Инь-Ян. Китайское искусство любви - Хьюмана Чарльз (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗

Термином «ци» обозначалась степень Жизненной Силы, или Витальной Сущности, которой обладал человек, а правитель-дракон считался имеющим сверхъестественное количество «ци», которое, расходуясь в больших количествах, должно было непрестанно подпитываться женской сущностью Инь. Поэтому характерной чертой любого дворца являлось наличие в нем большого количества женщин.

Эта традиция восходит, очевидно, к Желтому императору, поскольку в легендах говорится, будто у него были три тысячи наложниц и он имел царственное соитие с двенадцатью сотнями женщин в течение «каждых десяти полных лун».

Поскольку половому акту придавалось столь большое социальное и религиозное значение, а гармония общества в целом увеличивалась благодаря сексуальной удовлетворенности правителя, не удивительно, что эта сфера придворной жизни не ограничивалась царскими покоями. Дворец, а вернее, двор с множеством дворцов был местом, где устраивались оргии и сексуальные карнавалы, где случались такие эксцессы и встречались странные обычаи, которые можно было, как правило, оправдать лишь тем, что это был своего рода вклад в осуществление вселенской гармонии Инь и Ян.

Император Хуй-ди (II в. до н. э.), например, приказывал принимать участие в празднествах такого рода евнухам и мальчикам-слугам. Их наряжали в женские одежды, украшали драгоценностями и фазаньими перьями, пудрили и румянили им лица и превращали в дворцовую стражу. Император решил также, что слишком многие из его подданных не участвуют в половой жизни и назначил специальных чиновников («мэй ши»), чтобы составлять списки неженатых мужчин старше тридцати и незамужних женщин старше двадцати лет (к взятым в гарем это не относилось). Попавшим в реестр предписывалось к следующей весне сочетаться браком с лицом противоположного пола. Нарушившие это предписание наказывались сотней ударов кнута — один из редких случаев, когда к женщинам и мужчинам относились одинаково. Но даже самые замкнутые предпочитали быть насильно введенными в спальню, нежели оказаться выпоротыми на рыночной площади.

Тысячелетием ранее, еще до образования империи, стиль жизни при дворе можно проиллюстрировать на примере правителя династии Инь Чжоу-синя (1154–1122 гг. до н. э.), который создал для преемников своего рода прецедент. Сыма Цянь в своих «Исторических записках» описывает его как «человека бычьего сложения, но обладающего тигриной гибкостью и силой» [12].

«Чжоу-синь держал себя в форме благодаря интенсивной программе боевых и физических упражнений, в число которых входили единоборство с дикими животными на специально построенной арене, а также фехтование с пятью или шестью воинами одновременно. Он также усовершенствовал некоторые приемы китайской и восточной техники боя и борьбы, мог разбивать кулаками валуны и ломать большие деревья.

Его проявления мужественности не сводились, однако, к физическим упражнениям, и среди обитателей покоев его дворца были его царица, три супруги, девять жен второго ранга? двадцать семь жен третьего ранга и восемьдесят одна наложница. Три тысячи дворцовых служанок составляли постоянный резерв для пирушек, праздников и эксгибиционистских зрелищ. Он собирал свой двор для публичной демонстрации своих сексуальных подвигов на той же арене, на которой он сражался со зверями, и одним из его достижений было обойти вокруг арены с обнаженной женщиной, поддерживаемой лишь его возбужденным членом. В одной руке он держал при этом обжаренную ногу оленя, в другой — двухлитровый бронзовый сосуд с вином. В то время как он ел и пил, наложница по его требованию, обвив ногами ею талию, приподнималась и опускалась, делая его удовлетворение полным.

Спустя, несколько лет Чжоу-синь стал импотентом, и, считая, что причиной не могла быть обычная человеческая слабость, обвинил своего медика Фан Нэй-бу. Фай уговорил своего господина жить согласно установлениям Желтого императора, по которым следовало «соединяться еженощно с десятью различными женщинами, не теряя «жизненной сущности»; этот совет также был объявлен причиной того, что правитель не смог стать отцом сыновей. Фан лишился головы, все женщины рангом ниже супруги [13] были отправлена назад в их семьи, был набран новый штат. Кроме того, у особых, придворных дам («тун гуань»), фиксировавших каждый случай Царственного соития, что имело целью верификацию законности появления каждого ребенка, были сломаны красные кисти для записей и заметны другими.

Именно при дворе Чжоу-синя была впервые учреждена должность «тун гуаш», чьи обязанности впоследствии перешли к дворцовым евнухам. Эти дамы отвечали за организацию сексуальной программы императора, подбирали девушек для каждой ночи и, сидя на специальном стуле, присутствовали в спальне правителя, чтобы убедиться в благоприятном исходе свидания. Факт Царственного соития фиксировался особыми каллиграфическими кистями (что позднее породило жанр эротической литературы, известном как «Истории, начертанные красной кистью»); кроме того, придворные дамы следили за строгим соблюдением довольно жестких, индивидуальных расписаний. Супругам высшего разряда было дозволено оставаться с императором столько, сколько он пожелает, наложницы должны были покинуть правителя до рассвета, дворцовые служанки отсылались прочь немедленно после свидания. Тем, кто смог угодить императору, жаловалось серебряное кольцо, а случись им понести, кольцо заменяли на золотое.

Ни одна женщина, однако, не заслужила золотого Кольца, а если и заслужила, то уж не за рождение наследника мужского пола, а Чжоу-синь еще более яростно обрушивался на согнанных на арену диких зверей, его воины вновь строились в ряды, чтобы испытать на себе силу его ударов. В этот момент его жизни в гарем была введена девушка, «более прекрасная, чем пион и лотос». Она звалась Да-цзи («Небесная Краса») [14], и столь необычайны были ее привлекательность и таланты, что ей удалось преодолеть импотенцию императора. Сообщают, что во время ее первой ночи с императором поведение ее было столь смелым и необузданным, что он даже усомнился в ее девственности. Лишь тогда, когда придворная дама поднесла лампу и он у видел кровь на своем члене и шелковой подстилке. уверился в ее чистоте.

Да-цзи быстро стала фавориткой Чжоу-синя, продвинулась до статуса супруги, оттеснив других жен и девиц. Ее влияние на него и неустанная готовность ответите, на притязания любовника-дракона хотя и доставляли удовольствие правителю, вскоре создали ей славу женщины-лисы, так называли больных нимфоманией и тех, кто, как считалось, был воплощением злобных духов. Первое из многих последовавших выступлений началось среди женщин гарема, отвергнутых Чжоу-синем, и десять из них были забиты до смерти в знак предупреждения остальным; причиной ярости наложниц было то, что их бесчестно заставили соревноваться с женщиной-лисой.

Суть этих древних суеверий передана в «Хуань чжун цзи», где говорится: «Когда лисе исполняется пять раз по десять лет, она превращается в прекрасную девушку; в десять раз по десять лет она становится красивой женщиной и ее тело исполнено страсти, порождаемой духом «шэнь» (сверхчеловеческим желанием). Таким женщинам известно все, что происходит от них хоть за сто миль, они выбирают себе мужчин, инстинктивно угадывая их слабость. Когда, же лиса, достигает возраста десять раз по десяти лет, она допускается к входу в Небесные врата и становится Небесной лисой, ибо ее «шэнь» может быть удовлетворен лишь «драконовыми божествами» и «небесными духами».

Лиса ассоциируется и с другими древними правителями; хотя она не всегда перевоплощалась в наложницу, ее неизменно воспринимали как пример чувственной порочности. В одной из таких историй говорится об уском царе Гу, который во время охоты услышал доносившееся по ветру перечисление женских имен и догадался, что подслушивает кого-то из мира лис. Он направил слуг обыскать склон горы, и вскоре один из слуг подозвал его к древней могиле. Царь приказал слугам вскрыть могилу, и при свете, неожиданно озарившем внутренности склепа, он увидел «седую» лису, сидевшую среди костей и читавшую свиток. В могилу бросили собак затравить лису, но до того, как они добрались до нее, лиса дописала к читаемому списку еще одно имя. Когда «седую» лису разорвали в клочья, свиток вручили правителю. Он обнаружил в свитке список из ста имен самых распутных женщин в истории, а добавлено к нему было имя, обведенное красным, чтобы отметить его особо. Это было имя его любимой супруги.