Совенок. Вода и пламя. Шестая часть (СИ) - Боброва Екатерина Александровна (книги онлайн txt, fb2) 📗
Пахнуло ночной прохладой, и Фильярг застегнул китель. Оглядел себя. Не парадный вид, конечно. Вдобавок китель пропах потом, местами в пятнах, но он не собирался наряжаться ради мокрозадых. Так слегка почистит и сойдет.
Второй и этого делать не собирался. Примчался после охоты встрепанный, лишившийся еще пары косичек, с чьими-то мозгами на плече. Рожа заляпана кровью. Бок тоже. Причем своей. Зато счастья в глазах…
— Я ему! Балахону! А он у меня меч выбил. Ну я нож выхватил. И вжик… Аккурат промеж глаз заметнул. Он как стоял, так и рухнул.
— Лучше ты стой смирно, пока тебя лечат, — проворчал Первый. Исцелять брата он взялся сам.
— Не понял, почему вы с ним на мечах дрались? — удивился Фильярг.
— Он орал, что мы бабы… Только огнем и можем. Ну я и доказал, что не только…
Фильярг закатил глаза и счел за благо промолчать. Хорошо, что Шестой не слышит… А то возьмет на вооружение дурную тактику борьбы с врагом, ведясь на его же провокации.
— Доволен? — не выдержал Пятый. — А теперь, будь добр, приведи себя в порядок. На церемонию прощания прибудет император. А мы тут…
— А мы что? — Второй подпрыгнул, дернулся от боли и зашипел, за что тут же заработал подзатыльник от Лиестра.
— Еще раз дернешься, оставлю кровью истекать, — пригрозил тот.
— Это не грязь, а кровь врагов! — горячо возмутился Ларс, стараясь не слишком кособочиться от боли.
— И мозги, — тихо добавил Фильярг, наслаждаясь перебранкой братьев. После избрания Шестого между ними исчезло напряжение. Его и раньше было немного, но все же неопределенность давила, а сейчас они стали дышать свободнее и свободнее начали общаться друг с другом, не думая о том, что сегодня ты ему подзатыльник, а завтра он тебе королевский указ о рудниках.
— И мозги, — горделиво согласился Ларс.
Пятый открыл было рот, чтобы возмутиться, но махнул рукой, бросив:
— Жыргхва с вами.
Фильярг в целом был с Арвэлем согласен, видок у них… впечатляющий. Пожалуй, только Майра в своем платье выглядела достойно, если не обращать внимание на ненормальную бледность ее лица. Даже Цветтара в голубом брючном костюме, с серым от усталости лицом, растрепанными волосами и поникшими уголками губ, не была похожа на обычную себя. Все же столько смертей сразу прибьет любого. А тут… тысячи шакринарцев. Но держалась ее высочество стойко, хотя весь день на ногах. Еще и поддерживать своих ухитрялась. Принимать поздравления. И лишь иногда позволяла себе опереться на руку Пятого.
Фильярг окинул взглядом сложенный костер — парни постарались. Рядом — он не стал отводить глаза — лежали сложенные тела. Те, кто погиб под его командованием. Его боль. Его ответственность. И его память.
Чуть выше по склону желто-золотым пятном горел источник. Оттуда тянуло теплом и спокойствием.
— Отличное место для упокоения, — рядом встал Первый, вытирая руки о платок, — парням понравится.
— Драться со смертью за огонь… Будет что вспомнить в старости, — Второй принюхался к себе, брезгливо поморщился и все-таки запустил очищающее заклинание. — Вонять начало, — простодушно пояснил в ответ на ехидный взгляд Четвертого.
Так они и встречали его императорское величество, стоя около готового запылать костра.
Аврий прибыл со свитой. Все в темно-сером — цвет траура шакринарцев, но несколько человек, включая императора, надели белые плащи, отдавая дань уважения цвету траура асмасцев. Да, они не сходились не только в стихиях. Язык общий, часть традиций тоже, а вот цвет траура нет. Серый для асмасцев был чем-то вечным. Цвет пепла: то, что было, но стало другим. И цвет их собственных волос. Но никак не траур.
Вот и сразу понятно, кто поддержит Пятого, — подумал Фильярг, разглядывая ряды шакринарцев.
Короткий обмен приветствиями. Фильярг представил братьев, Майру. Цветтара присела в изящном реверансе, не спеша кидаться на шею дедушке.
Император жадно вглядывался в лица асмасцев, лишь слегка поморщившись при виде Пятого.
Это он зря, — усмехнулся Фильярг. Не понял еще своего счастья. Первый не выдержал бы долго, взорвав дворец к жыргхве. Второй ушел бы в запой или закрутил бы роман с какой-нибудь дамой, разрушив свой брак. Третий… его сами шакринарцы удавили бы, потому как или Третий, или империя. Ну а он сам сцепился бы с кем-нибудь уже на следующий день после прибытия. Прибил бы. Чем сильно огорчил бы императора. Так что император радоваться должен, что именно Пятый станет мужем Цветтары. Он единственный из братьев, кто и сам выживет, и империю сохранит.
А уж как Арвэл заботился о принцессе… Впрочем, забота о своих это у них в крови. Огонь по-другому не может. Сам Фильярг даже в такой ответственный момент не переставал думать о жене. Справляется ли с детьми, не устает ли, не сильно волнуется?
Даже безголовый и вечно бунтующий Второй сразу примчался к отцу, когда понял, что его беременной жене грозит опасность не выжить при родах.
После взаимных приветствий Фильярг не стал тратить время на долгие речи. Наступало время скорби, а та любит тишину.
— Братья, почтим память тех, кто пожертвовал свой огонь за то, чтобы мы с вами жили. Пожелаем им доброго пути и легкой судьбы.
Огонь взметнулся, освещая сосредоточенные лица. Асмасцы стояли вперемежку с шакринарцами. Костер горел ярко, жадно поглощая уложенные сверху тела.
Было тихо. И песнь огня далеко разносилась по округе.
По рядам пустили фляги с огневухой.
Фильярг тоже сделал глоток. Заметил, как принцесса приложилась, отпила и даже не поморщилась.
Из источника вылетела золотая искра, почтительно обошла по кругу костер с мертвыми, потом облетела всех, обдавая собравшихся волной тепла, задержавшись лишь у Майры. Вспышка, испуганное «Ой» и над плечом у девушки затрепетал огненный мотылек.
— Что это? — тихо уточнил Фильярг у Лиестра. Стихия, конечно, не редко чудила, но сейчас он ее не понимал.
— Я надеялся, что огонь так поступит, но не был уверен, — еле слышно ответил Первый. — Это внешний источник. Пока ее собственный слишком слаб, он будет ее поддерживать.
Прохлада невидимой сетью легла сверху. Повеяло сыростью. И рядом с императором возникла, собравшись из капелек, водная дева.
— Не утерпела-таки, — неодобрительно заметил Арвэл.
— Привыкай, — усмехнулся Второй, — тебе теперь с ними жить.
Из пламени шагнул огненный старец, занимая место рядом с Шестым.
Стихии разделяли с людьми не только радость, но и горе.
Почтительная тишина повисла над холмами, даже ветер и тот стих, погружаясь в скорбь.
Костер полыхнул яростно, разом вбирая в себя тела и опал до земли, явив лишь кучку пепла. Герои ушли.
Второй махнул рукой, и поднявшийся ветер развеял частички пепла по округе. Теперь это земля Асмаса. Хороший выбор для последнего пристанища.
Народ загудел, начал расходиться. Полыхнули костры, собирая вокруг себя воинов. Церемония прощания завершилась, но жизнь продолжалась.
— Ваше императорское величество… — начал было Четвертый, однако был перебит:
— Для вас я просто император Аврий, ведь мы почти родственники, — и Аврий бросил насмешливый взгляд в сторону принцессы. Убрал за спину прядь белоснежных волос. Благосклонно улыбнулся Шестому, одетому в простую белую рубашку.
Фильярг ощутил, как внутри раздраженно встрепенулось пламя. Вот же вредный старикашка! Сырость плесневелая! Небось, спит и видит, как развести молодых. Только огонь свое не отдаст. Это вода может быть изменчива как небо, которое она отражает. Огонь всегда танцует один и тот же танец.
— Кстати, о родственных отношениях. Понимаю, не самый подходящий момент для обсуждения — впереди траур, но время Сердца Зимы прекрасно для проведения свадьбы. Что думаете, мои уважаемые друзья?
«Друзья» удивленно переглянулись. Фильярг не был слишком силен в политике, но даже он смог догадаться, почему торопится император. Во-первых, Пятого долго держать при дворце женихом нельзя. Статус слишком хлипкий. Не защитит. А если не уберечь, это не только разрыв отношений с Асмасом, но и шанс, что Цветтара просто сбежит из дворца, отказавшись от трона. Во-вторых, что лучше всего может отвлечь народ от трагедии, как не свадьба в императорской семье? Еще и на огневике? В-третьих, если затянуть со свадьбой, принцесса поспешит вернуться в Асмас: и обучение продолжить, и быть рядом с любимым. И даже слово деда ее дома не удержит. Девочка выросла и хочет собственной жизни.
