Наперекор стихии - Хэвиланд Диана (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
— Селена, ты дрожишь. Если эта несчастная штуковина расстроила тебя, верни. Я ее сожгу.
— Это не избавит меня от памяти.
— Возможно, скоро… Селена, я знаю некоторые вещи, произошедшие с тобой. О других могу лишь догадываться… Но что привело тебя в Алжир? Неужели ты не знала о восстании?
— Да, безусловно. Но Мириам Сквайер взяла с меня обещание оставаться в городе. Там я, разумеется, находилась бы в безопасности.
И она с большим трудом рассказала Раулю о всех ее бедствиях, начиная с того дня, когда она оставила его апартаменты на улице Сент-Оноре. О ее горькой ссоре с Брайном, о ребенке, которого он отказался признать своим, о его нескончаемой уверенности в ее предательстве и вине в потере корабля. Селена удивлялась спокойствию, с которым рассказывала. Конечно, кое-что она упустила, кое-что просто не хотела вспоминать. И только при воспоминании последнего вечера в Тимгаде девушка заволновалась, вновь увидев решительное, тяжелое лицо Тома Кендала, блики лунного света на дуле поднятого револьвера.
— Жиро приказал, прежде чем отряд тронется, меня застрелить. Я не думала, что мне захочется остаться в живых. После того, что эти люди со мной сделали. Но мне захотелось…
Она коротко рассказала, как уговорила Кендала продать ее левантийцу, и заметила блеск восхищения в глазах Рауля.
— Пресвятая Богородица! Селена, я никогда не знал женщины, подобной тебе. Там, в Париже, я хотел тебя за твою красоту. Но ты изменилась… стала теперь еще притягательнее.
Селена покраснела, неожиданно вспомнив слова Кендала: «Ты можешь стать изюминкой».
Рауль взял ее руку.
— В тебе столько мужества. Стоять лицом к лицу с заряженным пистолетом.
— Я испугалась… — откровенно призналась девушка. — С самого первого момента, когда мятежники нас захватили, меня охватил ужас. Я… не знала, что есть люди, подобные им… Но я не могла сдаваться. Я боролась за жизнь ради ребенка! — Девушка напряглась. — Брайн не мог поверить, что ребенок его. Он никогда не любил меня. Теперь я это знаю. Иначе он бы поверил мне.
— Вспомни, я пытался предупредить тебя о Брайне, — осторожно напомнил Рауль. — Он не способен любить и вообще верить какой-нибудь женщине. — Селена попыталась высвободить руку, но Рауль крепче сжал пальцы. — Знаю, какую боль тебе причинило все это. Отказ Брайна от собственного ребенка, его уверенность в твоем предательстве. Но теперь все это — часть прошлого. Ты не можешь жить воспоминаниями и жалостью.
Селена выдернула руку и, вставая, уверила Рауля:
— Я и не собираюсь этого делать.
— Пожалуй, лучше, если бы я все-таки сжег этот блокнот, — начал Рауль, но девушка отрицательно покачала головой.
— Нет, что ты! Я собираюсь привести эти записки в порядок и отправить статью в «Лейдиз газетт». Я знаю, что они пригодятся Мириам Сквайер. И еще: ей нужно сообщить о смерти Крейга; они были хорошими друзьями.
Рауль поднялся и, прежде чем Селена успела опомниться, обнял ее. Но это было не отеческое объятие, которыми он оберегал ее последнюю неделю. Теперь в нем чувствовался голод, сильное желание мужчины, долго находившегося без женщины. Но Селена отозвалась упругой неподатливостью, каждый мускул напрягся, и, когда мужские губы коснулись ее рта, она не смогла ответить: недели жестокости и насилия оставили шрамы не только на теле.
Чувствуя настроение девушки, Рауль не стал настаивать и, держа ее за руку, повел по широкой аллее в дом.
Этой ночью Селена начала свою первую статью. Захватывающая работа позволила ей забыться, но когда она попыталась написать Мириам о смерти Крейга, рассказывая о мужестве, проявленном им перед смертью, рука остановилась. Девушка вновь вспомнила грязную камеру Сен-Дени, комнату пыток и невыносимые крики Крейга, доносившиеся сквозь закрытые двери… Хотя в комнате было свежо и прохладно, дышать стало тяжело. Кое-как закончив письмо, Селена легла в кровать.
Но девушке не удалось забыться сном этой ночью: кошмары преследовали ее душу. Лицо Крейга, искаженное болью, его руки на ее теле… Собственный крик отражался в ушах, когда она, сидя на кровати, пыталась высвободиться от неизвестно чего.
— Селена, не надо. Я здесь. Ты спала, вот и все.
Это был Рауль. В свете зажженной лампы она видела его, по пояс обнаженного. Он, должно быть, готовился в своей комнате напротив ко сну, когда услышал ее крики. Рядом с ним было уютно. Крепкие руки и широкая грудь внушали спокойствие. Девушка опустила на них голову.
— Да, я спала. Боже мой, Рауль! Неужели я когда-нибудь смогу забыть?
— Конечно, сможешь. Я помогу тебе забыть.
Но когда он освободил ее от ночной рубашки и коснулся губами нежного тела, она протестующе вскрикнула.
— Селена, я сделал тебе больно?
— Нет, но я… Я не думаю, что в состоянии отдаться тебе или кому-нибудь еще. Возможно, никогда…
— Я так не думаю. И не позволю тебе в это верить. Ты молода и привлекательна. В тебе есть все, что я хочу найти в женщине. И я так долго хотел тебя…
Он говорил тихо, но страсть и голод звучали в его голосе. Положив девушку рядом с собой в кровать, поддерживая ее рукой, Рауль подождал, пока она успокоится, и, только почувствовав, как расслабилось ее тело, начал осторожно ласкать кожу. Даже рядом с обнаженной девушкой он сохранял терпение, пока Селена не почувствовала, как слабое желание колыхнулось внутри. Она услышала шепот Рауля, успокаивающий, возбуждающий, прогоняющий страхи. И хотя она так и не смогла этой ночью полностью ответить, Рауль остался с ней нежен.
— У нас есть время, Селена. Будут и другие ночи.
— Но что, если я…
Поцелуй оборвал ее речь. Отодвигаясь, Рауль сказал:
— Я терпеливый человек. Тем более когда награда стоит ожидания.
Слова льстили, но Селена почувствовала короткое опасение, заметив в них жесткий расчет. Но, к счастью, опасение быстро улетучилось.
— Как только прибудет приказ, мы вернемся во Францию, — пообещал Рауль.
— Во Францию?
— Ну конечно. Теперь, когда восстание подавлено, здесь мне нечего делать. Только в Париже возможно дальнейшее продвижение.
В день получения приказа Рауль распорядился приготовить пышный ужин и наполнял стакан Селены до тех пор, пока голова девушки не пошла кругом. Позже, когда он повел ее в спальню, ликование впервые после всего пережитого наполнило и ее душу. Поглаживая ее спину, Рауль тепло посмотрел на нее. Взгляд его был полон предвкушения. Его настрой передался и ей. Сила мужских рук подействовала возбуждающе, и Селена почувствовала желание.
Положив девушку на кровать, Рауль начал расстегивать платье, и неожиданно Селена начала помогать, не желая медлить. Обнаженная, она легла на его руки, чувствуя, как уходят страхи, долго мешавшие им соединиться вместе. Бедра девушки изогнулись, обнимая мускулистую спину, прижимая его к себе, и через несколько мгновений стон удовольствия наполнил комнату.
Рауль не был теперь осторожным. Вновь и вновь он входил в вожделенное тело с возрастающей страстью. Страстью, так долго томившейся внутри и теперь выходящей наружу, соединявшей их в единое целое.
Стоя на палубе отплывающего корабля, Селена в последний раз окинула взглядом белые тростниковые дома, сверкающие под голубым африканским небом. С ужасом она осознавала, что несколько месяцев, проведенных здесь, напрочь изменили ее. Она больше не была наивной девушкой, приплывшей на этот берег с бездной планов и мечтаний о будущем. Все эти планы и мечты похоронены в Сен-Дени вместе с Крейгом. И теперь, шепча ему последние слова прощания, Селена почувствовала, как наполняются слезами глаза, как начинают трястись руки.
Подошел Рауль и, обнимая, повернул ее в сторону моря.
— Скоро мы вновь будем до Франции, — возвестил он, указывая рукой в северном направлении.
30
В комнатах, снятых для нее Раулем в отеле «Лувр» на улице Риволи, Селена надевала одно из своих новых платьев, шелковое, цвета морской волны. «Кринолины стали шире, чем когда-либо, а декольте — более откровенными», — думала она, и ей хотелось хорошо выглядеть для Рауля, который вез ее в театр, а потом ужинать.
