Фауст. Сети сатаны - Пётч Оливер (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT, .FB2) 📗
– И… что вы с ней сделали? – спросил Иоганн.
– Ну а что я мог сделать? – Кольшрайбер откинулся на спинку и скрестил жирные руки на груди. – Сначала хотел отдать ее в руки правосудия. Кому нужна ведьма в доме? И сам вмиг под подозрением окажешься. Но потом я подумал и отослал ее в Нойбург.
– В Нойбург?
– Ну, монастырь бенедиктинок. Там ей и суждено до конца дней отирать колени да горбиться перед алтарем. И поделом! Бенедиктинки в Нойбурге слывут особенно строгими. Приданое я, конечно, оставил за собой. – Он злорадно рассмеялся. – Буду пропивать его, пока не найду новую жену. Но на этот раз я не дам обвести себя вокруг пальца. Уже дважды меня провели! Сначала первая не могла родить мне ребенка, а потом эта ведьма… Будь прокляты женщины! Эй, ты куда?
Иоганн резко поднялся. Хмель как рукой сняло. Оставаться здесь было выше его сил. Еще минута, и он бы разбил кувшин об голову этого гнусного типа.
– Мне нужно возвращаться, – бросил он. – Допивайте вино.
– Ну, мне дважды повторять не надо. – Кольшрайбер уставился на Иоганна своими мелкими глазками. – Что-то мне в тебе не нравится парень. Ощущение, будто ты что-то такое натворил… Так ведь?
Юноша, не проронив ни слова, двинулся прочь, а Кольшрайбер наполнил новый стакан.
Ослепший от горя, Иоганн шагал к выходу. Ему хотелось поскорее убраться отсюда, он даже не стал оборачиваться в поисках Валентина. Когда до двери оставалось несколько шагов, дорогу ему перегородил Альтмайер. Все это время он держался со своими дружками в стороне, но теперь почуял свой шанс.
– Эй, ты куда это так спешишь? – спросил скрипучим голосом верзила. – Уж не украл ли чего…
Договорить он не успел – Иоганн без предупреждения всадил кулак ему в лицо. Он вложил в удар всю кипевшую в нем ярость. Альтмайер рухнул как подкошенный, его приятели прянули в стороны. Что-то подсказывало им, что к нему сейчас лучше не приближаться. Чем-то необъяснимо зловещим сверкали его глаза, как у дикого зверя.
– Ты об этом пожалеешь! – выл Альтмайер, держась за нос, и кровь заливала пол. – Пожалеешь, заносчивый ты ублюдок!
Но Иоганн его даже не слышал. Он шагнул за дверь. В лицо ему дул прохладный ветер, но и это не могло остудить его ярость и скорбь. Маргарита была так близко – и в то же время бесконечно далеко… Она стала недосягаемой для него.
Послушница в монастыре.
Два дня Иоганн провел словно в оцепенении. Сославшись на болезнь, он лежал в своей кровати и неподвижно смотрел в потолок. Даже Валентин не мог до него достучаться. Время от времени друг приносил ему хлеб, тарелку супа и немного разбавленного вина. Иоганн выпивал вино, а еда оставалась нетронутой. Сколько ни просил Валентин рассказать, что случилось, Иоганн хранил молчание.
Для него весь мир погрузился во тьму, и не было в нем ни единого проблеска надежды. С тех пор как он принял решение разыскать Маргариту, эта цель придавала ему сил, заставляла идти вперед. И вот теперь Маргарита нашлась, но она была для него недосягаема. И он не сможет даже узнать, как она там. Нойбург находился всего в часе пути от Гейдельберга, но постороннему человеку нечего было и думать о том, чтобы увидеться с послушницей. Обитательницы монастыря общались только между собой и покидали обитель лишь в исключительных случаях. В особенности это касалось тех заблудших душ, которых отослали туда мужья или отцы. Только они могли изредка видеть их, и больше никто.
И больше никто…
Но в какой-то миг темную пелену скорби прорезал яркий луч. Иоганн резко сел в постели и пододвинул к себе тарелку с супом. Внезапно он ощутил зверский голод. До сих пор его разум пребывал словно в заточении, и вот наконец-то юноша увидел выход…
У него начал созревать план.
Утром третьего дня Иоганн сообщил магистру Партшнайдеру, что ему стало лучше. Он взял папку с листками и перьями для письма и вышел, словно собирался на лекцию. При этом проследил за тем, чтобы Валентин не прознал о его вылазке. Иоганн еще не укрепился в своем намерении и опасался, что друг сумеет его отговорить. Он повернул к северу – там, недалеко от университетской капеллы, у причала были привязаны несколько лодок. Юноша позаимствовал у какого-то рыбака барку и поплыл вверх по течению. Стояла первая неделя сентября, и Неккар пока нес свои воды неспешно. С севера и с юга высились холмы Хайлигенберг и Королевский трон, главные возвышенности Гейдельберга, между которыми и ютился этот славный городок. По обоим берегам тянулись виноградники. Крестьяне с корзинами трудились в поте лица, собирая первый урожай. Где-то там, наверное, хлопотал и Якоб Кольшрайбер, муж Маргариты, – если не отсыпался с похмелья где-нибудь в зарослях. Иоганн почувствовал, как внутри него закипает злоба. Он стиснул зубы и усерднее заработал веслами.
Река делала изгиб, и вскоре город пропал из виду. Неккар все глубже вгрызался в Оденвальд, покрытый лесами горный массив, на склонах которого раскинулся Гейдельберг. Спустя некоторое время на левом берегу показался монастырь. Он расположился среди лугов на возвышенности, и у его подножия лежала небольшая деревушка с мельницей. От причала к громаде монастыря вела узкая, обсаженная липами дорожка. Иоганн привязал лодку и стал подниматься по склону: при этом он едва сдерживался, готовый пуститься бегом. Где-то там, за этими стенами, жила Маргарита! Юноша неспешным шагом приблизился к стенам. Монастырь Нойбург состоял из церкви, горстки хозяйственных построек и самой обители, обнесенной высокими стенами. За ними до самого леса тянулись виноградники.
Держась на почтительном расстоянии, Иоганн обошел обитель. При этом он внимательно присматривался к окнам, пытаясь угадать, за которыми из них располагались опочивальни. С восточной стороны, где стена проходила вплотную к обители, стояло массивное сооружение. В окнах второго этажа Иоганн заметил какое-то движение. По всей видимости, это был парлаторий, единственное место, где монахиням дозволялось вести беседы.
Юноша кивнул, исполненный решимости, – это было самое подходящее место. Он отошел в сторону, достал из сумки чернильницу, перо и бумагу, разложился на разрушенном участке стены и написал письмо, содержание которого продумал заранее. Когда письмо было готово, аккуратно проткнул иглой нужные буквы. Затем сложил листок и запечатал, приложив к воску венецианскую монету со старинным гербом. Монахиням эта печать вряд ли что-то скажет. Иоганн надеялся лишь произвести нужное впечатление. Он привел в порядок одежду, пригладил волосы и с письмом в руках направился к воротам монастыря.
Ему пришлось трижды звонить в колокольчик, но в конце концов на уровне глаз приоткрылось небольшое окошко. В проеме показалось морщинистое лицо. То была старая монахиня в черном чепце, какие предписывалось носить бенедиктинкам.
– Благослови тебя Господь, – протянула она скрипучим голосом. – Что тебе нужно?
– Я должен передать письмо, – ответил Иоганн и поднял сложенный листок так, чтобы монахиня могла видеть.
Старуха близоруко прищурилась.
– Письмо, значит… И для кого же?
Иоганн сделал вид, будто вспоминает имя.
– Эмм… для некой Маргариты…
– Все сестры оставляют мирское имя за монастырскими стенами, болван, – проворчала монахиня. – Или ты не знал? Сестры Маргариты у нас нет.
Иоганн почесал нос.
– Тогда… я даже не знаю…
– От кого письмо?
– Наверное, от ее мужа; его имя Якоб Кольшрайбер.
Сморщенное лицо монахини просияло.
– Ах, от мастера Кольшрайбера! Ну, так бы сразу и сказал. Я-то думала, старый скряга и слышать о своей супруге не желает… К тому же он задолжал с уплатой. – Она протянула руку. – Давай сюда письмо. Я лично передам сестре Агате.
– Сестре Агате?
Монахиня вздохнула.
– Такое имя теперь носит супруга Кольшрайбера. Святая Агата уберегла невинность, хоть враги и поместили ее в блудилище, а после отсекли груди. И девица, которая прежде звалась Маргаритой, посвятила свою невинность Господу, как и все мы.
