Канцлер Империи - Величко Андрей Феликсович (читать книги без .txt) 📗
То есть вместо всего здесь написанного я предлагаю установить, что страховое покрытие сделок — это два процента вложенного или одноразовая выплата в размере прожиточного минимума на месяц, на усмотрение страхуемого. Слово-то, кстати, какое! Нормальные так не кончаются.
Вернувшись в Гатчину, я позвонил в Георгиевск и поинтересовался, как там кот Рыжик — три месяца назад я стаскал его через портал и обратно, появилась у меня одна мыслишка…
— Жрет как крокодил, — сообщили мне, — а растет еще быстрее! Восемь килограмм, и ни капли жира! Такая зверюга получается…
Я давно обратил внимание, что воздействие портала на организмы варьируется довольно широко. Но почему-то в опытах на мышах такого разнообразия результатов не было! А вдруг это связано с отсутствием у тех мышей мозгов, подумал я, и устроил несколько экскурсий кошкам. И у меня сразу закралось подозрение, что направление улучшения организма при переходе сам организм и задает, в виде своих себе пожеланий… Кошка — это очень тщеславное существо, так вот все, перемещенные через портал и обратно, начинали резко хорошеть. Несчастный рыжий помойный котенок, подобранный мной в Сергиевом Посаде, наверное, всю свою короткую жизнь мечтал, как когда-нибудь он вырастет большим и могучим… Интересно, в его понимании большой — это с собаку или с тигра?
Теперь понятно, о чем думал Фишман, перемещаясь из Гатчины в коттедж и обратно. А Мари и Танечка ходили за молодостью и красотой, так что теперь моя благоверная выглядит лет на сорок, если не принимает специальных мер, а если принимает, то на двадцать пять. Про Танечку же вообще лучше помолчать. Меня же, в общем, мое здоровье вполне устраивало и внешность тоже, так что я и застрял где-то примерно в пятидесятилетнем состоянии…
В следующий поход беру с собой девонширского рекса, подумал я.
Глава 4
Над тайгой летел автожир. Точнее, тайгой это было до сегодняшнего утра… А теперь прямо по курсу и на пару десятков километров вперед лес лежал. Слева поднимался в небо громадный столб дыма, хотя теперь он был в несколько раз меньше, чем утром. Чуть дальше были дымы поменьше — то есть просто лесные пожары. За спиной осталось парящее, как кастрюля с кипятком, таежное озеро.
Хоть кабина автожира и была открытой, там можно было сравнительно спокойно разговаривать, потому что пассажир сидел рядом с пилотом.
— Малость перестарался дядя Жора, — поделился с летнабом пилот, — объявили запретную зону радиусом в шестьдесят километров, а мы почти в восьмидесяти от эпицентра.
— Да что восемьдесят, — поддержал его наблюдатель, — на Ангарской базе две мачты повалило и пулеметную вышку, и волна была, как в океане. А это двести с гаком верст! Вот только что ты канцлера-то так, какой он тебе дядя?
— Самый настоящий, — пилот повернулся к соседу, — как и всем, кто с ним воевал. А у меня вообще он лично пилотирование автожира принимал!
— Правду говорят — суров?
— Брешут, собаки. Единственно что — пьяных ближе километра от аэродрома не терпит, а так он добрый. И объясняет все хорошо — с инструктором у меня почти месяц взлет не получался, а с ним я за два раза понял, как надо.
— Так думаешь, это он устроил? Ученые на базе говорили, что метеорит.
— Ага, и дядя Жора за полгода узнал, когда он свалится, а потом два раза сроки переносил. Что, метеорит ждал, пока у него все готово будет? Да и место указал почти точно.
— Вот именно, что почти, на десять километров южнее эпицентр был обозначен.
— А ты попробуй из Читы сюда выстрелить, посмотрим, насколько промахнешься. Хотя с таким снарядом можно и на полсотни километров в любую сторону махнуть — разницы все равно никакой.
— Река! — указал вниз наблюдатель.
— Вижу. Эта, как ее, Хижма? Вон излучина приметная, над ней нам поворачивать. Ну, если эти англичане оттуда ушли!
— Что «ну»? Искать тогда будем.
Автожир повернул направо и полетел над речкой, удаляясь от эпицентра.
— До места, где мы им позавчера велели остановиться, двадцать километров.
— Клали они на наше веление, — усмехнулся пилот, — вон, смотри!
Примерно в полукилометре спереди было видно выкинутую на берег и разломанную лодку. Около нее суетились и размахивали руками двое.
— И чего машут, — поморщился летнаб, — лучше бы ракеты пускали.
— Если они есть. Вон как им весь лагерь покорежило-то… Ладно, вон там, метров на двести западнее лодки, явно можно сесть. Заодно посмотрим на того, про которого мы спорили. Ну и фамилия у человека — Скот!
— Скотт, — уточнил наблюдатель, — и он точно профессор. Остальные-то понятно, шпион на шпионе, а этот настоящий ученый. Ну, сам сообрази, откуда шпиону знать, как по латыни бурундук называется!
Автожир сел, метров десять поскользив по траве посадочными дугами. Заглох мотор, на землю спрыгнул сначала летнаб с автоматом, за ним пилот. К экипажу машины уже бежали два англичанина.
— Здравствуйте, господа, — поздоровался с ними летнаб, — и что же вы добрых советов не слушаете? Остались бы там, где мы вам советовали позавчера, и было бы все в порядке. Ну куда вас, простите, черти понесли? Ясно же вам сказали — метеорит упадет.
— По вашим словам, он должен был упасть вчера днем, — поморщился англичанин.
— Ну так чего-то там не хватало для падения, подумаешь, задержался маленько. А где остальные члены экспедиции?
— Шелдон погиб. Профессор Скотт ранен, он в тяжелом состоянии, на палатку упало дерево. Медикаменты и почти все продовольствие смыло волной…
Наблюдатель открыл крышку в носовом обтекателе автожира, достал из-под нее саквояж с красным крестом и предложил:
— Ведите к раненому.
У профессора оказались сломаны как минимум четыре ребра, причем было похоже, что осколки повредили легкие. Раненый дышал редко и неглубоко, на губах запеклась кровь, но он был в сознании.
Летнаб передал автомат пилоту и занялся больным. Осмотрел повязки, сделал пару уколов и сказал:
— Его надо срочно эвакуировать, вырубите пару шестов для носилок.
— Уже сделано, — кивнул англичанин. Второй подтащил носилки, сделанные из двух шестов и одеяла. Профессора осторожно, стараясь не менять его позу, положили на носилки и отнесли к автожиру. Пилот откинул спинку пассажирского кресла, отчего это место стало практически лежачим, после чего туда был положен раненый.
— Мои тамиасы…, — слабо простонал он.
— Бурундуки, что ли? — изумился пилот.
— Да, это новый, неизвестный науке вид… белый бурундук, их удалось добыть сразу двух… их необходимо доставить…
Раненый потерял сознание.
— Ну вот, а ты говоришь, шпион, — попенял летнаб пилоту и обратился к англичанам:
— Господа ш… то есть ученые, где тут профессорские звери?
Ему показали небольшую клетку, накрытую тряпкой. Наблюдатель снял тряпку, полюбовался на засуетившихся бурундуков, снова накрыл клетку и начал пристраивать ее в носовой обтекатель, на место медицинского саквояжа. Клетка не лезла, так что ее пришлось привязать наполовину торчащей наружу.
— А чего не в багажник? — поинтересовался пилот, — и что ты их закрыл так быстро, они действительно белые?
— Не, серые. А в багажник их нельзя, это же рядом с движком, сдохнут от страха. Господа, — обратился он уже к англичанам, — я вам оставляю пакет первой помощи, там на все есть инструкции, два комплекта сухого пайка и вот эту карту. Смотрите, в сорока пяти километрах на юго-юго-запад есть небольшое озеро. Через три дня туда прилетит амфибия, собрать погорельцев вроде вас и доставить в Илимск. Оттуда будут рейсы в Иркутск. Ваши носильщики и проводник, я смотрю, уже приняли правильное решение?
— Еще вчера сбежали, — подтвердил англичанин.
— Вот видите, с понятием люди, не то что некоторые. Кстати, вон там, впереди, где река поворачивает, наверняка волной на берег рыбы понакидало. Соберите, небось еще не протухла. Оружие есть?
