнения моих приказов, подчиняясь мне и во многих других вещах.

Я нахожу ее, ожидающую меня в том же положении, что оставил пару часов назад, она встречает меня в позе подчинения на коленях в центре моей огромной кровати, ее тело низко склонено, ее запястья все еще привязаны к столбикам кровати.

Когда она меня видит, она прижимает свое лицо, покрытое маской, к матрасу.

Маска — необходимый атрибут моих действий. Каждая саба носит такую. Так я могу видеть только ее светлые волосы и голубые глаза, но не ее лицо.

— Ложись на спину, — тихо говорю я.

Она быстро подчиняется, ложась в позу с широко разведенными ногами, она знает, что мне нравится. Я поднимаюсь на кровать, ослабляю ее манжеты, туго затянутые на запястьях. Затем я беру маленькую коричневую коробочку, которая была на столике у кровати, достаю из нее маленький бархатный мешочек и аккуратно выкладываю на ладонь десять небольших, стальных напальчников. Уже только одного их вида мой член дергается. Я стискиваю зубы и надеваю поочередно их на каждый ее пальчик. Уже прошло больше двух недель, когда мы использовали их в последний раз. Пришлось держать спину целой и нетронутой для шоу, которое я только что провел.

— Положи руки мне на бедра, — говорю я, когда располагаюсь над ней.

Она подчиняется, вжимая острые коготки напальчников в мою кожу, когда хватаю рукой свой твердокаменный член.

И прежде чем у меня появляется возможность вонзиться в нее, я говорю ей:

— Сожми их.

Приказ можно и не произносить, в этом нет необходимости. После многих месяцев, которые она провела в моей кровати, она знает точно, что мне нравится. Ее пальцы вытянуты прямо, так что ее напальчники расположены прям под моим членом, она стискивает член так, что он оказывается между большим и указательным пальцами, сжимая и захватывая мою плоть под головкой, сначала двигает по ней рукой, затем сжимает. Обычно это не вызывает боли, но я был возбужден на протяжении всего шоу. На мгновение, мне кажется, что вся кровь прилила к моей пульсирующей головке, создавая давление от возбуждения по всей длине.

— Держи крепко, — говорю я, издавая шипящий звук.

Она крепко меня держит. Я вижу, как вспыхивают яркие пятна, мои глаза крепко закрыты, напряжение, что сжимало мою грудную клетку, идет на спад.

Если возбуждение приносит мне страх, то ожидание боли снимает его.

— Вниз. Положи руку вниз, — издаю я хриплый стон.

Она поглаживает одной рукой мой член и поднимает вторую руку, обхватывает снизу мои яйца. Они пульсируют в ожидании дикого удовольствия, но когда она сжимает их, у меня появляется ощущение, как будто она пытается доить меня, словно какую-то чертову корову, я кричу.

Она разжимает руку, затем повторяет все снова. Я вижу, как звездочки удовольствия кружатся в моих глазах, я издаю гортанный стон: «бл*ть».

Она повторяет мучительный ритуал наслаждения еще пару раз, до того момента, пока я не становлюсь там настолько чувствительным, что осознаю приближение оргазма, он всегда приходит с болью.

— Отпусти, — выплевываю я.

Она опускает руки на матрас и раздвигает для меня ноги. Я ласкаю ее своим прикосновением, неспешно провожу вверх рукой по ее внутренней стороне бедра и приближаюсь к ее нежным, жарким складочкам. Она уже влажная — вероятно, она возбудилась от того, что сейчас делала со мной, но после того, как мои пальцы толкаются пару раз в ее киску, она уже извивается подо мной. Ее соски напряжены и твердеют словно камушки.

— Разведи свои ноги шире и схватись за мои плечи, — произношу я.

Она взмахивает своими ресницами, прожигая меня взглядом, затем прикрывает глаза в удовольствии.

— Да, Мастер, — едва слышно шепчет она.

Через мгновение, когда я резко толкаюсь в нее, это приносит мне чувство умиротворения. Я пытаюсь запомнить этот момент, когда чувствую, как мышцы ее киски растягиваются вокруг меня, подстраиваясь под мой размер. Она немного хнычет, раздвигая ноги шире. Моя саба тяжело дышит, когда я начинаю вдалбливаться в нее, проникая глубже в ее горячую плоть, затем я двигаю несколько раз анальную пробку, которая вставлена в задницу с самого утра.

— Мастер, — выкрикивает она срывающимся голосом.

Я начинаю неумолимо вколачиваться в нее. Повторяя про себя... Леа. Леа. Леа. Бл*ть.

Я толкаюсь настолько глубоко, насколько это возможно, и медленно отстраняюсь, почти полностью выходя из нее. Мои бедра подрагивают, когда член набухает и начинает неистово пульсировать. Мое сердце быстро бьется, воздух кажется разреженным. Я больше не смогу терпеть, и на долю секунды я начинаю волноваться, по телу проходит нервная дрожь, я боюсь, что кончу быстрее, чем она схватит мои плечи, я боюсь, что я могу упустить этот момент.

— Сейчас, — хриплю я, мое желание настолько сильное, что вызывает зуд по всему телу.