«Москва, спаленная пожаром». Первопрестольная в 1812 году - Васькин Александр Анатольевич (книги бесплатно без регистрации полные .txt) 📗

За многие века своего существования колокольня Ивана Великого стала для москвичей больше, чем просто памятником архитектуры, а именно: олицетворением святости и символом Первопрестольной.

Колокола звонницы неизменно сообщали всей Москве о совершающихся исторических событиях всероссийского масштаба: рождении наследника престола, венчании на царство нового государя, освобождении от нашествия многочисленных захватчиков и т. д.

Именно эта легендарная колокольня стала основным объектом варварства французов в Кремле в сентябре-октябре 1812 года Поначалу в ее нижнем ярусе генерал Лористон устроил свою канцелярию и телеграф. А затем уже сам Наполеон, метавшийся по сгоревшей Москве, словно зверь в клетке, бесполезно прождав от русских перемирия, в отместку приказал сорвать с колокольни Ивана Великого крест.

В окружении Наполеона нашлись здравомыслящие люди, отговаривавшие своего императора от этой постыдной затеи. Однако, как вспоминал генерал Коленкур, Наполеон «хотел отметить свое пребывание в Москве какими-нибудь трофеями и осведомился, какие предметы можно было бы послать во Францию на память об успехах нашего оружия. Он сам осмотрел весь Кремль, колокольню Ивана Великого и соседнюю с ней церковь. Поляки все время говорили Наполеону, что церковь Ивана Великого высоко почитается русскими и с нею связаны даже различные суеверия. Железный крест на колокольне церкви, говорили императору, служит предметом почитания всех православных. В результате этих разговоров император приказал снять крест».

Отрицательную роль польских приспешников Наполеона в этом вопросе, подтверждает и московский француз-эмигрант Вильфор: «Один Польский генерал, хорошо знавший все, что касалось Русской истории, сказал Наполеону, что у Русских существовало такое поверье, будто Французы не войдут в Москву, пока будет висеть колокол Ивана Великого. Справедливо или ложно это поверье, во всяком случае, приказано было снять крест, чтоб подтвердить вступление Французов в Москву».

Но снять крест с колокольни оказалось не так-то просто. Наполеон приказал это сделать своим саперам, разобравшим кровлю колокольни. Но только добрались они до вершины одной из самых высоких башен Европы, как неожиданно в дело вмешалась… огромная стая птиц. Большие тучи московских ворон каркали и кружили вокруг, словно не позволяя мародерам вершить свое черное дело. Отбиваясь от чернокрылых птиц, французы не смогли спустить крест, и он рухнул на землю. Свалившийся на землю крест, к огорчению французов, оказался не золотым, а лишь позолоченным. Как голодные собаки, кинулись гвардейцы Наполеона собирать остатки разбившегося креста, рассовывая их по своим походным сумкам. Многие из них надеялись увезти из Москвы кусочки от креста колокольни Ивана Великого как сувениры, но лишь малая часть французских вояк вообще смогла выбраться из России живыми.

А вот московский житель Егор Харузин утверждает, что в снятии креста участвовали свои же, предатели: «Охотник до даровых трофеев из чужих стран, Наполеон не упустил случая в Москве ими поживиться. Он слышал, что в Кремле на какой-то главе есть крест золотой, ему представилось, что такому кресту негде больше быть, как на Ивановской колокольне. Вследствие такого убеждения он заставлял своих французов снять этот крест, но таких смельчаков не нашлось, а нашлись двое русских предателей, вызвавшихся на это дело; им была обещана богатая награда. И Бог попустил им совершить это преступление, так же как попустил Иуде предать Иисуса Христа. Взобравшись с веревками в главу Ивана Великого и чрез форточки, нечестивцы отстегнули цепи, закинувши на крест петлю и спустивши концы веревок на землю, тут уж им легко было раскачать его и стянуть вниз. Когда крест упал и в падении разбился, обнаружилась тогда медная позолоченая обложка на железе и дереве. Разочарованный Наполеон, тут присутствовавший, закипел гневом и приказал обоих предателей расстрелять. Но золотой крест действительно был и теперь есть: он находится на средней главе Благовещенского собора, давний подарок Англии. Еще кто-то Наполеону сказал, что на изображении Спасителя над Спасскими воротами риза якобы золотая; он приказал ее снять, – но когда двоих исполнителей с верхней ступеньки приставленной к иконе лестницы сбросило и обоих убило, он оставил это намерение. Но зато взял с купола Сената конную статую Петра Великого, орла с Сухаревской башни и большого почтамтского орла, да тем и заговелся; но едва ли из этих трофеев какой достиг до Парижа?»

Сержант Бургонь свидетельствовал: «На самой высокой колокольне виднелся крест Ивана Великого, господствовавший над всем; он имел тридцать футов вышины, был сделан из дерева, окованного массивными серебряными вызолоченными полосами; несколько цепей, также золоченых, поддерживали его со всех сторон. Когда его стали снимать, он покачнулся, увлекаемый собственной тяжестью, и, падая, чуть не убил и не потянул за собой людей, державших его за цепи; то же самое случилось и с большими орлами на верхушках высоких башен вокруг ограды Кремля».

Интересно, что 29 марта 1813 года газета «Московские ведомости» сообщала: «Крест с главы Ивановской колокольни найден ныне в Кремле, у стены большого Успенского собора близ северных дверей между разными железными обломками, с принадлежащими к нему цепьми и винтами, кои, так как и крест, вызолочены были червонным золотом. Открытие сие чрезвычайно обрадовало жителей здешних, кои вообще полагали, что оный крест увезен всемирным врагом вместо трофея».

Оккупантам оказалось мало осквернить звонницу. Маршал Мортье, оставшийся в Москве после оставления ее основной частью французов, чтобы по заданию Наполеона уничтожить Кремль и монастыри, приказал взорвать Ивановскую колокольню: «В скором времени раздался еще удар, так что окна задрожали, все вздрогнули. Потом третий удар, но слабее прежних… Удары эти происходили от взрыва Ивана Великого и арсенала. Я впоследствии видел много раз эти груды развалившихся зданий, с лежащими на них колоколами. Самая же башня Ивана Великого уцелела. Бонапарте велел также снять крест с Ивана Великого, орел с Никольских ворот и Св. Георгия в Сенате», – вспоминал Федор Беккер. В результате взрыва пришли в негодность и колокола звонницы.

Колокольня Ивана Великого в наши дни

Попытка взорвать Ивановскую колокольню стояла в ряду большого числа актов вандализма и грабежа, совершенных захватчиками в Москве и непосредственно в Кремле. Поляки забрали с собою даже старинные знамена, отвоеванные у них когда-то русскими солдатами и хранившиеся в Арсенале. Заинтересовали их и две старые пушки, также когда-то им принадлежавшие – но вывезти их из Кремля они не смогли, поскольку лишних лошадей не было.

Поляки, к слову сказать, и не скрывали своих антироссийских планов: «Рассказывали тогда очевидцы, пробравшиеся в Кремль при вступлении туда Наполеона, что один генерал из его свиты сошел с лошади, упал на колени и воздавал за что-то благодарение небу. После узнали, что это кн. Понятовский, питавший надежду быть королем польским, благодарил по-своему Бога за падение Московии. И Бог русский, Бог отмщений, не обинуясь, откликнулся на его хульную молитву: как известно, этот тристат нового фараона по выходе из Москвы, преследуемый казаками, погряз в хладных волнах р. Березины». [192]

Глумление над православными святынями

В православных храмах оккупанты устраивали конюшни, склады и казармы. Так случилось, например, в церквях Заиконоспасского и Рождественского монастырей. А в кремлевском храме Спаса на Бору французы хранили фураж.

А когда священники пытались сопротивляться – захватчики убивали их, причем прямо на церковной паперти. Так случилось, в частности, с протоиерем Казанского собора.

В самих церквях после посещения их французами не оставалось ничего ценного и святого – они обдирали позолоту с окладов икон, тащили шитую золотом парчу и т. д.