Хозяйка большого дома - Демина Карина (читать книги .TXT) 📗
Спуститься. Не вечность же ей сидеть здесь… и лестница выдержит. Если выдержала подъем, то и спуск тоже… и надо решиться. Свеча и вправду почти погасла.
– Умру, – согласился Райдо. – И я не хочу умирать. А ты?
Ийлэ покачала головой. Она тоже не хочет. Она спустится. Скоро.
– Малышка плачет. С ней Нат, но Нат и сам… ему не очень хорошо. Ему вообще нельзя было оборачиваться, но по-другому никак… шел за мной, а меня повело на луну.
Рука его близко.
И тяжело, наверное, держать ее вот так, вытянутой. Рука не дрожит. Выглядит такой обманчиво надежной, но Ийлэ не готова поверить.
– И дому без тебя плохо… пойдем.
Пойдет. И она почти решилась уже, почти коснулась его, но порыв ветра ударил по башне, и та застонала. А если обвалится? Старая уже. Древняя даже, ей ведь не много надо. Ийлэ живо представила, как по каменной стене ползет трещина, вначале медленно, но с каждой секундой быстрее… И камни падают внутрь. Камни тяжелые. Они проламывают и гнилые перекрытия, и ступеньки эти, и саму Ийлэ…
Надо бежать.
Прочь.
Скорее! Но как, если Ийлэ и пошевелиться не в состоянии? Только и может, что глотать слюну, которой вдруг стало много. Со страху мутит…
– Девочка моя, послушай меня, пожалуйста. – Райдо подобрался. – Меня, и только меня… ты мне не веришь, но без тебя я и вправду погибну, а поэтому буду тебя беречь. Логично?
Ийлэ кивнула.
– Я не причиню тебе вреда…
– Уходи.
– Только если с тобой.
Он сделал шаг. И будь Ийлэ смелей, она бы отступила, но чернота лестницы пугала ее не меньше, чем Райдо.
– Мы вместе уйдем отсюда, ты и я… домой… я тебя донесу, хочешь?
– Уходи.
– Ты устала. Я знаю. Зимой альвы спят, а ты спишь мало. И еще ненависть сожгла, так?
Ийлэ кивнула, пожаловалась:
– Теперь пусто.
– Бывает. Пустота – это не страшно. Мы заполним ее, обещаю. Только пойдем. – Он взял ее за руку, осторожно, но крепко.
Пальцы Райдо были ледяными.
Замерз, наверное. Ему нельзя замерзать. И болеть тоже, потому что болезнь ослабляет.
– Вставай, Ийлэ…
Она поднялась. И сделала шажок, сердце екнуло, когда нога, казалось, скользнула в пустоту. А вдруг и нет следующей ступени? Есть. И выдержала.
– Вот так, моя ты девочка… и еще шаг… и следующий… тут уже близко. Ты, главное, ветер не слушай, ничего хорошего он не расскажет, а вот я… знаешь, в следующий раз мы в город вместе поедем. Я коляску заложу… тут же есть коляски?
Ступенька за ступенькой.
Коляски? Наверное, есть. Раньше были. На конюшне смотреть надо…
– Я сильная.
– Конечно, сильная, только очень устала прятаться… страх, он пройдет… потом, позже… веришь?
Нет. Но если слушать его, то спускаться легче.
А лестница выглядит бесконечной.
– Вот так… умница ты моя…
…и последняя ступенька все же хрустнула, переламываясь, но упасть Ийлэ не позволили.
– Все хорошо. Мы уже почти дома… видишь?
Он держал ее, прижимая к груди, крепко, так, что еще немного – и больно будет, но Ийлэ не вырывалась. Ей вдруг стало невероятно спокойно, словно бы этот пес самим своим появлением прогнал все ее страхи.
– Все хорошо, – шепотом повторил Райдо на ухо. – Все уже хорошо…
Ийлэ закусила губу: нельзя плакать. Не сейчас, когда действительно все хорошо. Почти.
– Ну что? – Он все-таки отпустил. – До дома дойдешь? А то мне бы одеться. И замерз, как скотина…
…дошли.
И Нат, набросив на плечи меховое одеяло, нес малышку, которая успокоилась. Ийлэ шла сама. Почти сама. Она вцепилась в руку пса, и, наверное, ему было больно, но разжать пальцы было выше ее сил. Судорога свела. Конечно, судорога. Саму дорогу, недолгую, в два десятка шагов, Ийлэ запомнила плохо. Она вдруг очнулась на пороге перед дверью, и то лишь потому, что Райдо бросил:
– Чтоб тебя…
Он выругался, а Ийлэ не сразу сообразила, что злится не на нее.
…с двери, надежно запертой на засов, на Ийлэ скалилась собачья голова.
– Не смотри! – Райдо попытался развернуть ее.
Облепленная снегом. И некрасивая. Ненастоящая какая-то. Но от головы пахло кровью, правда, запах этот был слабым, но отчетливым.
– Не смотри, девочка моя… это не тебе… это мне угрожают… и пускай, я не боюсь, – он коснулся холодными губами макушки Ийлэ, – теперь я точно ничего не боюсь.
И дверь толкнул.
– А… – Ийлэ вдруг показалось донельзя несправедливым, что эта голова останется снаружи. Буря ведь. И холод. И снег. И собака не виновата…
…за что с ней так?
– Я потом сниму, – пообещал Райдо. – Ладно?
Ийлэ согласилась.
Альву Райдо уложил в постель.
Она не сопротивлялась. Она вообще изменилась за эти несколько часов; и перемены, говоря по правде, пугали Райдо.
Притихшая. Послушная. Неживая. Она позволила раздеть себя. И легла на бок, отвернувшись к стене. Обняла малышку, которая и сама лежала тихо, чувствовала, верно, настроение. Ийлэ лежала так, с открытыми глазами, уставившись на стену; а стена эта была холодной, потому как весь этот треклятый дом выстыл…
– Я накормлю малышку…
Кивок.
– Переодену, если надо…
Снова кивок.
– Но имя мне не нравится.
Молчание.
– Броннуин… пусть будет Броннуин, а если тебе сильно надо, то Нани – это сокращенное. Так, конечно, не принято сокращать…
– Хорошо.
– Ийлэ…
Не шелохнулась даже.
– Есть хочешь? Там мясо еще осталось. И я могу бульона сварить…
– Нет… я… не хочу…
– Это пока не хочешь, а потом проголодаешься…
Райдо теряется. Он и раньше не особо представлял, как с ней ладить, а теперь вот… он отступает к двери, и, когда пальцы нашаривают ручку, раздается тихое:
– Не уходи… пожалуйста.
– Тебе страшно?
Она села в постели, вцепилась в одеяло. Темное лицо и темные глаза, которые влажно поблескивают в темноте. Ей бы поплакать, глядишь, и легче стало бы, так нет же, не заплачет, и сейчас вон губы кусает, едва-едва сдерживаясь.
– Я свечи оставлю. Хочешь?
Хочет. И еще хочет, чтобы сам Райдо остался. Он и не против, но надо же глянуть, что там с Натом, и самому Райдо одеться не помешает. Замерзнуть насмерть ему уже не грозит, но с голой задницей по дому бегать тоже не особо весело. Зима все-таки. Сквозняки.
– Я вернусь. Я ведь обещал, так?
– Да.
– И вернулся?
– Да.
– Вот видишь. Мне бы минут десять, двадцать от силы, чтобы одеться и вообще… дров принесу… книгу… хочешь, на сей раз я тебе почитаю?
Ей все еще страшно, но сейчас она уже способна со страхом справиться. Ненадолго.
– Я оставлю дверь открытой, ладно? И если позовешь…
– Ты вернешься.
– Именно.
– Райдо… – Она все-таки окликнула, но не затем, чтобы просьбу повторить. – Эта собака… она предупреждение, верно?
– Верно.
– И ты…
– И будем считать, что за это предупреждение я очень благодарен.
Она ждала не такого ответа.
– Ийлэ, не бойся. Я сумею защитить вас.
Еще бы самому поверить в это.
Райдо оставил дверь открытой.
Нат сидел в гостиной у погасшего камина, вперившись в него взглядом. Коза, к счастью, живая – Райдо не представлял себе, где бы он искал вторую, – вертелась рядом, протяжно блея.
– Есть хочет, – сказал Нат, повернувшись к Райдо. – А у нас ничего нету… кроме хлеба… сено было на конюшне, но туда еще дойти…
– Я сам дойду. Позже. Ты как?
– Нормально.
– Точно?
Нат пожал плечами. Выглядел он в меру погано.
– Тогда какого хрена ты тут расселся? Одевайся. И… давай наверх, к Ийлэ. Одну комнату протопим, а там видно будет.
– А коза?
– Коза? Ну да… куда мы без козы. Нат, ты… сильно испугался, когда я…
– Ушел?
– Да.
– Испугался. – Он обнял козу, которая, не привычная к этаким нежностям, было дернулась, но Нат не выпустил. – Немного… ты другим стал. То есть тебя вообще не стало, я почувствовал, что… что ты как зверь… и если бы не вернулся… Райдо, что было бы, если бы ты не вернулся?
